- Убирайся, наконец, - приказал он утомлённым голосом.
- Ещё нет, - отозвался кто-то.
Я резко обернулся. В углу кабинета, опершись на сучковатый посох, сидел измождённый человечек в грязно-сером балахоне. Каким чудом ему удалось незаметно войти в здание Инквизиции? Вообще, каким чудом удалось ему зайти в эти покои и подслушать наш разговор?
- Добрый брат, ничего из того, что тут происходит, тебя не касается. Иди, я прикажу подать тебе обед, а потом, перед продолжением странствия, наполним твой мешок мясом, сыром и хлебом.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
- Большое спасибо, Мордимер, но я не вкушаю ничего, кроме Света.
Когда я услышал эти слова, то хотел спросить, не открыть ли в таком случае для него ставни или не зажечь ли свечи, но, к счастью, я не успел этого сказать. Генрих Поммел упал на колени и треснулся головой о половицы так крепко, что я задумался, а не пробьет ли он дыру в подвал.
- Господин мой, - воззвал он, - чем я заслужил себе эту честь?!
- Ты себе не заслужил, - отверг человек в сером балахоне.
Потом он встал и приблизился к вашему покорному слуге, который смотрел на всё это, по меньшей мере, как баран. Он положил мне руку на плечо, и я согнулся под её тяжестью. Сейчас тот, кого я принял за нищего, не казался уже ни таким низким, ни таким немощным как перед этим. Даже жалкий балахон превратился в белоснежный плащ. Его волосы, казалось, мерцали чистым золотом.
- Мордимер, - сказал он, - мой дорогой Мордимер. Ты действительно не знаешь, кто я?
Я неосторожно посмотрел в его глаза и утонул в лабиринтах безумия, которое в них пульсировало. Я не смог бы уже сам отвести взгляд, но он ударил меня по щеке. Я вырвался из тенет и отлетел к стене.
- Не хочу тебя пугать, мой мальчик, - молвил он, и в его голосе я уловил нотку печали.
- Кто ты? - спросил я, удивляясь, насколько спокойный у меня голос. Я был поражен, ведь, несмотря на то, что сейчас я чувствовал исходящую от него необыкновенную мощь, никаких признаков, обычно сопровождающих явление могучих демонов, я не распознавал.
- Помни, что смело могу вспомнить слова Господа: "Не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся, ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей".
Если бы я мог, то выхватил бы меч из ножен, но у меня ничего не было, кроме кинжала, спрятанного за голенищем сапога. Что ж, я его вытащил, сознавая, как смешно выглядит этот жест. Но ведь не об оружии шла речь, а о силе веры, которая направит лезвие.
- "Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд по истине", - воскликнул я.
- Прекрасно сказано, Мордимер, - признал он с одобрением. - Тем прекраснее, что ты веришь в то, что я - демон.
- У тебя времени ровно на три удара сердца, чтобы объясниться. Потом тебя убью, - предупредил я спокойно и решительно.
Так спокойно и так решительно, дабы скрыть свой ужас. Ужас мышки, грозящей льву.
- Мое сердце никогда не билось, и ты не смог бы меня уничтожить, даже если бы я это позволил…
- Это ангел! - крикнул Поммел, не поднимая головы от пола. - Это ангел! Сжалься надо мной, милостивый господин!
- С тобой мне не о чем говорить, - буркнул стоящий рядом со мной человек, и я вдруг увидел, что рот Поммела исчезает. Через минуту на его лице между кончиком носа и подбородком ничего нельзя было увидеть, кроме гладкой кожи.
- Ты на самом деле ангел? - спросил я, отступая на шаг и краем глаза поглядывая на Поммела, который в отчаянии ощупывал себя пальцами в поисках рта, и глаза у него были выпученными от ужаса.
- Я не обычный ангел, Мордимер, - ответил он. - Я твой ангел-хранитель. Я лампада, которой ты рассеиваешь тьму, я капля воды, которая упадет в твой жаждущий рот, я дуновение ветра среди жара пустыни, я предвестник надежды там, где забыто слово "надежда". - Вдруг его фигура выросла аж под потолок. Я закрыл глаза, ибо блеск ослепил мои зрачки. - И я Слуга Божий, Молот ведьм, а также Меч. Я проведу тебя среди Ловцов Душ и подарю жизнь среди Черной Смерти. Хочешь ли обнять меня, Мордимер?
- Нет, - отказался я, сознавая, что через миг его гнев падёт на мою голову.
Я знал, что предо мной демон, потому что человек столь скверного поведения как я, не заслужил себе ангела-хранителя. Он пытался меня запутать, сыграть на самолюбии, сбить с толку…
- А ведь не ошиблись насчёт тебя, - бронзой прогремел его голос. - Ты именно тот, кого я искал. Подойди, дитя моё. Теперь обниму тебя с истинной любовью. Ты уже не сгоришь в моем пламени…
Он даже не ждал позволения. Его огромные, сияющие белизной крылья укутали меня, словно перина из горячего снега. Дети мои, Мордимер Маддердин не дурак и знает, что снег не может быть горячим, поскольку под воздействием тепла человеческих рук превращается в воду. Но что из этого, если крылья ангела казались сотворёнными именно из раскалённых снежных хлопьев. Они не обжигали меня, но наполняли жаром мое сердце, ум и душу.
Это было ужасное и пронзительное чувство, но, в то же время, несущее полную боли сладость. Я закрыл глаза и, наверное, долго пробыл в удивительном забытьи, пока не открыл их вновь. Рядом со мной никого не было. А ни человечка в сером балахоне, а ни ангела с крыльями, сотканными из раскалённого пуха. Только на полу осталось белое перо, но и оно вскоре зашипело, а затем исчезло, оставляя лишь выжженный след на дереве.
Я обернулся в сторону Поммела, дабы проверить, что с ним происходит. Он уже обрёл рот, сидел в углу кабинета с застывшим из ужаса лицом и водил пальцами по губам. Посмотрел в мою сторону.
- Уезжай отсюда как можно скорее, Мордимер, - сказал он, и в его голосе я почувствовал и страх, и злость. А может и толику зависти? - Забирай все деньги и уезжай. Я дам тебе рекомендательное письмо к епископу, только оставь нас в покое.
- Сделаю, как пожелаешь, Генрих, - я кивнул головой. - Желаю тебе счастья и благодарю за всё.
Он посмотрел более осмысленным взглядом. Вздохнул и поднялся с пола. Тяжело упал на стул. Пальцами левой руки он снова провел по губам, как бы проверяя, на своём ли они месте.
- Я также желаю тебе счастья, Мордимер. На самом деле. Несмотря ни на что. - Я почувствовал искренность в его голосе. - Хотя не изведаешь его ни ты, ни те, кто, к своему несчастью, окажутся на твоём пути…
- Отчего же? - воспротивился я.
Он не ответил, только перевёл взгляд на выжженный в дереве след ангельского пера. Потом посмотрел на меня.
- "Всегда опасно жалким размещаться меж молотом и жаркой наковальней", - процитировал он фрагмент пьесы.
- Риттер, - бросил я машинально.
- Да, Гейнц Риттер, - ответил он. - Разве не гениальный поэт?
Я подошел к столу и сгрёб пухлый кошель с гонораром, полученным от Клингбайла.
- Прекрасный, - согласился я. - И жизнь моя также будет прекрасной. Когда-нибудь…
Он посмотрел на меня, и на этот раз в его взгляде я увидел сочувствие.
- К сожалению, нет - сказал он. - Пусть бы ты и хотел этого больше всего на свете. Будешь как пожар, Мордимер. Ты сожжешь всё, к чему приблизишься…
Я кивнул, не от того, что признал его правоту, но дабы знал, что я понял его слова.
- До свидания, Генрих, - я открыл двери.
- Прощай, - ответил он.
Примечания
1
[1] Пекара перефразирует изречение святого Великого Василия Кесаврийского: Kaїdy wierny ma u swego boku anioіa jako opiekuna i strуїa, by prowadziі go do їycia (в каноническом польском переводе) - У каждого верного есть Ангел, как Хранитель и Страж, дабы вёл его по жизни. В оригинале фраза звучит так: Quod autem unicuique fidelium adsit angelus velut paedagogus quidam et pastor vitam dirigens nemo contradicet - С каждым из верных есть Ангел, который, как детоводитель и пастырь, руководит его жизнью (в каноническом русском переводе).
2
[2] Волколак - в славянской мифологии оборотень, принимающий образ волка: это или колдун, принимающий звериный образ, или простой человек, чарами колдовства превращенный в волка.
3
[3] Pommel - яблочко (от лат.), противовес на конце рукояти холодного оружия. Пекара часто использует "говорящие" имена и фамилии: здесь намёк на функции Поммела в Инквизиции и на черты его характера.
4
[4] Mordimer - Мортимер, мёртвое море (от старофранц.).
Герменевтика (от греческого hermeneutikos - разъясняющий, истолковывающий), искусство толкования текстов.
5
[5] От Иакова, 1:27.
6
[6] Рукава-буфы - рукава с "фонариками" у плеч.
7
[7] Klingbeil - лезвие топора (с немец.). Сын Клингбайла в дальнейшем будет служить Мордмеру подобно топору. Имя сына - Захария или Захарий, с иврита "Господь вспомнил": намёк на то, что Мордимер с одобрения ангела спас сына.
8
[8] Дочь того же отца от другой матери.
9
[9] Fragenstein - дословно "камень вопросов", по сути, "камень преткновения" (оселок истины) для Мордимера, встреча с Фрагенштайном для которого явилась испытанием. Некоторые переводят "Fragenstein" как "камень на распутье" (налево пойдёшь…).
10
[10] От Матфея, 25:40.
11
[11] Строки из стихотворения Чеслава Милоша "Z chіopa krуl"; перевод - наш.
12
[12] Незаконнорожденный.
13
[13] У Пекары: іajkа - собака (лайка), намёк на форму головы.
14
[14] Альхамра - арабское вино.
15
[15] Убогий (устар.) - бедный.
16
[16] "Патер ностер" (лат.) или "Отче наш" - молитва; здесь - единица времени. На чтение её уходит около 25 секунд.
17
[17] От Иоанна, 8:32.
18
[18] Псалтырь, 26:5.
19
[19] От Иссайи, 41:10.
20
[20] От Иссайи, 42:3.
21
[21] "Гамлет" (акт 5, сцена 2) в переводе с английского И. Пешкова. Слово "низшим" заменено на "жалким": в польском переводе Гамлета употребляется слово "podrzкdnym", то есть "подчинённым, второстепенным, низшим"; Поммел же, цитируя, несколько меняет эмоциональную окраску, произнося "nкdznym", то есть "жалким".