И тут Лён вспомнил, что на Селембрис не только время течёт иначе, но и расстояния иные. Когда он заснул однажды на уроке, то проснулся так далеко от своего друга Пафа! Возможно, и теперь их раскидало!
- Я пойду. - растерянно проговорил он, не зная, что будет делать дальше.
- Куда же ты пойдёшь в исподнем? - серьёзно спросила девочка.
Новая проблема! А та уже доставала из сундука какое-то тряпьё.
- Вот, - протянула она что-то и фыркнула в кулачок. Лён развернул и тоже чуть не расхохотался. Сарафан!
- А где кокошник? - спросил он, смеясь.
- Да ты разве замуж собрался?! - теперь и старуха смеялась. - Бери. Это дочери моей. Точно не княжеский отрок! Платком повяжись! Теперь тебя никто не схватит! Князь только отроков ловит, а девок не берёт!
И далее поведали изумлённому Лёньке, что за какой-то надобностью князь по всему краю ловит молодых парнишек. Все родители попрятали сынков. Вот они и думали, что Леонид (имя-то какое!) тоже убежал в лес прятаться.
- А, может, и твои друзья попались? - спросила Алёнка.
- Разбойники приняли нас за демонов. - серьёзно отвечал он. - Это, наверно, из-за одежды. Мои братья тоже одеты не по-вашему.
- Всё может быть. - тоже серьёзно отвечали бабка с внучкой.
Он вышел, оглянулся. Никаких ножек у избушки, конечно, не было. Бедная землянка почти по крышу укрывалась в земле. Сверху насыпан слой земли, поросший кустарником. Так бедолаги прятались от княжеских слуг. Еловыми ветками прикрывали вход, похожий на нору. Вот почему и очага в убежище нет. Как же они тут зимой?
Лён встал посреди маленькой полянки. Бабка и внучка выползли следом и и теперь щурились на свет.
"Была не была!" - подумал Лён. Он выбрался на взгорок, освещённый солнцем, набрал в грудь воздуха и крикнул в небо:
- Сияр!!!
- Чего это ты раскричался?! - перепугалась бабка.
- Бабушка… - ошеломлённо пролепетала внучка. - Смотри!
В соснах зашумело. Сверху, размётывая воздух, опускался лунный конь Магируса - Сияр! Как был, в выцветшем сарафане, Лён взлетел к нему на спину. Конь был неосёдлан, но это и неважно. Лён давно выучился ездить без седла и без удил. Лунным скакунам и не требуется упряжь! Они повинуются голосу всадника.
- Как давно я не был на Селембрис! - закричал он.
Алёнка подскочила, не пугаясь серебряных копыт, и ухватила всадника за щиколотку.
- Дивоярец, ты вернёшься?!
- Девочка, я не дивоярец. - ответил он. - Это только конь волшебный. А я обыкновенный человек. Я не живу на Селембрис. Здесь я только гость. И я не могу ничего вам обещать. Спасибо за помощь, за одежду. А теперь я должен выручать друзей.
И он умчался, не дожидаясь ответа. Всё равно, ничего сделать для них он не сможет. Во всяком случае, сейчас.
Нарезая на своём коне широкие круги над местностью, Лён заметил поляну и прогоревший костёр. В целом местность выглядела совсем иначе, чем в его мире. Сходство полян оказалось чисто случайным.
Он не спешил спуститься на поляну, а начал приближаться к ней кругами. Если бы найти вчерашних разбойников, то можно было бы напугать их и заставить рассказать, куда девались два демона.
- Кого ты ищешь? - спросил конь.
Лён обрадовался. Как он мог забыть?! Дивоярский конь разумен и с ним можно говорить!
Узнав, в чём дело, сказочный скакун взлетел повыше, окутался сиянием и полетел вниз с таким пронзительным ржанием, что всадник чуть не сверзился с него.
Из леса бежали. Недавние разбойники спотыкались, падали и катились по земле. Они выскакивали на поляну и бросались на колени.
- Говорите, негодяи! - загремел сверху конь. - Где демоны?
- Ой, смилуйся, Василиса Премудрая! - вопили негодяи, затыкая уши. - Одного-то мы поймали, да к попу отправили, чтобы он его молитвами замучил! А другой - не обессудь - бежал! А третьего-то князевы слуги изловили!
- Где поп живёт?! - крикнул Лён.
- В городище! - отвечали негодяи.
Неподалёку от городища Сияр встал наземь.
- Я не могу лететь в густонаселённое место. - сказал он. - Гонда никогда не летал над городами. Значит, есть причина.
Лён простился с ним. Дивоярский конь и в самом деле, невелика подмога в городе. Получится ещё хуже - примут за демонов. Или, как негодяи - за Василису Премудрую. Как потом в обмане оправдываться? Так и пошёл Лён в город в своём старом сарафане. С платком на голове. Он очень надеялся, что никому не покажется привлекательной девицей.
В Селембрис логика событий несколько иная. То, что в обычном мире считается за совпадение или даже за везение, здесь вполне естественно. Поэтому, пока Лён думал, как проникнуть мимо стражей в городище, за высокие каменные стены, из ворот тем временем выбралась повозка, запряжённая одной кобылой. Неспешно переваливаясь, она направилась куда-то в сторону от основной дороги. Поэтому и Лён перестал разглядывать нищих, сидящих на обочине. В городище шли крестьяне с грузом на спине. Ехали телеги. Мчались верховые.
Лён последовал за повозкой в сторону. Очевидно, это водовоз, потому что на колёса взгромождена большая бочка, охваченная широкими медными полосами. Правил кобылой старичок. Повозка ехала неспешно, перекатываясь на неровностях дороги и остановилась возле невысокой скалы. Прямо из камня, откуда-то из щели, била струя воды. Внизу она образовывала естественный водоём. А оттуда вода бежала тонким ручейком среди камешков. Дальнейший её путь прослеживался высокой травой, обступившей её течение. Вот у этого источника и остановился водовоз.
Старик, кряхтя, слез с козел, снял деревянное ведро и отправился к источнику.
- Ох, но ги мои, но ги! - посетовал он и, встав на каменистый край водоёма, поставил бадью на замшелый камень. В неё тут же полилась вода.
- Дедушка, а вы каждый раз так набираете воду? - спросил Лён, стараясь говорить потоньше.
Тот обернулся.
- Дык я тут один. - сказал он.
- А давайте я вам помогу. - предложил Лён.
- Дык один я. - ответил снова дед.
- Ну дык тебе, дед, помогу. - исправился Лён.
- Уж молодые-то слепые, - пожаловался дед. - А мне-то уж куда. Давай, внучка, помоги.
Работёнка и впрямь была не для старика. Обливаясь из ведра, Лён таскал ледяную воду и заливал её в бочку.
- И как часто ты, дедушка, возишь воду? - спросил он.
- Дык кажный день. - отвечал тот. - Раньше внучек был. А потом князь его забрал. Теперь вот некому кормить меня. А у князя как? Не можешь работать - пошёл прочь со двора. А кому я, старый, нужен? Внука-то забрал князь. И некому кормить меня.
- Дедушка. - проговорил Лён, опасаясь, что разговор пойдёт по кругу, - а зачем князю отроки?
- А кабы знать мне! А ты чья будешь?
- А ничья. Отец с матерью как померли, так двор за недоимки и забрали весь. Меня тоже чуть не забрали, да я сбежала. Сирота я.
Слово за слово и кончилось всё тем, что у старика появилась новая внучка. Чтобы, значит, было кому его кормить.
Лён был доволен. Главное, что он не только проник в город, но и попал прямиком на княжий двор.
ГЛАВА 5. Шампанского и креветок!
- Эка ты кобылища нерасторопная! - рассердилась стряпуха.
Новую работницу тут же определили на поварню. Немного силёнок надо, чтобы воду одну возить! А остальное время, что же - бездельничать?
- А ты иди, внучка, - одобрил дед, - ты, чай, в деревне-то к работе привыкши. А на поварне и кусок послаще и варево погуще. Глядишь, и мне принесёшь чего!
Так Лёна и приспособили таскать помои. В тот же день у стряпухи произошёл облом. Только она сорвала с Лёна платок, чтобы оттаскать его за косы, как тут же удивилась:
- Это что? - спросила она, указывая на рыжий ёжик.
- А это, - начал кривиться Лён и тереть грязным кулаком глаза, - у нас в деревне у старостиной дочки коса, как хвост у изгулявшейся собаки. Она и срезала мои-то косы, чтоб себе привязывать!
- У, чучела! - пожалела её стряпуха. - Смотри, чтоб за парнишку не приняли!
- А что будет? - прикинулся дурой Лён.
Но так и не узнал.
- Ну, вот что, хватит! - сказал поздно ночью сам себе Лён. - Этак они меня изъездят за работой! Пора менять ситуацию. Необходимо приникнуть в князевы покои!
Он уже третий день чистил за коровами, выносил навоз и делал всю грязную работу. Коровы его уже узнавали и приветливо шлёпали хвостами по лицу, пока он лазал под их ногами, подбирая сочные лепёшки. Бедной Маньке доставались все щелчки и все грубые шутки разбалованной княжеской дворни. Они считали себя столичными жителями - едва ли не аристократами! - и с деревенскими сиротами не особо церемонились. Какой смысл был в подобной маскировке?!
Едва занялся рассвет, Лён уже сидел в укромном месте с берестой и старым кривым гвоздём, который выпал из лошадиного копыта. Укромное место находилось на застрехе большого, крытого соломой коровника - больше нигде спокойного местечка не нашлось. И вот он пишет те слова, что сочинил ещё до света.
Как зари румяной взор
Озарил весь княжий двор,
Так и бедную сиротку
Озарило счастье кротко.
Плачет Золушка на крыше,
А за горем и не слышит,
Как зовёт её удача.
Золушка уже не плачет.
- Крошка милая, чуть свет
Даст судьба тебе конфет,
В красно платье нарядит,
С княжьим сыном поженит!
Только ты поторопися
И во двор скорей спустися!
Лён расхохотался. Кажется, круче уж некуда! Главное - попасть в господские палаты.
- Вот что. Надо поторопиться. - сказал он сам себе.