Со всех сторон стали проступать ранее не замечавшиеся детали. Город начал слоиться, будто здесь и сейчас вдруг истончилась грань времен: Петербург его бабушек отчетливо просвечивал сквозь Ленинград, словно некий утонувший в камне Китеж, который надо непременно освободить и очистить.
Джордж невольно сжал кулаки и решительно зашагал к показавшемуся из-за угла "Метрополю".
Монументальный седоусый швейцар, скучавший до того за роскошным дверным стеклом, чуть довернул голову, отслеживая целеустремленно приближающуюся пару. Словно крупный сом, оценивающий из-под приросшего к берегу плавуна проносимые темной водой специалитеты, он на одних инстинктах выделил в вечернем уличном потоке возможную добычу, и даже неброская одежда обоих не смогла сбить его с толку. За шесть шагов до двери Джордж коротко взмахнул ладонью с зажатым между пальцами червонцем, и страж ворот скупо улыбнулся, довольный своей наблюдательностью.
- Прошу, - чуть склонившись, он открыл дверь и походя принял бумажку, - мест нет, но я позову старшего.
Вернулся он быстро, следуя за невысоким властным мужчиной. Еще не доходя до претендентов на обслуживание, метрдотель завершил привычный анализ: на сколько их можно будет обсчитать, чтоб не сильно обидеть, и остался приятно доволен получившимся результатом.
- Мы дополнительный столик приставим, - доверительным тоном сказал он, - подальше от сцены, чтобы вам оркестр не так мешал. Я распоряжусь. Раздевайтесь и поднимайтесь в зал, я вас встречу.
- Действуйте, - брякнул, не подумав, Джордж, и по хищно сверкнувшему взгляду главы халдеев понял, что эта неосторожно вылетевшая команда встанет ему позже рублей в пять-десять дополнительных расходов. Не то, чтобы его это на самом деле заботило - досаду скорее вызывало то, что он на миг выпал из принятой им на вечер роли жучка средней величины.
"С другой стороны", - уравновесил он свое недовольство, - "и швейцар, и метрдотель аутентичны. Хорошо".
Откуда-то издали неслось задорное "потолок ледяной, дверь скрипучая...", и Джордж понял, что голоден.
- Я закажу, а ты пока осмотрись, - дал он на ходу негромкое указание молчаливому прибалту.
Хорошо разогретый зал уже вовсю танцевал, заставленные едой столики сиротели без посетителей.
- Прошу, - ловкий халдей стремительно сервировал новые места, - вот меню.
- Эээ... - Джордж вальяжным жестом остановил суету, - тебя как зовут?
- Рома.
- Рома, просто сделай красиво, - Рогофф провел рукой над столом, - сможешь?
Официант довольно осклабился:
- Мясо, рыба, птица? Вино, водка?
Джордж на миг задумался.
- Вино. Красное, сухое, грузинское. Остальное под него.
- Все будет, - официант с уважением поклонился и быстрым скользящим шагом устремился на кухню.
Закончилась очередная песня, и к соседнему, стоящему почти вплотную столику, двинулась парочка разогретых спиртным и танцами мужчин. Автоматизм разведчика, и без того не выключающийся ни на мгновение, принял новую задачу к исполнению, к тому же один из идущих - фасонистый молодой человек в потертых, несколько коротковатых джинсах и клетчатой рубашке, носил затемненные очки-авиаторы, и тем вызывал настороженность: свет в зале был и так приглушен.
Расширившееся периферическое зрение Джорджа позволяло следить за объектами, не поворачивая головы, поэтому, когда идущего первым приземистого усача пьяно мотнуло в сторону разведчика, тот даже не удивился.
- Извини, брат, - просипел обладатель пышных усов, резко опершись на спинку стула.
Он улыбнулся виновато, выдохнул, и сквозь густые винные пары свою печальную историю кратко поведал разошедшийся в желудке жирный холодец.
- Ничего страшного, - великодушно ответил Рогофф, поворачиваясь в пол-оборота.
- Прошу прощения, - проговорил чуть в нос фасонистый, - Вилли сегодня немного испачкал свои пальцы в грязи.
- Правда? - Джордж недоверчиво покосился на лакированные штиблеты усатого.
- Да, - кивнул парень и приобнял собутыльника, - Вилли, пошли, нас ждет еще путь к себе.
Но вцепившийся в спинку стула усач проявил неожиданную самостоятельность:
- Брат! - он наклонился к Джорджу почти вплотную, - ты как к братьям относишься?
Глаза его за толстыми линзами пьяно косили.
- Да для меня все братья - сестры, - важно сообщил Джордж.
Усатый застыл в наклоне, смешно вытаращив глаза.
- Колоссально, - воскликнул, забыв о манере говорить в нос, фасонистый, - Вилли, а ведь это - колоссально!
- Да? - удивленно обернулся усач и покачнулся.
- Да, - в голосе парня послышалось и волненье, и восторг, - пойдем, я тебе сейчас все объясню.
- Лонглив! Мы еще повоюем! - возбужденно взмахнул сжатым кулаком тот, кого назвали "Вилли", и, поддерживаемый своим более трезвым собутыльником, неуверенно отпустил спинку.
Рогофф с интересом следил за ним: был немалый шанс, что при попытке сесть усач или перевернет столик, или промахнется мимо стула. Но тут латыш вдруг дернул Джорджа за рукав:
- Вон. Вон, наверху, на балконе, - в голосе его появились признаки возбуждения, и речь потекла чуть быстрее, - спиной. В темно-синей рубашке.
Джордж задрал голову. Этажом выше, в небольшом отдельном зале за пышной балюстрадой веселилась, точно мальки в аквариуме, молодежь возраста лишь чуть старше школьного. Оркестр на сцене во всю наяривал "ах, Одесса, жемчужина у моря", но обострившийся слух разведчика улавливал развеселые голоса наверху даже сквозь громкую музыку.
Обладатель темно-синей рубашки ввинтился в стайку танцующих девиц и скрылся из виду.
"Если подстава, то сделано тонко", - оценил Рогофф, - "с детишками такого возраста работать всегда тяжело. А уж в подпитии..."
Примчался официант и принялся метать на стол тарелки с закусками.
Джордж благосклонно обозрел композицию и потянулся за графинчиком с вином:
- Чтоб все у нас получалось.
Прибалт, заметно повеселевший в ресторане, с удовольствием поддержал.
Следующие полчаса Джордж неторопливо насыщался (овечий сыр и буженина были неплохи, а бастурма так и вовсе отлична), время от времени пробуя маленькими глотками Мукузани. Вино было чуть перегрето и проявляло из-за этого свой строптивый нрав.
Разведчик не торопился. Если перед ним силки противника, то его дождутся в любом случае; если же там веселится настоящий молодняк, то их будут выгонять по закрытию ресторана на пинках. Пока же следовало продумать подход к объекту. Насколько Джорджу было видно, этажом выше располагалось несколько небольших залов (в одном из них гуляла свадьба, и невеста с женихом уже несколько раз мелькали наверху) и общий холл, куда выходили покурить из-за столов.
"Да", - кивнул сам себе Джордж, - "курилка. Точка смешения незнакомых между собой компаний - это самое то".
- Я схожу, подымлю, - негромко сообщил он прибалту и встал из-за стола.
От балюстрады зал внизу просматривался великолепно. По центру, в танцевальном круге колыхались в так музыке потные тела, время от времени мелькали мужские и женские плотоядные улыбки, кто-то совал лабуху купюру, заказывая следующую песню. Вяло бродили между брошенными столами официанты, измученные сумасшедшим напором веселящегося люда. Джордж не поймал на себе ни одного взгляда снизу, и это внушало надежду на благоприятный исход операции.
Он повернулся к залу спиной, закурил и приготовился ждать. Но ему повезло: буквально через минуту на балкон вынесло двух не совсем трезвых девушек. Они остановились рядом, разминая сигареты.
Джордж щелкнул зажигалкой:
- Позвольте, сударыни, - в речи его появился заметный акцент.
- Спасибо, - прощебетали, расстреливая любопытными взглядами, девицы, - а вы - иностранец?
- Даже и не знаю, - Рогофф выпустил струйку дыма в потолок, - по рождению и воспитанию я - русский, но в России почти не бывал.
- Сын эмигрантов? - пискнула одна.
- Внук, барышня, внук, - усмехнулся Джордж, вертя в руках пачку сигарет.
- Значит, иностранец, - одна из девиц уверенно поставила на него штамп.
Другая с интересом посмотрела на необычную, в иероглифах, упаковку в руках.
- Китайские, - пояснил Рогофф, - был в поездке, прихватил в Тайбэе. По правде говоря, так себе. Но, может, хотите попробовать?
- В Китае?! Правда? И как там, плохо? Ой, погодите чуть-чуть, я Юрку приведу, он китайский учит, - затараторила та, что покоренастей, и, сунув недокуренную сигарету подруге, исчезла.
- Георгий, - Джордж слегка поклонился оставшейся.
- Юля... - чуть покраснела та, - и как вам у нас в СССР?
- Как? - переспросил Джордж, задумчиво разглядывая тлеющий кончик сигареты, - не так плохо, как пишут у нас в прессе. Но и до совершенства далеко. Впрочем, как и у нас, как и у нас...
Вернулась убежавшая девица, волоча за собой парня в синей рубашке.
- Вот, - подтолкнула его вперед, - Юра, он учится на китаиста. Расскажите нам, пожалуйста, как там, мы же об этом почти ничего не знаем. Ну, хоть чуть-чуть!
Джордж невольно поскучнел. Ухо у парня было прикрыто волосами на две трети, но мочка... Пусть он не вырос, как Синти, в гроссмейстера по ушам, но отличить отстоящую мочку от приросшей был способен.
Впрочем, некоторые шансы еще оставались.
- Знаете, грязно там. Хуже, чем в Афганистане. Смог, почти как в Токио. И все люди одеты похоже. Мне не понравилось. Впрочем, сами виноваты, что так живут.
- Ну что вы, - вступил в разговор парень, - им же английский империализм долго мешал, а потом - Мао.