- А-а! - сказала Джейн, покраснев. Был в квартире и игрушечный грот с крохотным озерцом внутри. В углублениях искусственных камней цвели орхидеи. Ветви вьющихся растений свисали до самой воды, а на дне горели цветные электрические лампочки. В огромных шкафах висело непредставимое количество одежды. На туалетном столике стояло столько флаконов с духами, что рядом с ним трудно было дышать. Гвен взяла один из флаконов и чуть-чуть подушила длинную шею.
- Я знаю, что мне неприлично это говорить, но не могу ничего поделать - здесь восхитительно, правда?
- Сдохнуть можно! - саркастически отозвался Питер. Это были его первые слова с тех пор, как они сюда вошли. Он отдернул портьеру, раздвинул пальцами планки жалюзи и тут же их отпустил. - А вид до чего обалденный!
- Ну не надо так! - Гвен выдвинула ящик комода и из-под груды кружевного белья достала маленькую серебряную табакерку. - Нюхнем для бодрости?
Она взяла овальное зеркальце без рамки. Они сели втроем на край кровати.
Зеркало в руках Гвен было как маленькое горное озеро. Ее отражение тонуло в его глубине, словно прекрасное видение. Она насыпала на зеркальце три горстки волшебного порошка, взяла соломинку и в три приема изящно втянула в ноздри одну из них.
- А-а-а! - вздохнула она.
Питер взял у нее зеркало и соломинку и втянул в себя вторую порцию. Потом протянул все Джейн. С испугом заглянув в зеркало, она взяла соломинку, стараясь держать ее так же, как Гвен, и вдохнула.
Мелкие пылинки обожгли ей дыхательные пути. Глаза широко открылись, все вокруг стало как-то отчетливее, ярче, словно она мгновенно выздоровела от какой-то болезни, затуманившей ей зрение. Джейн нагнулась, чтобы понюхать еще.
- Стоп! - Гвен ухватила ее за волосы и оттащила от порошка. - Ты представляешь себе, сколько эта пакость стоит?
- Ты за нее все отдашь, - проворчал Питер.
- Спасибо, дорогой, ты так мил! - Она нахмурилась, но тут же потянулась и порывисто обняла его. С лукавой улыбкой она спросила Джейн: - Я никогда тебе не рассказывала, как мы с Питером познакомились?
- Ей это совершенно неинтересно!
- Нет, очень интересно! Расскажи, пожалуйста!
- Ладно. Когда я была молодая… - Питер поднял два пальца, это значило: два года назад, - … я жила в ужасном месте. В прицепе, можешь себе представить, на краю болота, там был целый поселок из таких домиков на колесах. Комары как кусались - ужас! - а на деревьях водились белые обезьяны, которые могли прыгнуть на тебя и затащить к себе наверх, если поздно идешь. Они могли откусить все пальцы на руках и на ногах и уши тоже. Я знала девушку, которая лишилась носа.
Гвен вздрогнула. Даже вздрагивала она красиво.
- Я так мучилась там! У меня ничего не было. И вот однажды…
Она замолчала, подняв глаза кверху, словно всматриваясь в свое прошлое.
Джейн чувствовала прилив сил и бодрости, ее тянуло плясать, сердце стучало. Она делала над собой усилие, чтобы не запрыгать на кровати. Профиль Гвен восхищал ее своей красотой - такой чистый, законченный рисунок! Джейн в нетерпении наклонилась:
- Что? Что тогда случилось?
- А? Ну, в общем-то, ничего. Если под "случилось" ты понимаешь какое-то событие или чьи-то слова, которые меня подтолкнули. - Она насыпала на зеркало еще порошка, наклонилась и растолкла его позолоченным бритвенным лезвием. - Просто я не могла больше этого выносить. Такое ужасное однообразие, понимаешь? Все дни как один - серые, серые, серые!.. Я ушла.
Она сделала паузу и нюхнула еще порошка.
- От нашего поселка тянулась тропинка в глубь болота. По бокам ее была свалка - негодные холодильники, строительный мусор. Стояли лужи химических отходов. Их покрывала густая коричневая пленка. Но не все. Были лужи, которые тянулись за тобой, от них приходилось убегать. Некоторые были такие красивые-красивые, бирюзовые, от них шли ядовитые испарения, можно было умереть, если засмотришься. Но потом эта тропка приводила в первозданные, нетронутые места. Там были пруды, очень глубокие, до самого сердца земли, и в них росли черные яблоки.
- Черные яблоки?
- Да. Я шла больше часа, вся вспотела и исцарапалась. Но я нашла один такой пруд. Было так тихо, вода гладкая, как зеркало. Я огляделась вокруг, нет ли кого, и разделась. На мне были ужасная цветастая блузка и мешковатые джинсы. Я сбросила эту дешевую дрянь. Грело солнце, дул легкий ветерок… Я показалась себе такой красивой!
- Ты и была очень красивой, - серьезно сказал Питер.
- Милый он, правда? Но не перебивай. Ну вот, я набралась храбрости, вздохнула глубоко и бросилась в воду. Это был единственный храбрый поступок за всю мою жизнь. - Гвен положила зеркальце на колени, перевернула табакерку и постучала по донышку, но ничего не высыпалось. - Тьфу ты, черт! Больше нет? Питер! Ты же должен был запастись! - Она отшвырнула табакерку и зеркало. - Надоело мне здесь! Пошли отсюда!
- Куда? - спросил Питер.
- А, плевать, все равно куда! Клубы скоро откроются, придумаем что-нибудь. Пошли!
Опять внизу ждала карета. Они сели, поехали. Гвен застучала ладонью в вверх. "Быстрее!" Гном поехал быстрее. Одно прикосновение к кнопке - и раздалась музыка. Группа "Лешие", альбом "Майский день". Гвен смотрела в окно.
- И что было дальше? - спросила Джейн. - Когда ты бросилась в пруд.
Гвен вздрогнула, повернулась к ней, нахмурилась. Потом ее настроение снова изменилось, и она улыбнулась.
- Я погружалась все глубже. Сначала вода была коричневая, как чай, но потом стала густо-черной, и я уже ничего не видела. Я перестала понимать, погружаюсь я или поднимаюсь, но, конечно, я опускалась, потому что поверхность не показывалась. Легким было больно, а уши - ты не представляешь! - как будто в них гвозди забивали.
Ко мне что-то прикасалось, щупальца или усики, нежно-нежно, словно меня ласкало множество маленьких любовников. Потом они стали настойчивее, опутали меня, как веревки, зажали лицо. Я тонула. И, хотя этого я и хотела, я невольно начала бороться. Но, как я ни билась, я только еще больше запутывалась. Наконец я уже не могла пошевелиться. И тут что-то ударило меня по губам.
Оно было мягкое, как перезрелая слива, а величиной с мой кулак. Это и было черное яблоко, я это сразу поняла. Обычно они растут гораздо глубже, но это почему-то оказалось недалеко от поверхности. И я подумала: как сладко умереть с яблоком во рту.
Гвен протянула руку и положила Питеру на колено. Он чуть придвинулся к ней, и она рассеянно стала поглаживать его бедро изнутри.
- Я откусила кусочек. Оно было вовсе не сладкое, нет! Оно было горькое-горькое, восхитительно горькое.
Питер закрыл глаза и пробормотал:
- Ну вот, худшее позади.
- Щупальца выпустили меня, и я стала подниматься. Меня переполняла энергия, а вода делалась все светлее, все ярче. Я видела круг яркого света - это была поверхность пруда, и вот по ней пошла рябь…
- А что это за черные яблоки? - спросила Джейн, но никто ей не ответил.
- Я стоял на берегу, и тут она вынырнула. Это было фантастическое зрелище, никто такого не видел! Только что ничего не было, и вдруг прекрасная, обнаженная… - Питеру не хватало слов. - Словно солнце взошло среди ночи.
- А что ты делал на болоте?
- Собирал пиявок для урока фармакологии. Так что с Гвен мне повезло, потому что на ней висели сотни…
- Питер!
- …громадных пиявок, зеленых, золотых, они были везде - на груди, на лице, на ногах - везде! Мы их сто лет снимали.
- Сукин ты сын! Ты же обещал об этом молчать!
- И не думал обещать.
- Я тебе приказывала, а это то же самое. - Она стукнула его в грудь, потом стала щекотать. Он обмяк от смеха, прижавшись к окну. - Негодяй! Предатель! - Карета накренилась. Снаружи была враждебная улица, а внутри - свет, смех, тепло. Джейн чувствовала себя неловко, и все же ей было очень хорошо.
Гвен перестала щекотать Питера. Когда он отдышался, она схватила его руку и начала, причмокивая, облизывать кончики пальцев.
- Чего бы ты хотел? - Она заглянула ему в глаза. - Скажи мне, чего бы тебе сейчас хотелось?
Он ответил без всякой надежды:
- Ты знаешь, чего я хочу. Быть с тобой, только вдвоем, вместе, всегда.
Гвен откинулась на сиденье.
- Да, - томно сказала она, - это было бы мило, верно?
Может быть, на Джейн еще действовал порошок - правда, возбуждение прошло, оставив только чувство пустоты и сухости в горле, - но, возможно, порошок имел замедленное дурманящее действие - во всяком случае, Джейн сказала:
- Послушай, ведь жертва должна быть добровольной, правда? Что будет, если ты просто откажешься? Тогда они возьмут вторую прошлогоднюю кандидатку, а вы с Питером будете свободны. Ты сможешь вернуться к нормальной жизни.
Глаза Гвен сверкнули:
- Но я не хочу возвращаться к прежней жизни! Я хочу, чтобы эта жизнь продолжалась без конца.
- Но…
- Ох, да что ты вообще понимаешь! Кто ты такая? Лесовица дремучая!
Джейн стало больно.
- Зачем ты так?
Питер знаками просил ее замолчать.
- Ах, теперь мы замечания будем делать! Нечего меня учить! Ты уж подождала бы немножко и тогда говорила бы обо мне что вздумается, так нет, тебе надо оскорблять меня в лицо, пока я еще жива!
- Я…
Гвен зарыдала.
Все получилось ужасно.
- Мы недалеко от Торгового двора. Хочешь, я выйду?
- Да, думаю, так лучше.
Когда карета остановилась, Питер вышел вместе с Джейн и неловко обнял ее. Понизив голос, он сказал:
- У нее это пройдет. Мы немножко потанцуем, а потом поедем ко мне… Не расстраивайся. Утром она будет снова такая, как всегда.