Глава 26
Письмо Степана домой
Здравствуйте родная матушка, земной поклон на погост батюшке. Здравствуйте милые сестрички и братовья! Пишу прямо с отсека подлодки. Раньше писать пока не разрешали. А теперь всё едино "Куды ты с лодки денесси: она наскрозь железная". Сиречь письмо писать дозволяют. Коли не потопнем, то дойдёт. Теперича я при пушке, тоись артеллерист. Только вся холера в том, что я подводный. Вы такой потехи ещё не зрели. Токмо не вру я. Мы двигаемся под водой, а потом бьём оттеда торпедюкой. А я тем временем взбегаю наверх, сиречь на палубу и оттедова стреляю по всяким врагам. Может с фронта, если останусь жив, то напишу ещё чего можно. А пока я несу вахту. Это вроде сторожа при амбаре, только с пушкой, в гидрокостюме. Без него погибель чистая. А ещё я прицеплен к пушке, чтобы не смыло. Палуба скрозь железная и обледенелая и места для меня меньше, чем в нашем огороде в сортире. Только поливает с небес ливень ливнем, льдяшки режут по щекам. Стоим по четыре часа и зрим за горизонтом. Где усмотрим супостата, так сигнальщику знак даёшь. И тут уж бойся, чтобы свои же не утопили при погружении. А коли команда будет, то надо вести бой снарядами и наверх выскакивает подсменный комендор. А то может торпедюкой прямо с надводного положения. И это в любую бурю, что похуже, чем на Волге в самую круговерть. И главное, – чтобы не попали в тебя, а ты-попал. Это как на масленку мужики дрекольем. Токмо здеся и взаправду убить могу. Но я меткий. Всё! Сменщик мой идёт – пора на вахту. Целую, ваш Стёпка Дерябин. Привет всем деревенским! Девкам – тоже.
Глава 27
Письмо Кате, душеньке моей из Одессы
Катюша, родная, здравствуй! Был я на Балтике, а теперь – глаза на лоб полезут?! Думала я опять подался на какую кативасию? Так ну нет! Тут не Одесса, могут что поинтереснее, типа харакири с двумя мечами. Так что я тот же Костя – "боцман на рулях". Вахта через два – на третий. Корешей, что по молодости на Фонтанке. Теперь уж по-серьёзному. Только у нас веселее: если утонем, то все скопом и без свистулек. За вахту наобнимаешься с маховиками, да так, что твоя талия пушинкой покажется. Построю я нам с тобой домик с прицепом эдак на пятерых и шаланду с парусом на всё семейство. А крыша в доме у нас будет из черепицы, щё грек Ёся лепил и стенки на веранде из винограда. Эх, а какой у нас чудный палисад с кабачками, да дынями…Чуешь, а Катюша? И киндеров мы зробим много, як на привозе. Вот токмо довоюем толком! Видно австрияки недокумекали, що кроме москалей есть и одесситы, коих как евреев: раз породил, а потом не остановишь! Нам токмо палисад у моря и что полегче под парусом. Фу, зараза, мотает же в нашей керосинке! А вонища от цего соляру – не боже мой! А ведь не поверишь, – через Америку шкарябаемся. Писать разрешили: "Пишите, хоть Нептуну, один хрен, пока не придём в Россию, – никуда ваши письма не дойдут!" Он сказал правду: "Мы идем на Север, в Полярный. Там идёт большая война. Нам хотят помочь разные страны против фашистов: Англия, Америка другие страны: кто чем. Никому не нужен фашизм. Я же был в Испании и тоже помогал народу против этой заразы. Вот и нам помогают американцы, канадцы, панамцы и ещё другие страны в проходе наших кораблей. Случись чего, я бы тоже, Костя из Одессы, не посрамил свою Россию. Все ненавидят фашизм. И вы держитесь! Не сдавайте Одессу! Нам в ней жить, а не фрицам! Мы обязательно придём и будем бить фрицев, будем бить ихних рейховских ….. прости, была авария. Идём через цунами. Это такая хреновина, типа колуна. Когда наша лодка посерёдке, а по краям валы из волн. А то и вовсе гильотина: хрясь, вот и со Святыми на упокой. Но мы тута все вместе. За Единый Советский союз и нашу Родину. Будем биться, Катенька, за вас во веки! Побёг делать трубу. Допишу потом. Твой Костик."
Малость приписка: в перископе дриснула чейная-то лодка. КэП сыграл боевую. Мой корефан комендор Степан был на верхней палубе у пушки. Он у нас стреляет из своей пушки метче охотника в тайге. Он и успел пальнуть по перископу: те еле утекли дай бог ноги! В базе токмо узнали, что пуляли по американцам.
Те просили показать дизель "Что за дизель у вас? Мы едва от вас оторвались! И комендор у вас супер: весь перископ нам расколотил!" Пока, милая моя Катюша! Пойду ухаживать за своими механизмами. Шторм всё расхлябал и рули плохо слушаются. Может в базе подремонтируемся. А за перископ на нас америкосы не сердятся: "Сами виноваты, прозевали вашего комендора! А что у вас за дизель? Дьявол? Мы вас сразу потеряли…" Наш движок давал 22 узла, а это быстрее нашего грузовика в колхозе! Это спасение наших лодок, ведь мы должны идти в надводном положении. Негров здесь более, чем на Дерибасовской в Одессе."
Шторм в тропиках хуже сороковых широт. Мотает троих по рубке. Упаси бог кого захотеть сходить до ветра по-большому! Полный гидрокостюм воды и дерьма. Лучше терпеть до отсека. По телу пошли чирияки. В отсеках духота, а люки не отдраить: заливает напрочь. Нам сказали, что в связи с гибелью Л-16 все четыре лодки пропустят через Панамский канал под охраной и одну за другой. На переходе от Перл-Харбора не повезло С-56: вырвало неизвестной торпедой кусок лёгкого корпуса по корме. В Сан-Франциско миновали плавучий маяк и Золотые ворота. В этом порту русских ожидал очень дружественный приём. Русское консульство провели русскую группу в честь Годовщины Октябрьской революции. Не обошлось и без инцидентов с пьяным подводником ПЛ США. Но в целом нас завалили соками, фруктами и оказали всемерную медицинскую помощь. А уж этого добра наши нахватали по всей коже.
До самого Панамского канала и вдоль его наши лодки сопровождали спецы ВМФ, подменяли наших парней на вахтах, на время лечения. Парни чувствовали себя как на курорте. Но радио слушали круглосуточно.
Глава 28
Не уйти на глубину
Степан изредка видел свои лодки по горизонту и тут же дублировал сигнальщику в рубку. Был приказ строжайше не обнаруживать себя. Изредка видели створные огни американцев. Но это лучше знали сигнальщики: а вдруг это японцы! Комендору вообще мало когда был виден горизонт. Его то и дело накрывало волнами и било задницей об палубу.
Если сравнить со средними боевыми кораблями (5–7 тыс. тонн водоизмещения), то ПЛ военных лет были в пределах 1,5 тыс. тонн водоизмещения. Она едва умещалась в размахе волн. Лодку так втыкало в приличную волну, что оголялись винты и ревели выхлопные трубы дизелей. Корпус трясло и Степан намертво цеплялся за пушку. Временами казалось, что лодка, нырнув в волну, более не вернётся назад. Сердце охватывал ужас. Жду, не дождусь конца вахты, чтобы отогреться в дизельном отсеке и тут же заснуть. На моё место шёл другой комендор. У чертей в аду веселее. Скорее бы добраться в Лос-Анжелес. Там хотя уже тропики и теплее. Когда горизонт был почище, то вахту нёс в рубке у пулемёта. Но хрен редьки не был слаще: било рёбрами о борта рубки. Вжимало в обрешётку так, что обдирало колени. Не помогал даже гидрокостюм. Становилось с каждым часом душнее: заходили в тропики. Скоро Сан-Франциско. Плавучий маяк, Золотые Ворота, празднование Октябрьской Революции. Помощь во всём и даже по вахте и лечению. Прошли Коко-Соло – американскую базу. Идём к Кубе. Это для нас сплошной лазарет. Никакая таблеточная терапия не сравнится с местным траволечением. Даже помполит не запрещал заговоры, мази, отвары… К Кубе мы вышли повеселевшими.
Эйфория лилась бесконечно! Мы попали в рай цветов, песен, танцев… Ром, вина лились рекой, девушки обвивали нас своими смуглыми руками, прижимались объёмными персиями. Парни сходил с ума.
Увещевания, а тем более после такого похода были бесполезными. Но, как видно, никаких венерических болезней не предвиделось: "Остров любви держал марку! "Проводы "Рашен маринер" были не менее страстными под куполом южных звёзд и Южного Креста. Прошли Багамы, вышли в Атлантику. Шли почти в притирку к американскому побережью и почти конвоем по бортам. За Бермудами стало заметно холодать. Врач упредил команду не переохлаждаться. Корабли сопровождения шли почти борт о борт. Моряки свистели нам, смеялись. Со многими из нас они перезнакомились и смеялись: "Здорова – Дерюга, Стефана, привет боцман – Кулак – Овчина!! Дело-то было ещё в том, что по настоянию американцев ещё в Датч-Харборе нам всем дали имена-фамилии иносказательные: Тому же Дерябину Степану присвоили Стефана Дерюгу. И всем в таком же духе. Степан облачился в гидрокостюм. Ад на цепи и ныряние под волны возобновились. Многие несли вахту в шапках: голова дороже.
Глава 29
Галифакс. Хрисмус
В "собачью вахту" ошвартовались в Галифаксе. Это хотя и не Куба, но уже пахнет русским духом. Даже русского мата наслушаешься. И в курилке вместе "линяли": они – от закона божия, а мы – от политзанятий. Командам устроили Рождество – Хрисмус. Гуляли до утра. Пили пиво и втихаря – виски, а то и по-нашему "шило" (спирт). Здесь уже всё было по-русски. Даже воздух морозный. Щемило сердце: скоро в бой. Всем экипажам подарили по Хрисмусу (ДУКовский полный мешок, плюс $32 доллара. Там было буквально всё: свитера и штаны из верблюжьей шерсти, по банке буженины, кто подводники, те знают прорезиненный мешок для выброски мусора из лодки в океане. Это где-то литров под триста. Так вот мешок набивали "под жвак", то есть под завязку. Это была тёплая одежда с ног до головы, еда и выпивка недели на две. Самое обидное было то, что по приходе в Мурманск с нас всё было взыскано как по милицейскому протоколу: от белья до газировки – колы.
До Мурманска шли почти полностью в подводном положении. Всплывали лишь на связь. Получая кодовый знак "квадрат такой-то чист", всплывали и шли, даже драпали по 22 узла. Шли противолодочными зигзагами. Мотало в рубке всех до полусмерти. В центральный отсек сваливались почти без сознания. Мы были нужны на фронте, а фронту была позарез нужна помощь союзников. Хотя сами мы нужны были матерям, жёнам, невестам, Родине. Никто из экипажа Героя Советского Союза "Ивана "Грозного-Кучеренко" не погиб. Подводники гибнут все вместе. Поведано и записано со слов ветерана Великой Отечественной войны, старшины-комендора Дерябина Степана Ильича, старожила Заволжского района Ульяновска. По собранным документам, архивам.
Материалы, документы, архивы собирал от участников похода, а ныне покойных подводников, Ветеран подводного флота ТОФ, Холодной войны, писатель-маринист Союза писателей Украины Граждан Валерий.
Примечания
1
"краснобородый" – кит.