А на море (ласковом и тихом на рассвете) между тем поднялась нешуточная волна. Потому Наташка и сидела дома - купаться уже не разрешали, хотя это было лишь самое начало шторма. Шторм сильно расстроил планы Латышева: он собирался встретиться с Кристинкой на камнях, а при сильной волне там делать было нечего. Впрочем, сидеть на пляже и не купаться он не собирался - глупое, напрасное времяпрепровождение. Мелькнула мысль сходить на Аю-Даг, поискать храм богини Девы, но по жаре… Однако когда он вышел из дома, небо потихоньку затягивала тонкая дымка облаков. Прохлады это не принесло - от асфальта шел жар ничуть не меньший, чем от солнца.
Кристинка благоразумно не полезла через мыс на камни, Латышев нашел ее на набережной "Айвазовского". Волны поднимались так высоко, что на волнорезы было уже не выйти, и она стояла у самого берега, опираясь на ограждение. Красиво стояла: в радуге брызг, повернув лицо к морю, босиком, и платье ее развевал ветер.
- Я думала, ты вообще не придешь… - она оглянулась мельком и посмотрела не обиженно даже - с горечью.
- Я ждал тебя на камнях, - он подошел к ней сзади и обнял за плечи.
- Я похожа на идиотку? Если ты придурок, это не значит, что все такие.
- Не так уж там и страшно. - Латышев видел прошлый шторм на камнях, недели две назад. Мокро, конечно, но не опасно. Почти.
- Ладно. Живи. - Она повернула голову и еле заметно улыбнулась. Латышев поцеловал ее - легким "дневным" поцелуем. Особенно сильная волна с грохотом окатила обоих с головы до ног - он нашел это романтичным.
- Мой брат приехал утром, - Кристинка снова повернулась к морю. - Он ездил в Душанбе. Кстати, ищет помощника.
- Для чего?
- Продать что-то надо, я не знаю точно, да мне и неинтересно. Или у тебя все еще месячник культурного обслуживания?
- Да нет, я могу, если надо. Это я так, Дэнису…
Между помощником и рабом на плантации - огромная разница. А денег заработать было бы неплохо.
- Только ты учти, мой брат - серьезный человек. - Кристинка скосила глаза. - И деньги у него серьезные. Твои шутки дурацкие с ним не пройдут.
- Какие такие шутки? - Латышев сделал невозмутимое лицо. Серьезные деньги - это еще лучше. Неожиданно в голову пришла мысль: заработать бы сотни две-три и сказать маме, чтобы увольнялась из "Айвазовского". Физрук бы утерся, и вообще… И была бы она снова учительница, а не посудомойка.
Может, Вечный вор вместо неразменного рубля послал ему удачу? Ведь еще вчера никакого брата не было и в помине, как и перспектив заработать хоть копейку.
В удачу Латышев поверил окончательно, когда встретился с этим братом - на набережной "Крыма", под навесом летнего кафе, потому что шел дождь. Брат был старше Кристинки лет на десять, одет в "фирму" с головы до ног, курил "Данхил", а на пальце носил золотой перстень-печатку. Его звали Олег.
Под навес набилось много людей, прятавшихся от дождя, поэтому пришлось отойти к перилам - кафе нависало над пляжем.
- Я сестренке своей доверяю, - Олег пил импортное пиво не из банки, а из маленькой стеклянной бутылки (такого Латышев ни разу в жизни не видел и старался получше рассмотреть наклейку). - Так что можешь не сомневаться, договоримся. Если, конечно, ты согласен со мной работать.
Он еще спрашивал! Как выяснилось, и делать-то ничего особенного не требовалось, только доехать до Симферополя, встретить поезд, забрать у проводника сумку и отвезти в Ялту. И вот за эту ерунду Олег платил ни много ни мало - сто рублей! Латышеву стоило определенных усилий не выдать волнения и радости (а хотелось сплясать на столе). Понятно было, конечно, что из Средней Азии Олегу послали не фрукты, но ста рублей вполне хватило, чтобы Латышев не спрашивал, что именно повезет в Ялту. Чем это, собственно, хуже, чем клеить "экспортные" этикетки на "Массандру"?
И закончился разговор неожиданно (Латышев не смог определиться, хорошо или плохо).
- Приходи через часок на пляж "Айвазовского", на шашлыки. Моя маман желает с тобой познакомиться, - Олег хлопнул его по плечу. - Я понимаю, глупости это, но маман старомодна, она хочет знать, с кем встречается ее дочь.
Если бы его позвала Кристинка, если бы не сто рублей за один день непыльной работы, Латышев бы предложение отклонил. А тут… Неловко было отказываться. И с Олегом хотелось сойтись поближе. И встретить Дэниса в такой компании хотелось тоже.
Латышев мчался домой бегом не потому, что боялся опоздать, а скорей от волнения. После дождя посвежело, если не сказать - похолодало. Ветер дул с моря, и даже на Партенитской улице слышался грохот волн. Нет, не слышался - ощущался: они трясли берег своей многотонной тяжестью.
Дома никого не было - ни физрука, ни мамы, ни Наташки. Даже старушка-хозяйка куда-то ушла. Латышев вывалил на пол содержимое чемодана, нашел серый пусер, которым гордился, и новую рубаху под него. Джинсы у него были одни, и их он тщательно вычистил в ванной, как и кроссовки с трилистником (не какие-нибудь московские, а самые настоящие, за которые отдал триста пятьдесят рублей). Не ходить же в такую погоду в резиновых шлепанцах!
Он долго думал, брать ли с собой "Мальборо" (в чемодане лежали последние две пачки), но потом решил не позориться перед Олегом: не Виталик, понимает разницу. Однако трешку все же из заначки вытащил и перед тем, как идти в "Айвазовское", спустился на Солнечную - в магазине за лишний рубль несовершеннолетнему с радостью продали массандровский мускат.
Родители Кристинки оказались на удивление приветливыми и приятными людьми. Отец сразу похвалил вино и спросил, где такое можно купить (немало Латышева поразив), а "маман", против ожидания, не разглядывала его скептически, а мило ворковала о двух своих бульдогах, брошенных в Москве на попечение подруги. Латышев слушал вежливо и чувствовал себя неловко, пока Кристинка не утащила его за камни, к мангалу, над которым колдовали Олег с другом.
Ветер помаленьку стихал, небо прояснялось, и облака за каменным медведем окрасились в багровые тона заката, только море все так же зло билось в берег, отчего говорить приходилось громче обычного. Впрочем, Латышев предпочитал помалкивать. Не они одни устраивали пикник на пляже - со всех сторон уже тянуло дымком и жареным мясом. Выпив же сухого вина, которым Олег сбрызгивал шашлыки, Латышев почувствовал себя намного лучше. И Кристинка от вина тоже осмелела и перестала недовольно оглядываться на родителей.
В общем, вечер шел своим чередом - с байками, анекдотами (содержание которых тщательно выверялось ввиду присутствия родителей), шутками и долгими рассказами Кристинкиного отца о молодости и службе в армии. Олег перемигивался с Латышевым и изредка намекал отцу, что тот чересчур многословен.
Все было бы хорошо, если бы на пляже не появилась Наташка! И хотя солнце давно ушло за горы, сумерки еще не наступили, поэтому Латышев разглядел ее издалека. Он, конечно, надеялся, что она пройдет мимо, но надежда оказалась напрасной - Наташка разыскивала на пляже именно его. А он стоял у мангала, держа Кристинку за талию, и спрятаться ему было некуда.
- Саня, мне надо с тобой поговорить, - твердо (и громко) сказала Наташка, подойдя едва ли не вплотную.
- Что это за чучело? - поинтересовалась Кристинка с едкой улыбочкой.
А та и вправду была похожа на чучело: в невообразимой вязаной кофте с вытянутыми полами, красном ситцевом платье с желтыми цветочками и в сандалиях на босу ногу. Да еще и с мокрыми, взлохмаченными волосами.
- Кристина, ты ведешь себя отвратительно, - не преминул заметить ее отец.
- Как хочу, так и веду. Саня, что ей здесь надо?
- Не видишь, - усмехнулся Латышев, - ей надо со мной поговорить.
- Ты с ней знаком??? - Кристинка картинно выкатила глаза.
- Я его сестра, - с вызовом ответила Наташка.
Этого только не хватало! Ладно Кристинка - ей даже полезно немного поревновать, хотя ревновать, в сущности, не к чему. Но что подумает Олег? Что подумают его родители? Если у Латышева такая сестра, то что у него за семейка?
- Никакая она мне не сестра, - он сплюнул, хотя обычно такого не делал - не верблюд. Но иначе не удалось бы достоверно изобразить равнодушия и непринужденности.
У Наташки загорелись щеки, по-кошачьи вспыхнули глаза и задрожал подбородок - от возмущения, конечно, а не от слез.
- Ах так? - она перевела дух. - Не сестра?
- Конечно не сестра, - флегматично повторил Латышев.
- Значит, и ты мне не брат!
Она долго возилась с кожаным ремешком для часов (и пауза неприлично затягивалась, красивого театрального жеста не получалось), а потом смешно, неловко размахнулась и швырнула часы на острые камни, прикрывавшие мангал от ветра. Между прочим, часы Латышеву подарил отец…
Латышев не долго думал, как за это отомстить: сгреб в кулак серебряную цепочку, висевшую на шее, и, рванув посильней, тут же отправил в мутную пену набежавшей волны. Получилось легко, красиво и бесстрастно.
Наташка, сузив глаза, гордо развернулась и пошла прочь, но через несколько шагов остановилась и выкрикнула, отчаянно, чуть ли не со слезами на глазах:
- Это потому что Вечный вор забрал твою душу!
Ну не дура ли? Кристинка расхохоталась, и Латышев тоже скроил высокомерную усмешку. И дальше все пошло бы своим чередом, но Наташка снова остановилась и крикнула:
- Учти, я все знаю! И про сумку знаю, которую тебе вот этот (она вульгарно показала пальцем на Олега) велел в Ялту за сто рублей отвезти! Я все слышала!