* * *
Ник. Ники. Николас.
Он потратил несколько часов на то, чтобы вспомнить своё имя, и уж теперь, когда оно наконец-то всплыло в его мозгу, он его так просто не отпустит! Его зовут Ник. Ник Как-его-там. Фамилия у него была японская, потому что папа был японец. Мама - белая. Хотя, по правде сказать, их лиц он уже не помнил, но войну с памятью за лица родителей оставил на потом. Сейчас ему требовалась вся его воля, чтобы удержать в сознании собственное имя.
Ник. Ники. Николас.
Придёт время - он вспомнит и фамилию. Вспомнит обязательно, даже если для этого ему потребуется разыскать собственную могилу и прочесть, что написано на памятнике.
И тогда он будет крепко держать своё полное имя в памяти, и никто не посмеет называть его Херши, или Кэдбери, или Гирарделли, или ещё как-нибудь. Только Ник, Ники, Николас!
Он взял множество мелких листочков бумаги и на каждом написал своё имя. Распихал бумажки по всем карманам, по всем ящикам в шкафу и комоде, сунул под матрас и спрятал под подушками дивана, на котором спал Любисток. Мальчик, конечно, возражать не будет - он и так уже несколько дней не появлялся у себя "дома".
Ник, Ники, Николас. Может, даже Ник-о…
В дверь заколотили. Ник знал - это Алли. Только она всегда колотила изо всей силы. Стук Мэри был деликатен и тих. Алли же ломилась в дверь так, словно хотела снести её с петель.
- Я занят! - крикнул Ник. - Уходи!
Но она продолжала колошматить в дверь. Что поделаешь, он вынужден был впустить несносную девчонку.
Когда Алли вошла и окинула комнату взглядом, на её лице появилось выражение, означавшее: "Что за чертовщина здесь происходит?"
- Ник, что это ты вытворяешь?
Ник обернулся и обомлел. Только теперь он увидел, что наделал. Вся комната пестрела клочками бумаги. Они были не только в шкафах и под подушками, но везде, по всему помещению. Такое впечатление, что комнату занесло снегом. Он не только использовал всю бумагу, лежавшую в ящике комода, но и разорвал все книги, стоявшие на полках. Мэрины книги! Он порвал их в клочья и на каждом накарябал "Ник", причём с обеих сторон!
Только сейчас он обнаружил, что уже наступил день. А ведь он, кажется, начал свою работу в вечерних сумерках? Неужели он провозился всю ночь?! Ник потерял дар речи. Он не мог понять, как это произошло. Похоже, он впал в транс, из которого его вывел приход Алли. Самое невероятное, что что-то внутри него требовало выбросить Алли за дверь и вернуться к прерванному занятию. Очень важному занятию! Ник, Ники, Николас…
Стоп! Да ведь с ним происходит в точности то же самое, что с теми детьми, которые играют в мяч на площади, или с теми, что каждый вечер смотрят "Корабль любви"! Он нашёл свою "нишу" и даже не заметил, как это случилось.
Он посмотрел на Алли умоляющим взглядом, открыл рот, но оказался не в силах произнести ни слова.
Ему было невыносимо стыдно. И объяснить он ничего не мог…
- Ладно, расслабься, - сказала Алли. - Мотаем отсюда!
- Что?
- Что слышал. Мы уходим!
Как это - "уходим"? А Мэри?
- Нет! Я никуда не пойду!
Алли уставилась на него так, словно он был придурком. Может, и был.
- А ты что предлагаешь? Увязнуть здесь навсегда и целую вечность только и знать, что писать своё имя?
- Я пообещал Мэри не уходить.
Обещать-то он обещал, но ведь это было до того, как она отвергла его.
Алли помрачнела. Ник ожидал, что вот сейчас она разразится обличительной речью типа "какая Мэри сволочь и бла-бла-бла", но она не стала этого делать. Она зашла с совсем неожиданной стороны:
- Если ты по-настоящему хочешь произвести на Мэри впечатление… Если действительно хочешь стать ей полезным - тебе надо научиться делать что-нибудь стоящее!
- Ты о чём?
- Как бы тебе понравилось, если бы ты умел разговаривать с живыми? Или ещё лучше - если б ты мог проникнуть в живой мир и вытащить оттуда что-нибудь?
Ник покачал головой.
- Но ведь это эктодёрство! Мэри его не одобряет!
- Не одобряет, потому что никто из её подопечных не умеет этого делать. Если она прицепила на что-то ярлык "Криминальные Фокусы", то это ещё не значит, что они действительно криминальные. Вот если кто-то с их помощью совершает преступление - тогда да, совсем другое дело. Раскинь мозгами, Ник! Если ты пойдёшь со мной и научишься всем этим вещам, то сможешь вернуться обратно с лакомствами и игрушками для всей Мэриной малышни. Сможешь принести ей миллион алых роз, которые никогда не увянут. Вот тогда ты действительно вырастешь в её глазах.
Перед таким предложением Ник устоять не мог. Чем больше он над ним раздумывал, тем труднее ему было отказать.
- А кто нас этому научит?
- Я знаю одного парня, который знает другого парня… - сказала Алли.
Ник оглядел комнату, пестрящую клочками бумаги. Если альтернативой нарисованной девочкой перспективе служила такая вот "вечность", то не пора ли ему довериться Алли и попробовать активно повлиять на свою судьбу?
- Рассказывай.
- Пошли в игровую! - скомандовала Алли. - По дороге поговорим.
* * *
Так, одного уговорила. Теперь следующий.
Алли обнаружила Любистка там, где и предполагала - он намертво приклеился к Пак-Ману.
- Люб!
- Оставь меня в покое, мне надо пройти этот уровень!
- Люб, эта игра такая старая, что живые уже давно в неё не играют. Ретро, конечно, штука неплохая, но ведь тут уже совсем каменный век!
- Отстань!
Ник сложил руки на груди и прислонился к автомату.
- Он нашёл свою нишу.
- Это не ниша, - возразила Алли. - Это пропасть. Мэри может называть её как ей угодно - Ритуал, там, или ещё как, и считать, что в нём счастье, но только это чушь собачья.
Алли приходило на ум сравнение Ритуала с водой. Вода всегда стремится к самой низшей точке. Так и с душами в Междумире. Вначале рутина - лишь ниша, потом подвал, потом пропасть; и чем глубже в неё падаешь, тем труднее выкарабкаться наверх. Девочка понимала, что если предоставить Любистка самому себе, он не оторвётся от дурацкой игры до скончания времён.
- Люб, брось эту гадость!
- Уходи.
Алли зашла за автомат, собираясь вытащить вилку из розетки, но к своему величайшему изумлению обнаружила, что машина не была включена в сеть. В сердцах она ругнулась: обычные законы природы в Междумире не действовали. Машины работали не потому, что были подключены к источнику питания, а потому что каким-то невероятным образом помнили, как надо работать.
Алли немного подумала, потом сказала:
- Мы пойдём в одно место, где навалом игр ещё получше, чем эта!
- Не обманывай его, - предупредил Ник, но дело уже было сделано - она привлекла к себе внимание Любистка. Теперь он смотрел на Алли, а не на экран автомата, хотя глаза его оставались по-прежнему стеклянистыми, будто он только что пробудился от глубокого-глубокого сна.
- Игры? Лучше, чем эта?
- Слушай, - сказала Алли. - Ты спас мне жизнь. Теперь моя очередь спасти твою. Не просвисти свою душу дурацкому Пак-Ману.
Пак-Ман на экране автомата был проглочен одним из волосатых монстриков и благополучно скончался.
Игра закончена. Но, как и всё в королевстве Мэри, она не закончилась. Потому что началась заново. Без всякой глупости типа: "Опустите монетку в 25 центов". Любисток обратил было смутно тоскующий взгляд на экран, но Алли коснулась его щеки и повернула голову несчастного игроголика к себе лицом.
- Мы с Ником собираемся научиться всяким полезным вещам. Пойдём с нами! Ну пожалуйста!
Она, фактически, смогла даже уловить момент, когда Любисток ухитрился вытащить себя из зыбучего песка своего сознания.
- Я не спас тебе жизнь, - сказал он. - Для этого было уже поздно. Но я спас тебя от участи куда более ужасной, чем смерть.
Алли пришло в голову, что она только что сделала то же самое для него.
В глубине души Ник сознавал, что поход к Проныре - это предательство по отношению к Мэри. Но Алли права - оттуда он вернётся с умениями, которые оправдают ренегатство. Мэри простит - понимание и всепрощение были неотъемлемой частью её личности. Ником овладело радостное волнение - про такое говорят: "в животе запорхали бабочки", вот только живота у него в точном смысле этого слова не было. Он признал, что ощущение это довольно приятное - как если бы он снова сделался живым человеком.
Скелли объяснил, куда идти. Расстояние было невелико, вот только днём уходить не стоило: Междумир населяли по большей части бессонные создания, так что обязательно найдётся кто-нибудь, кто проследит за каждым их движением. Ребята решили отправиться поздно вечером, когда небо грозило разразиться бурным ливнем - играющая снаружи детвора спрячется под крышу, к тому же уходящих будет трудновато рассмотреть с верхних этажей, их послесвечение приглушат струи дождя. Если им улыбнётся удача, дежурные наблюдатели тоже не заметят их.
Стоя в опускающемся лифте, Ник сказал Алли:
- Интересно, и как это меня угораздило согласиться на такую авантюру? По-моему, мне не мешало бы провериться у психиатра.
- Да что ты, будет весело! - отозвалась Алли. - Правда, Люб?
- Ага… - Судя по интонации, Любисток был не слишком в этом уверен.
Хотя дождь не смог бы даже слегка намочить мрамор площади, молнии и гром в Междумире были столь же настоящими, как и в мире живых. Подождав, когда после яркой вспышки раздался громовой удар, наша троица покинула башню и направилась к центру города, ни разу не оглянувшись назад.