- В этом нет ничего особенно страшного, - успокоил ее Жак. - Некромантия - всего лишь владение определенными силами природы, как и все остальное, как, к примеру, твой дар. В нем нет ни зла, ни добра - как ни в каких природных силах или вещах. Добро и зло может быть лишь в тех, кто наделен разумом…
- Нужно, чтобы она знала обо всем по существу, - настойчиво сказала Юнона.
- Да, хорошо. Так вот, революции была необходима защита со стороны тех сил, которые люди считают магическими. Ты же помнишь, Исабо, что творилось в прошлом году? Нападения, мятежи, подлые убийства… Нужна была мистическая, высшая защита.
- И мы ее создали! - торжественно проговорила Юнона. - Мы создали Защитника…
- Позволь, я все объясню. Не все так просто, - слегка отстранил ее Жак. - Защитник создан, но действует он не совсем так, как мы рассчитывали. Как бы это объяснить? Ты же понимаешь, Исабо, что для всего, ну, например, для гадания, требуется жизненная энергия? Тем более - для таких невероятных событий, как революция!
- И что же? - Изабелла пока не понимала, к чему они клонят.
- А дальше все просто. Жак отыскал тело без сущности - можно сказать, что и без души, - сказала Юнона, понимая, что придется объяснять все с азов. - Это была тихая помешанная из одного выродившегося дворянского рода. Он сумел вызвать и вложить в нее некую сущность, очень сильную сущность. Теперь она должна была стать Защитником, големом. Внешне все выглядело, как обычная одержимость - мы на это и рассчитывали.
- Одержимость? - Изабелла вдруг вспомнила сумасшедшую, которую впервые увидела в день казни короля.
- Именно. Кстати, если я правильно читаю твои мысли, - поддержал разговор Жак, - ты уж прости, но так оно пока получается, что я их слышу, - то ты знаешь эту одержимую. Как раз в день казни короля голем прошел последнюю инициацию - инициацию кровью. Тогда именно я его контролировал. А теперь эта "одержимая" - одна из "вязальщиц".
- Из тех, кто руганью и плевками провожает идущих на казнь?
- Верно. Вот в том-то все и дело - Защитник начал работать не совсем так, как мы задумывали. Мы все считаем, что террор был необходим - но это временная мера, пока не установится твердый мир, пока революция не победит окончательно. Но ты же сама видишь - казни продолжаются, причем казни невиновных. Все - и трибунал, и комитеты, и жандармы, и доносчики, и даже сами осужденные, - все они находятся под влиянием некоей определенной силы. Ты ведь и сама это замечаешь, не правда ли? Даже Макс не избежал этого влияния - а ведь его сила воли велика, при определенных обстоятельствах он мог бы стать одним из нас…
- Кто? - спросила Изабелла, которой почему-то стало жутко.
- Максимилиан Робеспьер, - строго подсказала Юнона.
- А корень влияния - в среде "вязальщиц", - продолжал Жак.
- Ну так уничтожьте эту сущность! - непонимающе воскликнула Изабелла.
- Это не так-то просто сделать, Исабо. К тому же, не следует прерывать эксперимент, лучше попытаться попробовать что-то изменить. Мы и попытаемся. Людям нужны иные праздники, чем смертная казнь. Мы должны создать новую религию. Ведь это Макс сказал - если бы бога не было, его следовало бы изобрести…
- Это сказали до него, Жак, - поправила его Юнона.
- Не важно. Главное - постараться что-то переменить к лучшему, - убежденно сказал Жак.
Она не знала, что именно так тянуло ее к Жаку. Они не просто были на ты - однажды он, как всегда, провожал ее домой - и остался у нее. Брак перед лицом Верховного Существа и Природы - что может быть естественнее и проще!
Ей тогда было не слишком важно, кто он, сколько ему на самом деле лет (то, что он сказал, звучало захватывающе и жутко, но Изабелле пришлось поверить в эту цифру). Даже то, что Жак оказался вампиром, правда, предпочитающим кровь животных, нисколько ее не смутило.
Изабелле вдруг захотелось счастья - и вот оно появилось. Правда, порой она вспоминала предостережение бабки: "Настоящая гадалка не может быть счастлива в семье, возле мужчины… Мы мучаем судьбу своими вопросами, - она нам это припоминает".
Но сейчас и эти предостережения ушли куда-то в самый дальний уголок сознания. Конечно, она боялась за Жака, ведь гильотина крушила не только дворян и сторонников короля - нет, ее нож бил и по тем, кто еще совсем недавно считались глашатаями революции! Но было похоже, что террор вот-вот уступит место миру, и все пойдет именно так, как говорит Жак - а уж он умел убеждать.
Праздник в честь Верховного Существа и в самом деле состоялся, и Изабелла с Жаком участвовали в процессии.
- Кто этот разряженный щеголь? - тихо спросила она, глядя на толпу.
- Как, ты не знаешь?! Это - никакой не щеголь, это же сам Макс! - с легким возмущением ответил Жак. - И одет он так в честь праздника…
Изабелла вгляделась, и то, что она увидела, очень ей не понравилось.
"Разряженный щеголь" шел один, казалось, он и вовсе не замечал толпы, погруженный в свои мысли. Этот человек небольшого роста, так же, как и Жак, хотел что-то переменить - и чувствовал, что время уходит, а он терпит поражение за поражением.
И праздник, по сути, стал поражением. Изабелла видела, как слетели покровы со статуй, изображающих добродетели, как горело то, что должно было изображать зло, как пламя лизнуло лица статуй… Предзнаменование оказалось на редкость скверным.
- …Знаешь, я решился, - сказал ей тем же вечером Жак. Обыкновенно веселый и говорливый, сегодня он пребывал в том же задумчивом и мрачном настроении, как и его революционный кумир. - Ты должна стать такой же, как я сам. Бояться тебе нечего, это - возможность бессмертия. Кто знает, что нам еще предстоит?
- Таким же как ты?
- Да. Вампиром. Пить человеческую кровь - совершенно необязательно, а на солнце мы с тобой сегодня отлично гуляли. И, как видишь, ничего…
- Но…
- Стать вампиром - это не значит стать мертвым. Просто твое тело должно перестроиться, стать другим. Ты сама почувствуешь себя иначе. Ты хотела бы этого?..
- Я не знаю. Но если это означает, что мы будем вместе… Тогда я согласна.
Становиться вампиром оказалось не смертельно - зато чрезвычайно болезненно. Изабелла не могла прийти в сознание недели полторы или две. Когда же она стала поправляться, выяснилось, что новости очень неутешительны.
Перестроить Защитника не удалось - казни по приговорам революционного трибунала продолжались с новой силой. Гораздо хуже было то, что террор свирепствовал и в провинции - оттуда приходили совсем уж жуткие слухи, в сравнении с которыми в Париже было еще относительно благополучно. Иногда приговоренных расстреливали из ружей - едва ли не сотнями, порой их топили и даже били по ним из пушек. Часто среди них почти не было бывших аристократов - гибли те, во имя кого революция и делалась.
После выздоровления Изабелла еще несколько раз была на собраниях "Третьей стражи". Они устраивались все там же, в мрачноватом подземелье, которое находилось не в этом мире. Что такое кромка и текущая реальность, Изабелла уже знала, но самостоятельно выходить туда пока что не умела.
Лица собравшихся становились все мрачнее. Говорили о големе, полностью вышедшем из-под контроля, о том, что новая религия пока что не принесла плодов. В конце концов, Юнона и еще трое участников потребовали от Жака уничтожить Защитника - только так можно будет остановить безумие.
- Вы забываете, друзья, - отвечал Жак, - что ему придана функция неуязвимости. Уничтожить его можно только одним способом - лишив подпитки. И будет хорошо, если он не изобретет новый способ…
- Лишить подпитки - значит, прекратить террор, прекратить пролитие крови? - с печальной усмешкой спросила Юнона. - Но тогда получится замкнутый круг…
- Можно будет попытаться его разорвать. Я работаю над этим. И потом - не забывайте об этом, - я единственный из вас, кто имеет некоторое влияние на Макса - и не только на него.
- Если так пойдут дела, и Макса скоро не станет, - задумчиво проговорил кто-то.
Лето выдалось необыкновенно жарким и душным. Дождя не было, как бы ни надеялись на него парижане. В июне пришло известие об очередной великой победе республиканской армии - и победу праздновала вся столица. Но Жак Гарио становился все печальнее и печальнее.
- Они сошли с ума, они все сошли с ума - и Макс, и остальные! Готовят новые законы - страшнее прежних.
- Разве могут быть еще страшнее? - спрашивала Изабелла. - Ведь они уже убили половину своих друзей!
- Могут, - вздыхал Жак. - Очень даже могут…
И новые законы действительно приняли. Теперь суд стал еще более упрощенным, адвокатов отменили, а трибунал получил невероятные полномочия. Карать могли кого угодно и за что угодно. Но не как угодно - здесь уже сложился отработанный ритуал, заканчивавшийся у эшафота.
Это были уже реки крови. И, как знала о том Изабелла, есть кто-то, кто купается в этой крови, кто-то, кому был радостен любой закон, который привел бы на гильотину любую новую жертву.
- Скажи, а может, эту одержимую все-таки можно убить? - спрашивала Изабелла.
- Если бы это было в моих силах, сейчас я сделал бы это! - отвечал Жак. - И это говорю я, создатель голема! Но это - невозможно, к сожалению невозможно.
История катилась куда-то сама по себе, и никто не мог бы сказать, что ждет потом.
Еще одна странная встреча произошла, когда они гуляли жарким вечером по городу - в это время не было так душно и тяжело дышать. Изабелла даже не сразу узнала этого человека - так он изменился всего лишь за несколько недель.