Он улыбнулся печальной, обреченной улыбкой.
* * *
Итак, Джейн все-таки попала в Торговый двор. Она заметила Саломе и Хебога на скамейке у крохотного поля для гольфа. Это был просто аттракцион для развлечения покупателей. Поле украшали искусственный дерн и стилизованные фанерные мельницы. За ними присматривал помирающий от скуки тролль, который в данный момент дремал, опустив голову на руки. Играющих не было. Хебог и Саломе сидели рядышком, на колени их был небрежно брошен свитер. Когда Джейн подошла, рука Хебога вынырнула из-под свитера и потянулась почесать подбородок. Саломе, покраснев, начала сворачивать свитер. Джейн, к своему крайнему удивлению, поняла, что они тайком держали друг дружку за руки.
- Привет, ребята!
Саломе рассеянно кивнула.
- Привет, Сорока! - ответил Хебог.
- Это Крысобой меня так называет. Мне больше нравится Джейн.
- Что там у вас случилось? - с любопытством спросил Хебог. - Ты с ним больше не ходишь?
Собрав все свое самообладание, Джейн ответила металлическим голосом:
- Крысобой и я никогда не "ходили" вместе, ни в каком смысле, виде или форме. Мы дружили одно время, но больше мы не друзья. И, даст Богиня, дружить не будем.
- Да, он так и сказал, что вы расплевались.
Джейн не успела найти достойный ответ. Заговорила Саломе:
- Слушай, ты давно видела Скакуна-и-Свинтуса? У них сейчас на двоих три с половиной глаза. То есть глаза три, но у среднего две радужки, каряя и голубая. Ужас!
Они еще посплетничали, а потом Джейн сказала:
- Мне нужно что-нибудь для Гвен. У нее плохое настроение, хочу ее немножко порадовать.
- Например, свитером? - спросил Хебог. Саломе ткнула его пальцем под ребро.
- Да нет, хотелось бы что-нибудь более праздничное. Украшение, может быть. Гвен обожает украшения.
- Скоро начнутся холода. Свитер был бы практичнее.
- Поищи в "Доме Оберона", - предложила Саломе. - Там самые лучшие украшения. - Она бросила быстрый взгляд на запястье, на котором не было никаких часов. - Ой, поздно как! Нам пора бежать!
Конечно, в такой одежде, как у нее, зайти в "Дом Оберона" было немыслимо. Прежде всего пришлось украсть блузку получше. После некоторых колебаний она выбрала шелковую с муаровыми разводами, персикового цвета. Брюки могли бы сойти, будь у нее приличные туфли, а не стоптанные кеды, а воровать туфли - пустое дело: без примерки никогда не будут по ноге. Поэтому она решила спереть дорогие джинсы. Кроме того, нужны были сумочка, хорошая косметика и шарф - из тех, безумно, неестественно дорогих, даже если учитывать ручную работу и прочее. Ко всему этому побольше бижутерии и черные очки помоднее - и тогда даже самый опытный и недоверчивый продавец, только взглянув на нее, сразу решит: полукровка, эльфийское отродье.
Все это заняло у нее полных три дня субъективного времени. Нельзя же было все время вертеться у прилавков, это могло привлечь внимание охранников. Приходилось воровать пищу. Одна только Богиня знала, сколько раз ей пришлось заходить в туалет для переодевания, пока она не приняла нужный вид.
Но дело того стоило. Когда она вошла в "ДО", продавщица-ореада чуть не сломала ногу, когда бросилась к ней, боясь, что другие продавцы перехватят. Джейн сообщила, что ее интересует, и ореада проводила ее к третьей по роскоши витрине, отперла витрину и откинула крышку, чтобы Джейн могла рассмотреть товар.
Пресыщенно и лениво Джейн вела пальцем по брошкам - и вдруг на одной задержалась.
Круглая серебряная брошь изображала луну в четвертой фазе - с изрытой кратерами яркой четвертушкой и путаницей блестящий линий на темной стороне. При ближайшем рассмотрении оказалось, что сложнейший узор этих линии не нарисован, а тончайшим образом вырезан, образуя лабиринт, по которому свободно может скользить небольшой изумрудик, похожий на яркую слезу. Джейн поддела его единственным своим необкусанным ногтем и повела по запутанному пути через ночной мрак. "Гвен будет в восторге", - подумала она.
Продавщица назвала цену.
- О, - с сожалением сказала Джейн, - боюсь, что на этой неделе не получится. Мама покупает корову. - Ореада стала закрывать витрину. Джейн, глядя в сторону, спросила: - А вон те бусы, из черного коралла, они дешевле?
Когда продавщица посмотрела на бусы, Джейн протянула руку за спину, туда, где, как она точно запомнила, лежала брошь, и схватила ее. Опускающийся край витрины легонько, будто крылом бабочки, задел пальцы. Брошка упала в задний карман джинсов.
- Да, намного дешевле.
- Тогда мне их не надо!
Джейн позволила ореаде продемонстрировать еще две витрины, после чего вежливо, но твердо сказала, что подумает.
У священного источника она подобрала медную монетку на счастье, хорошенько огляделась по сторонам и выудила брошку из кармана.
Чья-то рука схватила и сжала ее руку, вдавив брошь в ладонь. Булавка больно вонзилась в кожу.
- Попалась! - сказал Сучок.
- Ой! - Джейн вырвала руку и пососала ранку. - Дурак! До крови поцарапал!
- Не думай отпираться. - Он уставил на нее свои вытаращенные глаза. - Мы давно знали, что ты воруешь. Кошкодав не зря говорил, мы с тебя глаз не спускаем.
Джейн молчала.
- Мне вообще-то не обязательно было ловить тебя с поличным. Я мог просто сказать, что видел, как ты что-то стащила. Мне бы поверили. - Он взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. - Думаешь, нет?
Она сбросила его руку.
- Тогда зачем тратить слова?
- Чтобы ты поняла, как это серьезно. Вообще-то у меня есть предложение.
- Что еще за предложение?
- Мы с тобой похожи. - Он так долго молчал, что Джейн задумалась - может, он уже все сказал, а она по глупости не поняла.
- Я не… - начала она, но тут он заговорил снова:
- Мы с тобой оба изгои, мы на них на всех не похожи. Мы можем делать такое, что они никогда не смогут. Ты же ведь это знаешь, правда?
Она в недоумении покачала головой.
Его выпученные глаза, круглые, как морские камешки, без выражения таращились на нее. От него пряно пахло потом.
- Есть вещи поинтереснее воровства, - сказал он. - Я тебя научу. - Он наклонился к ней и втянул носом воздух. - Ты знаешь, о чем я. Носом чую, что знаешь.
Джейн видела, что он говорит серьезно.
- Ты хочешь, чтобы я… чтобы я стала такой, как ты?
- Стукачкой? Да! Предложение такое. Я не доношу, что ты воруешь. Ты получаешь стипендию. Я буду твоим наставником. Ты делаешь то, что я тебе говорю. - Джейн смотрела на него с ужасом, он на нее - уверенно и спокойно.
- Это очень просто. Ты выдашь Саломе и этого гнома, скажешь секретарше, чем они занимаются. Я скажу им, что ты исправилась. Они поверят. Они всему верят, что я им говорю.
- Ни за что я не стану доносить на друзей!
- Ну так я донесу.
И опять Джейн видела, что он говорит правду. Хебог и Саломе пострадают в любом случае. Но, если она согласится на его предложение, будет хоть какая-то польза для нее самой.
- И для верности ты мне скажешь свое имя, а я тебе скажу свое.
- Но это… - "невозможно", хотела она сказать.
- Это навсегда? Да, я знаю. - Он смотрел на нее не мигая, опустив руки по швам. - Можешь поступить в университет, если хочешь. Я поеду с тобой. Куда ты поедешь, там и я буду, ближе, чем самый близкий друг. Мы будем читать одни и те же книги, есть из одной тарелки. Спать в одной постели.
Только сейчас, мгновенным прозрением, Джейн поняла, как Сучок одинок. Товарищи боялись и ненавидели его, начальники терпели, но не уважали. Он был настолько выключен изо всех нормальных отношений, что и сейчас не понимал, как ему нужно с ней разговаривать - угрожал, когда надо было убеждать, запугивал, когда надо было улыбаться. Его предложение, конечно же, было искренним.
- Нет, никогда! - почти выкрикнула она. Он оглядел ее с ног до головы. Она дрожала. Он понюхал ее волосы, наклонился и понюхал колени и - она отскочила - промежность.
- Ты еще ничего не решила, - сказал он. - Даю тебе время до завтрашнего утра. Я носом твое решение учую. - Он показал ей брошку-луну - Джейн совсем о ней забыла - и добавил: - А это я возьму как залог. Он сунул брошку за щеку, повернулся и ушел.