- От своих отстали, - тем временем говорила служанка, сипло и отрывисто, и было слышно, что зубы ее постукивали при каждом слове. - Которые припасы вывозили. Остальных наших угнали. Лерну убили. Марига и Варранту тоже. Они сопротивлялись. Кто это был, господин? Чего им надо?!
- Барзоанцы, - вмешался Найз. - Пираты.
- Радетель Всемилостивый!.. - охнула служанка, в ужасе расширяя заплаканные глаза. Грязные пальцы прижались к губам, точно загоняя назад рвущийся крик. - Но как?.. Что?.. Радетель!.. Откуда?..
- Откуда пришли - туда не вернутся. Мы с ними разберемся. А тебе больше бояться нечего, - Фалько взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул ей в глаза. - Веришь мне?
Служанка моргнула, не в силах отвести взгляда, тихо всхлипнула в последний раз, и кивнула.
- Ну вот и хорошо. Ты знаешь, где у вас хранится ламповое масло? - уже мягче спросил гардекор.
- Да, конечно!
- А лодки, на которой вы подвозите припасы к дворцу, они не забрали?
- Нет, лодки на месте! - убежденно замотала головой женщина. - Они в каретах господских всё вывозили. Мешки, бочки, туши, рыбу…
Найз невольно хихикнул, представив картину, и даже Фалько улыбнулся:
- Пропустить такое зрелище! Никогда себе не прощу!
Собрав и тщательно протерев меч и нож, он подошел к служанке и галантно подал ей руку, точно аристократ, приглашавший даму на танец:
- Ведите, моя прекрасная мадам!
Та робко улыбнулась, взяла гардекора за локоть, но тут же отпустила, смутившись.
- Туда нам, - конфузливо ткнула она пальцем в темноту. - Четверть дистанта, наверное, до канала отсюда. И амбар, где масло, тоже в той стороне.
Найз, конечно же, последовал за ними - но не раньше, чем отстегнул от пояса одного из барзоанцев кинжал.
Вот теперь предложение "Мы с ними разберемся" звучало правильно.
* * *
Обследование амбаров, где хранились несъедобные запасы, заставило гардекора нахмуриться: лампового масла обнаружилось всего четыре бочонка по тридцать волмов.
- Даже на один корабль маловато, - задумчиво нахмурился Фалько. - А если их больше… А по закону подлости их обязательно будет больше, вот увидишь…
- Может, что-то еще пойдет? - с надеждой воззрился на него мальчик.
- Растительное масло есть? - гардекор с сомнением глянул на Иладу, служанку. - Смола? Древесный уголь? Дрова, наконец?
Та, посвященная в их замыслы, удрученно покачала головой.
- Растительное всё вывезли, я видела. Угля и дров нет, на кухню все запасы отправили перед праздником. Смоле - откуда у нас взяться? Чай, дворец королевский, не смолокурня…
- А может, хватит на два? Как-нибудь? - с замиранием сердца спросил Найз.
- Если не хватит, попросим остальные поджечь самим, - хмыкнул Фалько и обернулся к служанке: - Сено, надеюсь, они не съели?
Через полчаса торопливого тяжелого труда два брандера были готовы. Бочки с маслом поделены и уложены на сено - всё, что удалось обнаружить в запасе. Распотрошив два последних тюка, Фалько присыпал бочки сверху с тщательной небрежностью, словно нерадивые конюхи накидали впопыхах. Кресала и трут, завернутые в тряпки, заняли место в карманах. Одиннадцать головок с крюками для багров, найденные Иладой в скобяном амбаре, были привязаны к веревкам и тоже зарыты в сено так, что можно было вытащить в первую же секунду, когда они понадобятся. Весла были небрежно брошены на дно. Правда, что с ними делать, мальчик решительно не представлял, но зато бесчисленное количество раз видел в заливе рыбаков и матросов, ловко управлявшихся со своими лодками. Наверное, это не слишком сложно?..
Потирая спину, ноющую от тяжести тюков, Найз с радостным предвкушением оглядел их маскировку. Ни один барзоанец не догадается, что дрейфующие по течению брошенные лодки с сеном - брандеры! Оставалось лишь незамеченными доплыть до места впадения канала в море, открыть замок морских ворот, догрести до врага, прицепить лодки к веревкам, свисающим с носа - он видел такие на всех больших кораблях в порту, и на этих обязательно будут, должны быть, ведь до бортов им крюки не добросить!.. Потом нужно будет выбить пробки из бочек, дождаться, пока горючая смесь польется - и поджечь.
Им вдвоем.
Добравшись до конца списка действий, мальчик засомневался, нахмурился и по пальцам пересчитал всё снова: доплыть - раз… открыть - два… догрести - три… прицепить - четыре…
С каждым новым пунктом, выполнение которого, по здравому размышлению, было невозможно ни при каких условиях, воодушевление из сердца мальчугана испарялось, как ламповое масло из открытого бочонка, пока не остался один-единственный аргумент в пользу их плана: "Но ведь Тигр так сказал?.."
В это время гардекор привязал нос одной лодки к корме другой и махнул ему:
- Прыгай и ложись, я тебя закидаю. Лежи тихо, и пока не скажу - носа не высовывай. Понял?
Мальчик набрал в грудь воздуха, чтобы спросить, а всё ли верно было рассчитано - но в последний момент передумал. Недостаток вопросов в том, что на них можно получить правдивые ответы, как говаривал дядя Лимба. А Найз не был уверен, что хотел бы сейчас услышать: "Наш план невыполним, мы все погибнем или попадем в рабство", и еще меньше - "Наш план невыполним, я пошутил, давай отсидимся в спокойном месте до подхода Дагона". Уж лучше рабство или полное неведение, и будь, что будет!
Упрямо сжав губы, мальчик прыгнул в первую лодку и лег на дно у борта. Сено, оставленное специально для маскировки, посыпалось на него, обдавая духмяным запахом далеких лугов и заглушая даже ставший уже привычным смрад магии.
К его удивлению он услышал, как Тигр на берегу проговорил:
- Во вторую. Если нас найдут, можно будет попытаться соврать, что ты ничего не знала и просто пряталась.
- Если меня вообще кто-то будет о чем-то спрашивать, - донесся в ответ чуть дрожащий голос.
Найз не видел Иладу, но без сомнения почувствовал, что это был голос человека, которому очень страшно, и который пытается изо всех сил это скрыть. В первую очередь - от себя.
- Ты можешь остаться, - мягко проговорил Фалько. - То, что мы задумали - не женское дело.
- Женское дело ждать, пока придут барзоанцы и с ней расправятся! - сердито фыркнула служанка, но торопливо добавила, точно извиняясь за резкость: - Этой ночью я почти умерла, Тигр, а всем известно, что такие люди живут долго и счастливо. Немного счастья с собой вам не повредит.
Найз не слышал, ответил ли что-то Тигр, но подумал: в два раза больше счастья, чем обычно - это хорошо. Особенно когда двум из троих скоро грозит умереть во второй раз. А одному - в первый.
* * *
Найз лежал тихо, как мышонок под кошачьей подстилкой. Дурманящий запах сена щекотал ноздри, течение мягко покачивало лодку, будто убаюкивало, рукоятка кинжала ободряюще впивалась в ребра, заставляя чувствовать себя сильным и опасным, и если бы не звуки, доносящиеся из парка, можно было бы даже уснуть. Это стало бы самым мужественным поступком, какой только можно придумать, говорил себе Найз: беззаботно спать перед лицом смерти мог только по-настоящему отважный человек. У него же уснуть не получалось, сколько ни тщился, и от этого мальчик страдал вдвойне: ощущение собственной трусости дополнялось муками совести при каждом крике и мольбе, доносившихся с берега. Но самым большим испытанием стали мысли о том, а всё ли Тигр продумал. Ведь одно дело - смирно лежать в лодке и ждать, пока река принесет тебя к морю. А другое - найти в темноте корабли и подгрести к ним незамеченным. А если их отыскать не удастся? А если лодки обнаружат? А если Тигр не сумеет открыть замок морских ворот? А если они не успеют до рассвета? А если…
Да сколько можно!!! Слабак! Слюнтяй! Размазня!
Рассерженный на самого себя, Найз выбросил из головы все мысли и сосредоточился на долетавших звуках, прикидывая, где они могли проплывать в этот момент.
Разноголосый перестук капель по меди дал ему подсказку: огромный фонтан с мифическим лесным замком высотой в три человеческих роста находился приблизительно в центре парка. Здесь каналы сходились и снова разбегались веером по разным уголкам - к Дворцовому холму, к рощам всех деревьев мира, к живому лабиринту, к поющим качелям - предмету тайного воздыхания всех песчаных воробьев… Куда понесет их течение - было не важно, лишь бы не в речку-вонючку, как называли канал, отведенный в толщу Дворцового холма для кухонных и прочих нужд. Важным было то, что каждая проходящая минута приближала их к цели. А ночь - к утру.
Прижатая рекой, лодка заскребла бортом по гранитным доспехам берега. Наверное, подумал Найз, потащит в крайний левый канал, к Цветочным холмам, где он еще ни разу не был, но мечтал оказаться в полночь хотя бы на пять минут - хоть совсем по другой причине, чем на полуострове качелей.
Лодка плыла теперь медленно, время от времени шершаво трогая боком набережную. Мальчик стискивал кулаки от нетерпения, ногти впивались в ладони, но, возбужденный, он не чувствовал боли: "Быстрее, быстрее, быстрее, лодочка, миленькая, лодка, калоша старая, дырявый башмак! Ну плыви же быстрей, ну чего тебе стоит!.." Хотелось вылезти и подтолкнуть ленивое судно на середину канала, или потащить за веревку, как бурлак, или бросить всё и бежать к морю - ведь с каждой пролетевшей секундой утро становилось ближе, а это означал конец их планам, но самое главное - конец его друзьям, захваченным барзоанцами!
- Быстрее, быстрее, быстрее, - не замечая, он принялся повторять вслух, как заклинание. - Быстрее же!!!..
И поэтому не услышал сразу новый звук. Совсем рядом, над головой, плакал ребенок, повторяя: "Нет, нет, нет, нет, нет…"