* * *
Послание оборотня дошло до Яна в тот же день. Оборотень вполне мог дождаться бывшего контрабандиста - тот оказался в Собачьей Слободе через пару часов.
- Сюрприз, - хмыкнул Ян, пробежав глазами ровные строчки. - Значит, "стражники" разволновались? Ох, боюсь-боюсь!..
Он еще раз бросил взгляд на записку. Стало быть, время и место тоже назначили. Ну что ж, можно предположить, что "стражников" там не будет. Самое неприятное для оборотня - это если ссыльный Ян окажется у "стражников". И на месте оборотня…
На месте оборотня Ян убрал бы вредного свидетеля. Убрал бы чисто и спокойно, без всяких надписей. А потом на мертвого можно свалить все что угодно, тем более, что Ян - сам отнюдь не безгрешен.
Вряд ли оборотень захочет отдавать Яна Сообществу - там, конечно, могут быть очень разозлены гибелью этой твари, которая тряслась здесь и молила о пощаде, обращаясь попеременно к Яну и его собакам. Но Сообщество не будет само собой, если не допросит Яна хорошенько, прежде чем уничтожить. И, опять же, итоги допроса будут для оборотня печальны.
На некоторое время Ян задумался - что бы предпринять. Может, следует отследить, где сейчас оборотень? Нет, пожалуй, это опасно, слишком опасно. Возможно, именно на это мантикор и рассчитывает. А потом гордо предъявит труп охотникам - мол, вот он, убийца!
Так что же делать?
Оборотень назначил встречу назавтра - в летнем кафе в двух шагах от Невского, напротив Казанского собора. Конечно, вряд ли его там и убьют. Место слишком людное, а если что - можно запросто уйти на кромку.
На кромку. На Невском. Днем.
Это примерно равносильно прыжку с одной крыши на другую - и без страховки. Если Ян, уйдя на кромку, не будет раздавлен первым же из автомобилей, это еще не гарантирует его жизни. Вероятно, тогда случится много других неприятностей. А спрятаться в этом районе будет почти негде.
Значит, надо придумать кое-что иное.
Во-первых, следует прийти туда не самому. Передать послание. А заодно - переназначить встречу. Она состоится - но только там, где Ян будет чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности.
А во-вторых, напишем-ка мы некое письмецо - на всякий случай, для пущей предосторожности… И попробуем его завтра отослать - с оказией.
…Это послание оказалось куда большим, чем то, что отправил ему оборотень. Ян обдумывал каждое слово - в случае чего, он должен быть полностью чист перед "Третьей Стражей". Апельсины? Твари с кромки? Вы что, господа, как можно! И слыхом не слыхивали про такие подставы! Да, свободу получить хочет каждый, ошейник с меня и в самом деле сняли. Только-то и всего…
Куда именно надо будет в случае чего доставить это письмо, Ян отлично знал. Есть на Витебском вокзале очень небольшой проход в мир текущей реальности. Сам Ян им никогда не пользовался - это был именно один из тех выходов, которые контролируются "Стражей". Порой и жители Петербурга в текущей реальности подмечают - слишком уж странно выглядит Витебский ночью, будто меняет свои очертания. И это не просто так - в Петербурге не так много мест, где оба мира существуют почти что бок о бок.
Есть там и те, кто работает со "Стражей", так что письмо, в случае чего, передадут.
Однако, еще немного подумав, он решил, что если что-то делать хорошо - то делать надо самому. И не далее, как завтра. А оборотень-"доброжелатель"… Добра он мог желать сколько угодно - но даже не потрудился снять с Яна ошейник. И это бывший контрабандист очень хорошо запомнил…
Ну, а самому Яну теперь придется сменить место жительства. Временно, конечно. Но уж слишком беспокойно становится в Собачьей Слободе. Оборотни, опять же, шастают туда-сюда. Пожалуй, набережная Фонтанки в мире кромки сейчас гораздо более надежное место. Там есть обитатели, можно даже попробовать затеряться среди них. В конце концов, его сослали именно на кромку, а уж тут никто не может ему запретить выбирать место жительства. Хоть в Хельсинки уйди по здешним дорогам! (Хотя именно по дорогам - напрямик - идти и не следует, если, конечно, хочешь жить. Зона боев, пусть даже очень давних - это всегда опасное место. Существует множество обходных путей, о которых Ян знал, и которые проходил не раз).
- Без меня никого сюда не пускайте! - строго сказал Ян собакам. Впрочем, такой приказ был излишним - оно и без того понятно: Адские Гончие свое дело знали. Даже оборотня-мантикора к дому, где обитал Ян, они не подпустили. Ну, разве что если пожалует сам начальник "Утгарда" или Светлого подразделения "Стражи". Но в этом Ян серьезно сомневался.
* * *
Если бы оборотня, называвшего себя прокурором, беспокоили только маги из Сообщества - это было бы еще полбеды. Но порой и самые обычные, мало чем выдающиеся граждане попадали под его очень пристальный и внимательный взгляд. Они еще ни о чем не подозревали, а между тем, их судьба уже оказывалась решенной.
Леонид Викторович Смирнов был по всем статьям неприметным - не то что новый мессия Могильный. О таких, как Леонид Викторович, в газетах не пишут - по крайней мере, теперь, когда никому не нужны заметки о скромных тружениках, когда всем нужны "жареные" факты.
А Леонид Викторович был именно скромным. И именно - тружеником. И запросы у него были - скромней некуда.
Ни в каких оборотней он не верил, что же до Могильного - то да, конечно, он вволю посмеялся, когда услышал по телевизору историю поедания градусников. Впрочем, долго смотреть телевизор ему не пришлось - дела, знаете ли! Пациенты не ждут! Притом - не одного легкого пациента…
Впрочем, их-то как раз можно поручить сестрам, работающим с ним в одну смену. А вот перепуганных родственников Леонид Викторович непременно брал на себя, беседовал с ними, утешал… как мог, конечно.
Бывают и у таких тружеников, как доктор-реаниматор Смирнов, некоторые недостатки - куда же без них, в конце-то концов! Нет на свете праведников.
Любил Леонид Викторович выпить. Притом, как правило, в гордом одиночестве. Разумеется, алкоголиком он себя не считал - что вы, как можно! Алкоголик - он идет в аптеку покупать настойку боярышника. Или же пьет "льдинку", да и вообще все что горит. А вот культурно, разложив на столе закусочку, может выпивать только приличный человек. Да ведь можно же это понять - работа с людьми, сплошные стрессы, надо их как-то снимать.
…Закуска уже была на столе. Медсестра получила обычное в таких случаях распоряжение - в кабинет входить со стуком и только в случае крайней необходимости. Была она непьющей, но Леонида Викторовича, который жил по закону "живешь - давай жить другим" и "Бог велел делиться", никогда не осуждала за его маленькую слабость. Скорее, наоборот - ей было гораздо лучше работать именно с Леонидом Викторовичем, а не с этими вечно занятыми сухими людьми из других смен.
Доктор посмотрел на нарезанную колбасу, улыбнулся своим мыслям. Потом отпер шкаф и достал уже порядком початую бутылку дорогого коньяка! Нет, такие напитки - не для каких-нибудь там алкоголиков. Качественная работа - качественное питье!
Мурлыкая что-то себе под нос, доктор поставил на стол бутылку. И даже не сразу сообразил, что с благородным напитком творится что-то не то. Точнее, это самое "не то" сотворилось с этикеткой.
Он взял бутылку, осмотрел, пробормотал: "Ничего не понимаю!"
Собственно, этикетки не было. Она была заклеена желтым клочком бумаги с аккуратно выведенной черной надписью:
СЕГОДНЯ НОЧЬЮ ВАС ДОЛЖНЫ УБИТЬ!
Вместо подписи были нарисованы череп и кости - и тоже очень аккуратно.
Леонид Викторович отставил бутылку в сторону, затем снова придвинул ее, зачем-то понюхал содержимое. Пахло дорогим коньяком, и ничем иным.
Он поморгал, повертел бутылку в руках, словно бы надеясь, что странная надпись исчезнет. Понятное дело, ничего не произошло.
Доктор уселся за стол и на сей раз надолго задумался. Что это может быть? К его шкафчику ни у кого доступа не было. Или, может быть, кто-то из "дорогих коллег", завидующих ему, решил таким образом подложить свинью? Корчат из себя святош, поганцы…
Видимо, эту фразу он произнес вслух. Во всяком случае, она получила немедленный отклик:
- Никакие они не святоши, Леонид Викторович. Просто живут на свою зарплату - маленькую, что характерно, И коньяков дорогих не пьют…
Доктор резко оглянулся.
- Как вы вошли? Кто вы такой? - он даже вскочил с места.
- Не рычите и успокойтесь, иначе больных перебудите, - сказал с грустной улыбкой незнакомец - молодой человек в темном домашнем свитере и джинсах. - Я ваш посетитель, не скажу - собутыльник.
- Здесь реанимационное отделение!.. - рявкнул на него Леонид Викторович.
- Знаю-знаю, не дошкольная группа детского сада, - ухмыльнулся незнакомец. - Кстати, если вам угодно позвать сестру, чтобы та позвонила куда следует, то она не придет. Она сейчас с одним из больных - желательно, чтобы рядом с ним был кто-нибудь. Постоянно. Вообще-то она хорошая женщина, только работать не очень любит. Так что пришлось включить ей материнский инстинкт. Теперь она с теми, кто в ней нуждается. А вы, дорогой доктор, как я вижу, очень нуждаетесь во мне…
- Кто вы? - хрипло каркнул Леонид Викторович, против воли садясь на место.
- Я - ваш собеседник, - просто сказал незнакомец, бесцеремонно придвинув к себе еще один стул. - Заметьте, понимающий собеседник… То есть, такой, который многое понимает.
- Из налоговой? - зло осведомился Леонид Викторович.