Похоже, он не ожидал, что инквизитор будет делать ему комплименты, поэтому посмотрел на меня с изумлением. А чего он ждал? Что я с истошным криком начну махать кадилом, кропить вокруг святой водой и возносить молитвы?
- Признайтесь мне, сделайте одолжение, какова была цель всего этого? - я обвёл вокруг рукой.
- Я отыскал заклинание, способное вернуть мне Паулину, - ответил он. - Было только одно условие…
- Жизнь её убийцы, - я прервал его.
- Именно!
- Поэтому вы не позволяли умереть Захарию. - Я покачал головой. - Вы хотели в подходящий момент принести его в жертву. Мучили его, но, всё же, следили, чтобы мука не обернулась смертью.
- Именно так! И сейчас я вам кое-что скажу, господин Маддердин. - Он посмотрел на меня горящим взглядом. - Позвольте мне провести обряд. Что вам жизнь сына какого-то купчишки?! Сколько он вам предложил? Я перебью его предложение десятикратно! Стократно, если хотите. Отдам вам всё имущество. Все, чем обладаю. Одни эти книги стоят состояние, а у меня есть ещё и золото, и недвижимость… Если потребуется, отец…
Я прервал его, подняв руку.
- Это только отрава, - сказал я. - Ничего не стоит, как и ваша жизнь. Черные мантии не предают, господин Фрагенштайн.
Должен, однако, признать, я восхищался глубиной его чувств. Он хотел отдать мне всё, что имел, в обмен на воскрешение любимой. Вот только это "всё", в данный момент, стоило слишком, слишком мало. Но это уже была не его вина.
Многие ли инквизиторы на моём месте воспользовались бы столь щедрым предложением? Не знаю и надеюсь, что немногие или никто. Но, в конце концов, и среди нас попадались черные овцы, выше ценящие бренные утехи, чем святые устои веры. Но разве я мог заключить сделку с чернокнижником, а потом восхвалять Господа теми же устами, что согласились на такой низменный торг?
Гриффо потянулся к голенищу сапога. Недостаточно быстро. Точным пинком я выбил у него кинжал одновременно с тем, как он направил его в собственную грудь.
- Даже умереть мне не даёте! - прорычал он и снова забился в угол.
- Дадим, - пообещал я спокойно. - Но только тогда, когда сами этого пожелаем.
***
- Мордимер Маддердин, инквизитор? - Человек в черном преградил мне путь.
- А кто спрашивает?
Он молча вытащил из-за пазухи документы и подал мне. Я внимательно просмотрел бумаги. У этого мужчины были, не больше ни меньше, охранные грамоты, подписанные настоятелем монастыря Амшилас, человеком, о котором некоторые говорили, что он могущественнее как папы римского, так и всех кардиналов и епископов вместе взятых. Именно в подземельях Амшилас допрашивали самых закоренелых и опасных отступников, это там собрали и изучали тысячи запрещенных свитков. Я проверил печати и подписи. Они производили впечатление подлинных, а поскольку прославленная Академия Инквизиции натаскивала питомцев в умении распознавать фальшивки, я мог быть почти уверен в правильности своего вывода. Я отдал документы собеседнику.
- Чем могу служить?
- Я забираю твоего обвиняемого, Мордимер, - сказал он. - А ты держи язык за зубами.
- Как вы, собственно, себе это представляете? - спросил я со злостью. - Что я должен сказать начальнику Инквизиции? Что птичка от меня упорхнула?
- Генрих Поммел будет обо всём извещён, - ответил человек в черном. - Еще какие-нибудь вопросы?
Конечно, - заявил я жёстким тоном, и он посмотрел на меня. В его взгляде я ничего не прочитал, кроме равнодушного безразличия, но я был уверен, что на самом деле он удивлён, что я, не колеблясь, его задержал. - У меня есть основания подозревать, что граф Фрагенштайнн знал, кем является его любовница, и знал, что от этой связи вылупилось дьявольское отродье.
Человек в черном приблизился ко мне.
- Опасно обвинять аристократа и императорского посланника, - сказал он.
В его голосе не было угрозы. Только, и исключительно, констатация факта.
- Опасно искажать правду, будто она была лишь прокаженной шлюхой, - парировал я.
К моему удивлению, он улыбнулся одними уголками рта. В его пустых глазах также блеснуло веселье.
- Граф Фрагенштайн уже не в нашей власти, - произнёс он. - Вчера с ним произошёл несчастный случай. Утонул в реке.
- Тело не найдено, не так ли? - спросил я спустя минуту.
- Это река с быстрым течением и илистым дном, - прояснил он. - Что-то еще?
Даже не ожидая ответа, он быстрым шагом направился в сторону арестантской. Из тени вышли двое других мужчин (как я мог не заметить их раньше?!) и двинулись за ним. Они также были одеты в черные кафтаны и черные мантии. Были ли они инквизиторами? Я не видел на ткани серебряного, надломленного креста - знака нашей профессии. Но ведь и я нечасто надевал официальный наряд служащего Святой Службы.
Я мог быть уверен в одном. В монастыре Амшилас благочестивые монахи выжмут из Гриффо Фрагенштайна каждую мысль и каждый клочок знаний. Превратят его в открытую книгу со страницами, заполненными гимнами во славу Господа. Будет умирать, зная, что тёмное знание, которое изучал, поможет Слугам Божьим в отыскании, распознании и покарании отступников, таких как он сам.
***
Минула неделя с тех пор, как я прибыл в Регенвалде. И вот, пришло время прощаться. Я получил оплату от благодарного Матиаса Клингбайла и приготовился к отъезду. Когда я выводил коня из конюшни, то почувствовал тошнотворный смрад, будто несло от гниющего тела. Я обернулся и увидел плетущегося в мою сторону Захария. Выглядел он ужасно, не только с учётом того факта, что часть лица была изборождена старыми шрамами (работа прекрасной Паулины), но прежде всего из-за длинного, морщинистого рубца, тянущегося от угла глаза до подбородка и уродующего всю щеку. Я знал, что всегда, как вспомню его, буду помнить о копошащихся в ране личинках, выгрызающих мертвую плоть из его тела. Тем не менее, я был поражен тем, что он так быстро встал на ноги. Двигался он ещё с явным трудом, однако было видно, что обладал действительно железным организмом.
- Ну, чего, парень? - заговорил я.
- Поеду с тобой, - ответил он.
- Зачем? Он пожал плечами.
- А зачем мне тут оставаться? - ответил вопросом на вопрос. - Я тебе пригожусь…
Действительно, в Равенсбурге мало хорошего могло ожидать Захария.
- А отец?
- Я только наврежу ему, - буркнул он. - Пусть лучше люди обо мне забудут. Я попросил у него двух коней, немного наличности, саблю, - хлопнул по бедру, - и одежду. Это всё…
- Раз так? - пожал я плечами. - Будь у ворот, когда пробьют к вечерне.
И когда поедем, держись с подветренной стороны, добавил я про себя.
- Спасибо, Мордимер, - вымолвил он, и в его взгляде я увидел искреннюю признательность. - Ты не пожалеешь об этом.
Ветер подул в мою сторону, и вонь от Клингбайла едва не парализовала мой нос. Я отшатнулся.
- Уже жалею, - пробурчал я, но так тихо, что, наверное, он не услышал моих слов.
Эпилог
- Приветствую, - сказал я, входя в кабинет Генриха Поммела.
Он молча указал мне на стул.
- Наделал ты нам проблем, Мордимер, - заявил он, даже не силясь поздороваться.
- Я отыскал правду.
- Да-а, отыскал правду. И чего мы добились благодаря этому?
- Чего добились? Правды! Иль этого мало? Ну, и небольшое вознаграждение. Я положил на стол тугую мошну с золотом.
- Забери это, - сказал он усталым голосом. - Я решил дать тебе отпуск, Мордимер, бессрочный. Я также решил написать письмо Его Преосвященству, прося, чтобы он соблаговолил принять тебя в ряды лицензированных инквизиторов в Хез-хезроне.
- Избавляешься от меня за то, что я был слишком догадливым, да? Слишком добросовестным?
- Я не избавляюсь от тебя. - Он взвесил в руке кошель и бросил его мне на колени. - Это почётное повышение, Мордимер. Кроме того, я считаю, что для нас обоих будет лучше, если ты уйдёшь.
- Почему? - спросил я обиженно. Я переложил кошель назад на стол. Он действительно был тяжёлым.
- Поскольку то, что для тебя средство, ведущее к цели, для других людей уже цель.
Я молчал какое-то время.
- То есть, я должен был договориться с Гриффо, не так ли? Освободить Захария, получить плату от его отца, после чего взять деньги от Фрагенштайна в обмен на сокрытие семейных тайн?
- Ты сказал, Мордимер.
Выходит, Поммел попросту хотел спокойно жить дальше. Таким был его образ жизни. Ваш покорный слуга вызвал в этой жизни маленькое землетрясение. Наверное, моему начальнику не понравился разговор с людьми в черном. Может быть, ему также не понравилась ходившая сплетня о том, что граф Фрагенштайн утонул, так как связался с Инквизицией. А Поммел, видать, не имел столько честолюбия, чтобы оставаться добросовестным инквизитором, он предпочитал проплатить благосклонность местного дворянства. Кто знает, может сам мечтал когда-нибудь притязать на дворянскую грамоту.
Я встал с места.
- Может ты забыл, Генрих, что Бог все видит, - промолвил я. - Видит и оценивает. Оценивает и готовит наказание.
- Учить меня вздумал? - Он также встал. Я видел, как его лицо становится пурпурным.
- Никогда бы не осмелился, - ответил я.
- Я любил тебя, - сказал он, выделяя каждое слово. - Но сейчас думаю, что ты можешь принести больше вреда, чем пользы. В связи с этим, я направлю письмо с требованием, чтобы тебя лишили полномочий инквизитора.
Я обмер, но через мгновение лишь склонил голову.
- "Ибо Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия, скрыл бы меня в потаённом месте селения Своего, вознес бы меня на скалу", - прошептал я.