Найз судорожно вдохнул, сжимая зубы: "Мы не должны вылезать, не должны, не должны, не должны, не должны…" - и даже почти убедил себя, как вдруг плач прервался, и яростный крик разорвал тишину:
- Пусти меня! Пусти! Гадюка, сви…
Взрыв брани на чужом языке, звук удара и тела, падающего на что-то гулкое, застал Найза врасплох. Не соображая, что делает, он вскочил в облаке сена, рыча что-то яростное, и сиганул на берег через узкую полоску воды, выхватывая на ходу кинжал.
В долю секунды происходящее впечаталось в его память, как будто он рассматривал сцену полдня.
Посреди вымощенной площадки под разными углами торчали непонятные трубы: целый лес деревьев из металла, без коры и ветвей. Вершины одних терялись во мраке, другие были не больше пеньков. Одни толщиной были не меньше старого дуба, вторые - с руку Найза. Ближе к набережной несколько труб беспорядочно валялось на земле. А между ними, изумленные вмешательством то ли духа сенокоса, то ли странного утопленника, застыли люди - пятеро в зеленых кольчугах на голое тело и трое в красных балахонах. Один балахонщик распростерся у их ног, не шевелясь. Лысый барзоанец, тот, что оказался ближе всех, стоял со сжатыми кулаками, а в нескольких клозах от него лежал кто-то маленький.
Первая мысль Найза была о песчаных воробьях. Кого-то из них убили! И он, вопя, к изумлению своему, "Провались земля и небо!!!", ринулся на громилу.
Его крик точно нарушил заклинание, сковывающее участников драмы: гогот пиратов, схватившихся за бока, оглушил его и заставил вспыхнуть от унижения и ярости. Несколько прыжков - и громада в зеленой кольчуге заполнила весь мир. Огромная рука метнулась к его голове, но он поднырнул под кулак и с исступлением, точно это было последним делом в его жизни, вогнал кинжал в первое, что попалось. Пират взвыл от боли, взмахнул другой рукой - и повалился с метательным ножом Фалько в глазу. Удар, способный снести полчерепа, превратился в оплеуху, швырнувшую, тем не менее, паренька наземь.
Лихое и шалое "А-а-а, провались земля и небо!!!" огласило липкую тишь Цветочного холма, и на берег с лодки одним скачком сигануло второе сенное нечто. Только в руках его вместо кинжала сверкали мечи. Четверо оставшихся пиратов сорвались с места одновременно и с барзоанскими ругательствами - обжигающими и тягучими, как кипящая смола, бросились навстречу.
Что происходило дальше, мальчик так и не понял. Он с ужасом и предвкушением невероятного ожидал бешеной схватки, все на одного - но ничего подобного не случилось. Вместо поединка - хотя нападение четверых на одного вряд ли можно было назвать этим словом - Тигр, словно учитель танцев, возглавил какой-то непостижимый хоровод, время от времени переходящий то в прятки, то в догонялки. Хохоча и подмигивая Найзу при каждом удобном случае, он паяцем метался между труб, то пропадая, то внезапно появляясь за спинами пиратов, и тогда один из них падал, чтобы не подняться больше никогда.
Последний барзоанец не сразу понял, что остался один. С двумя мечами наизготовку, он вынырнул из-за самой толстой трубы почти у края набережной и споткнулся о тело своего товарища. Придя к какому-то выводу, похоже, не слишком приятному, он нахмурился, гаркнул что-то, прислушался - но молчание было ему откликом. Повторный выкрик, гневный и растерянный, снова растаял в ночи без ответа. Барзоанец напрягся, принял боевую стойку и стал настороженно озираться, поводя мечами, точно ожидая атаки каждое мгновение. Новая череда слов сорвалась с его губ - на этот раз тихая, вопросительная… И опять тишина.
Пират втянул голову в плечи, медленно попятился, зыркая по сторонам, готовый к нападению и защите в любую секунду… и вдруг из-за трубы за его спиной протянулась рука - и дружески похлопала по плечу.
Барзоанец опустил оружие, повернулся, удивленный…
Последнее, что он увидел, был кулак, летящий к его подбородку. Точный и сильный удар развернул его, подбросил… и темные воды канала, жадно плеснув, навечно сомкнулись над чужаком.
- Человек, не умеющий сосчитать до четырех, не достоин смерти от стали, - с шутовской сокрушенностью развел руками Фалько.
- Но вы… он же мог… у него было… а у вас… - не в силах согнать с лица ошалелую ухмылку, начал было Найз - но спохватился: - А где же балахонщики? И где…
Маленькую неподвижную фигурку он обнаружил чуть поодаль - куда отшвырнул ее удар пирата. Торопливо он склонился над ней, пытаясь в свете далекого фонаря разглядеть лицо и раны. Да и жив ли был воробей?!
Кровь на носу и губах, распухшая как подушка и посиневшая щека, почти полностью закрывшая правый глаз, заставили мальчугана зажмуриться и скривиться в сочувствии. А когда через пару секунд он открыл глаза, то встретился взглядом с мутным, но полным ненависти взором цвета стали.
- Чтоб… ты… сдох… - едва шевеля разбитыми губами, проговорил парнишка.
Найз отмахнулся от пожелания и озабоченно спросил, не признавая в раненом никого из товарищей по играм:
- Ты кто?
- Чтоб… тебе… - снова начал было паренек - и осекся. - Ты…ты… эрегорец? А где?..
- Эрегорец! Конечно! - энергично закивал Найз. - А пиратов отправили к Долдыку на рога! Всех до единого! Ты не бой…
Приближавшиеся шаги нескольких человек заставили его прикусить язык на полуслове. "Надо было первым делом найти себе оружие, болван!" - запоздало обругал он себя. Сжимая кулаки, готовый защищать незнакомца во что бы то ни стало, он оглянулся… но тревога была ложной: из мрака, едва разбавляемого слабым фонарным светом, выступил Тигр, а с ним - один из балахонщиков, одноглазый лысый старик с пегой клочковатой бородой. Завидев Найза, он остановился, всплеснул руками и, отчаянно хромая, побежал к нему с криком "Белка!". И только когда, обогнув его, старик склонился над лежавшим, сбивчиво тараторя что-то ласковое, ощупывая его и гладя, Найз с изумлением понял, что дед не сошел с ума, а обращался к спасенному, что полным именем мальца было "Эмирабель", и что это был не мальчик, а девочка.
- Кто это? - Найз вопросительно глянул на Тигра, остановившегося в стороне.
- Королевский алхимик. Тот, который не сбежал. Вернее, сбежал, но недалеко.
- Алхимик?!.. - благоговение в голосе мальчишки можно было черпать ведрами. Так вот они какие, таинственные повелители фейерверков на Цветочном холме, авторы прочих чудес, самых невероятных, превзойти которые могла разве одна лишь магия!
- Убитого в балахоне видел? Его сын, - продолжал тем временем гардекор.
- Отец Белки? - спохватился Найз.
Фалько криво усмехнулся:
- Единственный, кто сопротивлялся. Похоже, у барзоанцев приказ сразу отсеивать буйных, чтобы дальше не было проблем.
- А… а… - Найз хотел что-то спросить, но какая-то мысль, зудя в подсознании, не давала сосредоточиться.
- "А какого Долдыка кривозубого я вылез, отчего мы потеряли кучу времени", ты хотел поинтересоваться? - сухо подсказал Фалько.
Мальчик опустил глаза.
- Нет… да… я хотел… то есть не хотел… оно само меня дернуло… я не понял… я не нарочно… я… я…
- Ты забыл сказать "Я больше не буду", - напомнил гардекор.
Мальчик опустил голову, закусил губу и, исподлобья глядя на него, выдавил:
- Буду.
Тигр быстро закрыл глаза и отвернулся. Плечи его странно задрожали. Если бы не обстоятельства, Найз подумал бы, что он смеялся, но ничего смешного они не встречали уже много часов. Означало ли это, что гардекор плакал?..
- Ладно, забыли, - не давая мысли развиться, тот обернулся и коротко махнул рукой. Лицо его было преувеличенно нейтрально, хотя уголки губ то и дело подозрительно кривились. - Время теряем. Пойдем.
И тут Найз понял, что не давало ему покоя.
- Тигр? - неуверенно прошептал он. - Отчего… Я думал… ты будешь… вы… биться с ними один на один… как настоящий герой?
Фалько остановился и глянул на мальчишку - неожиданно серьезно.
- Запомни, парень. Настоящий живой герой лучше настоящего мертвого героя. А еще настоящий живой герой умеет считать до четырех и знает, что один на один и четверо на одного - не одно и то же. Особенно когда у этого героя есть задачи поважнее, чем выпендриваться перед всякой мелюзгой.
И пока ошарашенный Найз раздумывал, обидеться ли на последнюю фразу или принять как должное, гардекор, шкодно подмигнув, взял его за плечо и повлек к лодкам.
Надтреснутый, но всё еще сильный старческий голос прозвучал у них за спинами неожиданно:
- Постойте!
Гардекор обернулся.
- Куда бы вы не плыли… возьмите нас. Пожалуйста. Ради Белки… Если места мало, меня оставьте - ее спасите! Тут происходит что-то… какая-то мерзость в воздухе… Даже высказать не могу… - старик приложил сухонькие дрожащие ручки к груди.
Фалько покачал головой:
- Тут происходит магия, мастер Горату. А куда мы плывем… Безопаснее вам будет оставаться здесь или отсидеться в укромном месте. Вы знаете парк. Берите девочку и уходите.
- Магия?! - ахнул старик. - Но это невозможно! Магов, подобных Симарону, больше нет, перевернись он в своей могиле, если она у него имеется!
- Под покровом магии они проплыли от Барзоа до Эрегора незамеченными, чтобы захватить королей, - угрюмо произнес Фалько. - Для чего еще они применили ее - не знаю, но воняет ей так, будто вместо освежителя воздуха. Ладно. Удачи вам. А нам нужно успевать до рассвета. Времени мало.
- Что вы задумали? - алхимик хищно подался вперед.
- Уничтожить или повредить корабли, - коротко ответил гардекор. - Как получится.
- Но вдвоем… в одиночку…
- У нас есть подобие брандеров. Надеюсь, это сработает.
- Но у вас наверняка нет ни смолы, ни крови земли, ни серы, ни фосфора!
- Сено и ламповое масло тоже неплохо, - хмыкнул Фалько.