Нельзя. Невозможно. На одиночество он обречён. Нельзя людей тащить за собой в яму.
- А вылезти из ямы ты не пробовал? - спросил вампир. Он встал, подошёл к Славяну. - Тебе уже двадцать лет! Двадцать, а не восемь, и не тринадцать, ты живёшь в мире взрослых, где не сочиняют дразнилки про калек, и не бьют за то, что ты не можешь целый день прыгать через штакетник. А ещё - не бьют и не дразнят тех, кто осмеливается поиграть с изгоем в мячик. Да ты давно уже и не изгой. Ну хотя бы немного повзрослей!
- Ты уверен, что не бьют? Что Соколы не ударят тебя, Жерара или, - льдисто прищурился Славян, - Эрвина?
- Это жестоко, - судорожно перевёл дыхание вампир.
- Это правда.
- Играть с правдой и истиной ты мастер, - согласился Доминик. - Ты никогда не лжёшь - зачем, когда есть столько правды? И словами пользоваться умеешь - когда невозможно накачать мускулы, приходится оттачивать язык. А какое оружие из понимания сделать можно - куда там автомату. Всегда знаешь, откуда ждать удара, всегда успеешь уйти, увернуться, а в угол зажмут - ударишь так, что никому мало не будет. Хорошее оружие, действенное. Только используй его до конца. - Вампир плеснул крыльями, вперил в Славяна яростный взгляд. - Научись понимать не только тьму, но и свет. Принимать не только вражду, ненависть и зависть, но и любовь.
Доминик вернулся в кресло, придвинулся поближе к огню, крылья жалко обвисли. Славян усилием воли унял дрожь, задавил острую горячую боль в груди. Это он может, научился, привык. Его слабость не увидит никогда и никто, он никому не позволит себя ударить - ни словом, ни кулаком, даже подойти на расстояние удара никто не сумеет. Хотят ненавидеть - пускай, но только издали.
Так долго и старательно отпихивал врагов, что разучился узнавать друзей. Позабыл, что нельзя отказывать в праве помочь, это жестоко и гнусно, как ударить ни за что, ни про что, как грязью в лицо плеснуть. Помощь - всегда доверие. Но если хотят встать рядом - доверие гораздо большее, ведь ударить можешь и ты. Если кто-то встаёт рядом с тобой - отдаёт тебе часть себя самого. Слишком драгоценный дар, чтобы отказываться, слишком больно ранит отказ. А предать, ударить доверившегося тебе - да что может быть гаже?
Славян подошёл к Доминику, сел на корточки.
- Прости меня, - сказал он на торойзэне. - До сих пор я не был нужен никому. И сейчас просто испугался - очень многого, и очень сильно. Я знаю, это не оправдание, но всё равно - прости меня, пожалуйста.
Вампир медленно повернулся к нему.
- Что ты сказал?
- Прос… - Договорить Славян не успел, вампир вскочил с кресла, схватил его за рубашку и рывком поднял на ноги.
- Откуда ты знаешь своеречье?!
Торойзэн - "торо ойз йэн", "разговор-для-своих", в отличие от "нанро ойз оллон", нанройолона, любого иностранного языка, "беседы-для-чужих", чужеречья.
- Я засранца этого… - зло прошипел Доминик, крылья растопырились во всю ширь.
- Франциск не виноват, - торопливо сказал Славян. От испуга по спине побежали колючие мурашки. - Это я его уговорил. Он долго не хотел, правда. Я его просто дожал. Доминик, виноват я, мне и отвечать.
- Дурак! - Вампир отпустил рубашку. - Славян, тебе ни в коем случае нельзя пользоваться мудрым огнём, никогда.
- Ну ничего же страшного не случилось.
- Случилось! Мудрый огонь отнял у тебя два или три года жизни - как раз столько, чтобы выучить язык. Славян, человекам мудрым огнём пользоваться нельзя, он придуман волшебными расами и только для волшебных рас. Но если у нас огонь забирает одни лишь силы, то у вас ещё и время. - Вампир сложил крылья. - Не знал ничего твой Дарик, о человеках он вообще знает мало. А вот Эрвин знает много, потому и не соглашался. Неужели ты думаешь, вампирам так страшно, если кто-то своеречье выучит? Да учи сколько хочешь, но обычным способом. Всё лень ваша человеческая…
- Ерунда, - отмахнулся Славян. - Подумаешь, четыре года, мелочь.
- Славян, - почти простонал Доминик, - пообещай, что никогда больше не посмотришь на мудрый огонь.
- А ты пообещай, что не тронешь Франциска. Он ведь ничего не знал.
- Теперь узнает, - мрачно заверил повелитель.
- Доминик!
- Да не сделаю я ему ничего! Хватит того, что просто узнает, чего натворил. Нет, узнать он должен! Чтобы никогда больше человеков к мудрому огню не сажал.
- Мальчики, - приподнялся полусонный Жерар, - что такое? Вы ссоритесь?
- Всё хорошо, - сказал вампир и подкрепил слова ментальным посылом. - Спи.
Жерар опустился на диван, заснул.
- Жаль, тебя так не усыпишь, - сказал вампир Славяну. - Полночь уже, а ты всё скачешь.
- В самолёте высплюсь, там всё равно больше делать нечего. - Славян сел в кресло, вампир тоже.
- Славян, - сказал он, - что хотел от тебя Сокол?
- Самому бы кто объяснил. Я же тебе всё рассказал, менталку ты видел - тебе лучше знать, упустил я чего или нет.
Вампир укрылся крыльями.
- Всё выглядит полной чепухой и бредом, а Соколы никогда не чепушили. Хм… - задумался он. - А ведь действительно, есть чего испугаться: ходит эдакий загадочный русский, со стороны на сторону, из долины в общину, и везде, где не появится, - крутые перемены. Что в Латирисе, что в Эндориене, что Союзе Общин, что в хелефайском Великом Круге.
- Я-то здесь при чём? - возмутился Славян.
- Долины теперь закрыты и с внесторонья, а как закрыть, ты придумал.
- Нет, - ответил Славян. - Не я. Придумал управитель эндориенского телепорта и три его координатора. Мой вариант перенастройки они такими словами обложили, что и огурец покраснеет. Я всего лишь на подхвате был, они могли взять любого ходочанина, который умеет по внесторонью ходить. А таких немало, нанял же кого-то нитриенский владыка. И другие правители.
- В итоге все хелефайские долины, - сказал Доминик, - стали для Соколов недоступны. Телепорты у эльфов теперь лучше вампирских, а нам их не абы кто, а Соколы делали. Да и мобильность хелефайской стражи, армии то есть, втрое повысилась, тоже сюрприз поганенький. Не говоря уже про мощную экономию магических ресурсов. А не начни ты теребить эндориенского управителя с перенастройкой, ничего бы не было.
- Не ерунди. Я тут вообще ни причём.
Но вампир не слушал.
- Дальше смотрим, - Доминик хищно улыбнулся. - Вампиры. Новые обереги, которые оморочник не берёт, - вампир показал пластиковое ожерелье из чёрных колец и белых равносторонних треугольников, - раз. Членство в Братстве - два. А это уже изменение политической ситуации на двухстороннем масштабе, полное перераспределение политических сил. И третье: Соколы потеряли свою главную ударную силу - нас. И дело тут не только и не столько в утрате стратегической инициативы, и ни в резком усилении противника. - Вампир смотрел на Славяна внимательно, серьёзно и немного испуганно, так часто смотрел Франциск.
- Доминик… - начал было Славян, неловко стало перед таким взглядом.
- Ты отнял у Соколов игрушку, которой они забавлялись пять тысяч лет. Их вещь, их рабов. Их покорный скот, тягловых лошадей. Славян, - вампир смотрел на него с благодарностью, восхищением, преклонением (Славян покраснел, уставился в пол, пробормотал "Ну чего ты в самом деле"), - отныне ты можешь придти в любую общину в любое время и жить там сколько захочешь. Просто так - не живлянином, не гостем, а только самим собой. В каждой общинной столице у тебя теперь есть дом. Как ты любишь - на окраине, почти в лесу, изнутри обшит деревом, с гоблинской печью, когда дымоход под полом, чтобы тёплый был. С русской баней, вампирской планировкой комнат и гномьим камином в гостиной. Помолчи, - остановил его Доминик. - На все дома наложено заклятье вневременья. Когда бы и куда бы ты ни пришёл, тебя везде будет ждать жаркая баня, свежая постель, горячая еда и огонь в камине. Заклятье заперто на твою кровь, и никто другой не сможет войти даже в ворота.
О заклятии вневременья Славян знал. Дом словно выходил из временного потока в том виде, в каком застала его активация заклятья - с едой, огнём в камине, банным жаром. Возвращался из небытия, стоило отпереть замыкающий контур вневременья, таким, каким и был - со свежеприготовленным обедом и чистыми простынями.
- Так что уходить из общины соберёшься, - напомнил вампир, - приберись и поесть приготовь, чтобы в пустой свинушник не возвращаться.
- Доминик, - решительно начал Славян, - это слишком доро…
- Помолчи, - прервал повелитель Латирисы. - Так решил Союз Общин. И не спорь. Долг благодарности надо отдавать. И принимать!!! Или хочешь, чтобы тебе серебро сунули?
- Нет!
- Вот и молчи. И надеюсь, Латирисе ты всё-таки отдашь предпочтение.
- Спасибо, - только и пробормотал Славян.
Вампир ничего не ответил, сосредоточенно смотрел в огонь.
- Для Соколов ты теперь главный враг, - сказал он после долгого молчания.
- Но я же ничего не делал!
- То-то и оно. Если б делал, всё было бы просто и понятно. А так - перепугал ты их до смерти. Твоей смерти.
- Ерунда, - не поверил Славян.
- И не надейся, самая что ни на есть реальность.
- Доминик, - вспомнил начало разговора Славян, - если тебе неприятно, не отвечай…
- Да ты и так почти обо всём догадался, - вздохнул вампир. - Да, Славян, мы мутанты. Человеки сотворили сами себя, сами с ветки слезли, прошли путь от обезьян до людей, вы самородны, самосотворенцы, а все волшебные расы без исключения созданы, и созданы человеками. Так что раннесредневековые споры христианских и мусульманских церковников, есть ли у нас душа, начались не на пустом месте. К счастью, в девятом веке душу нам всё-таки решили оставить.