Магазин музыки располагается на первом этаже кирпичного дома между второй и третьей авеню. Магазин представляет собой один большой зал, где в ведра рассованы диски, а для любителей классической музыки - старые виниловые пластинки. Прямо у входа, где находятся ячейки для хранения сумок посетителей, стоит белый парень, в расшнурованных кроссовках "Найк", мешковатых джинсах, свитере и кепке, козырьком повернутой к затылку. С деревянного ящика из-под молока, на котором он стоит, ему видно почти всех посетителей, что одновременно входят в магазин и тех, кто уже больше часа торчит в зале и не может ничего выбрать. Я подхожу к нему и жду, пока он проверит сумочку у девицы в мини-юбке, которая уже запустила руку в первую корзину с дисками, стоящую у входа.
- Простите.
Его глаза на секунду отрываются от ног этой девицы и мимолетно скользят по моему лицу.
- Здорово!
- Менеджер сейчас здесь?
Он отрицательно вертит головой.
- Знаешь, когда он будет здесь?
Он пожимает плечами.
- Могу я с кем-нибудь поговорить?
Он вновь вертит головой.
- Нету.
- Ясно. Здесь давно работаешь?
Девица проходит в зал, и парень, пользуясь своим выгодным положением, пытается сверху заглянуть ей в майку. Однако девицу тут же цепляет один из студентов-продавцов. Выбрав диск, она подходит обратно к нашему проверяющему и протягивает ему потрепанную игральную карту. В ответ он роется среди сумок и вынимает ту, карта на которой совпадает с картой девицы. Протягивая сумку, он как ни в чем не бывало пялится на ее грудь, чуть ли не вываливающуюся из майки с глубоким вырезом.
- Я просил, давно ты здесь работаешь?
- Что вы купили, леди?
Она забирает сумку, кидает туда диск и направляется к выходу.
- Музыку, придурок.
Он некоторое время провожает ее взглядом.
- Пошла ты…
Он смотрит на меня.
- Что тебе?
- Я вообще-то уже сказал. Ты давно тут работаешь?
- Какая тебе, к черту, разница?
- Мне? Никакая. Просто я подумал, может, ты знаешь Уитни Вейл.
Он широко улыбается.
- Черт!
Он обращается к парню, стоящему за стойкой рядом с ним.
- Слышь, Джи… Один придурок спрашивает про Уитни Вейл.
Парень не поднимает головы от тетради с тощими щенками на обложке, что держит в руках.
- Скажи, чтоб вставал в очередь.
Парень поворачивается и, все так же улыбаясь, смотрит на меня.
- Слышал, что сказали? Вставай в очередь.
- Да, слышал. У вас тут есть перерыв?
- Ну да. А тебе то что?
- Ничего. Просто хотел убедиться, что здесь не наживаются на детском труде.
Я направляюсь к выходу.
- Проваливай, придурок. Иди к своим мерзким приятелям, что все ошиваются в округе.
Я выхожу.
Самое замечательное в улице Святого Марка то, что здесь можно сколько угодно слоняться без дела. Можно просто прохаживаться взад и вперед по нескольким мощеным ярдам, и никто даже внимания на тебя не обратит. Я перехожу дорогу и в гастрономе покупаю пару пачек "Лаки страйк" на случай, если вечер затянется. Затем, обосновавшись на углу, курю и жду.
Он пару раз выбегает на крыльцо, чтобы закурить сигарету, но только часа через два уходит на перерыв. Он пересекает дорогу и направляется прямиком ко мне на угол. Я оглядываюсь вокруг и вижу лавку одного парня, который продает превосходные биты. Парень с молочного ящика проходит мимо меня. Он шлепает по руке швейцара у отеля "Континентал", а затем скрывается за соседней дверью "Макдональдс". Я иду за ним следом и в окно наблюдаю, как он покупает еду на вынос. Затем он появляется в дверях и направляется обратно к своему магазину. Я следую за ним по пятам и хватаю его за руку.
- Эй, парень!
- Чего тебе?
Я разворачиваю его, и мы идем к девятой.
- Черт возьми, Джи! Сколько лет, сколько зим! Чем ты тут занимаешься?
- Какого хрена?
Он пытается высвободить свою руку. Я еще крепче сжимаю ее и шепчу ему на ухо:
- Еще раз пикнешь, и я отведу тебя в магазин и суну в одну из ячеек, а карту сожгу, так что никто никогда тебя там не найдет.
Он молча шагает. Еще немного я веду его за руку и только затем отпускаю. Он сильно напуган и что-то бессвязно лепечет:
- Слушай, чувак… я ничего не имел в виду такого, ну. Про тебя. Ты не придурок. Я не хотел.
- Да мне плевать, что ты там сказал.
- Тогда что тебе нужно? А то мне в магазин пора.
Я молча смотрю на него. Он вдруг начинает кивать.
- Да, верно. Ты спрашивал про Уитни.
- Когда ты в последний раз ее видел?
- Ну, где-то недели две, может, три назад. Мы тогда вместе работали.
- Она уволилась?
- Не-а. Мы тут с работы не увольняемся, а просто перестаем на нее ходить.
- У нее был парень, друзья?
Он ухмыляется.
- Эта девчонка не совсем стандартного разлива. Парни ее не интересовали. Да она чокнутая. Совсем чокнутая.
- Когда-нибудь видел ее в компании одного пожилого парня? Он еще весь при деньгах.
- Черт! Да нет же. У нее и бабок-то никогда не было. Ей и пальцем-то пошевелить было лень!
- Видел фото в газетах? На них парни, с которыми она тогда была.
- Конечно, кто ж не видел.
- Видел когда-нибудь их в ее обществе?
- Ты меня уже достал. Что тебе еще надо? Мой ужин остывает.
- Ах, да. Вот, держи.
Я достаю из кармана двадцатку.
- С меня обед.
- Отлично.
Он хватает банкноту. Только я, о чем-то задумавшись, продолжаю держать ее с другого конца.
- Ты знаешь парня, который продает ее фотографии в обнаженном виде через Интернет?
- Вот дерьмо! Нет, ничего я об этом не знаю, но говорю же, девчонка была того, свихнутая. Знаю только, что она подхватывала мелочь от одного парня, проворачивая для него какую-то грязную работенку.
- Какой еще парень?
Он тянет банкноту. Я отпускаю ее.
- Его зовут Толстяк Фриз. И тебе его ни за что не найти, ты и на дешевого детектива-то не тянешь.
Он разворачивается, а я не двигаюсь с места. На углу, в добрых двадцати ярдах от меня, он оборачивается и, указывая на меня пальцем, кричит:
- Ты понял меня, козел! Еще раз увижу тебя в магазине - засуну свою кепку тебе в задницу!
Он посылает мне подобие воздушного поцелуя и спешит за угол - рассказать своему приятелю у "Континентал", как я домогался его и как он меня отшил. А я иду своей дорогой, к дому Толстяка Фриза. Потому что иначе он окажется прав: если я не найду Толстяка Фриза, то не потяну даже на самого дешевого детектива. А этого я допустить не могу.
- Здорово, Толстяк.
- Джо! Какими судьбами?
Толстяк Фриз на самом деле не толстый. Может, он когда и был толстым, но только в первые несколько минут своей жизни, сразу же после рождения. Сейчас же он жирный. Он походит на короткий лоснящийся бочонок. Это единственный знакомый мне жирный черный человек, у которого рост и толщина практически совпадают друг с другом. Он сидит за массивным, но изрядно потрепанным столом красного дерева, а его жиры тучно сгрудились на сиденье такого же потертого кресла, обитого красным вельветом. Кажется, еще несколько секунд, и кресло разлетится на части.
Я указываю ему на парня, сидящего на подлокотнике его кресла.
- Может, ему пора прогуляться?
Толстяк улыбается.
- Какие проблемы, Джо! Прогулки - одно из самых любимых дел Далласа. Это у него очень хорошо получается. Не так ли, Даллас?
Парень пожимает плечами и сверлит меня своими холодными глазами.
- Покажи ему, Даллас. Покажи этому уважаемому человеку, как ты умеешь гулять.
Даллас вздыхает, спрыгивает с подлокотника и плавно проходит мимо меня к дверям. Этот накачанный и натренированный парень своей экипировкой и простотой меня не обманет. Не просто так Толстяк держит его у себя в офисе - не сдвигать же ему стол с жирных колен Фриза всякий раз, как тот решит встать. Нет, причина здесь в другом. Парень на самом деле опасен. Я пристально оглядываю его, пока он проходит мимо. Толстяк на него просто любуется.
- Хорош, да?
- Странная у тебя к ним любовь.
- Видишь ли, Джо. Я люблю всех их, но по-разному. А от особенно привлекательных я и вовсе без ума. Они - мое слабое место.
Он указывает мне на стул, покрытый лопнувшей красной кожей.
- Садись, Джо. Расслабься. Сколько лет прошло с тех пор, как мы с тобой вот так беседовали.
Я сажусь.
- С чем ты ко мне пришел?
- С Уитни Вейл.
Он склоняет голову, закрывает глаза и похлопывает себя по груди жирной ладонью с хорошим маникюром. Жир вибрирует под тканью его костюма. Затем он поднимает голову и смотрит на меня.
- Джо, это такая прискорбная утрата.
Он вынимает шелковый платок из нагрудного кармана.
- Такая милая девочка.
- Значит, вы были знакомы?
Он продувает нос и сует платок обратно в карман.
- Прежде чем мы зайдем с этим слишком далеко, Джо, хочу, чтобы ты знал: я несказанно рад, что человек такой доблести и чести интересуется делом о детской смерти. Хочу заверить тебя: я сделаю все возможное, чтобы содействовать тебе в любом расследовании. И могу ли я рассчитывать на то, что, пройдя вместе через весь этот ужас, мы будем с тобой квиты относительно моей последней просьбы?
Квиты относительно последней просьбы.