- Потому что Славян, - сказал вернувшийся Доминик, - со своими болячками как вампир с Жаждой - думает, если делать вид, что их нет, то они и впрямь исчезнут. Не обижайтесь, мсье Дюбуа, все человеки, у кого характер твердый, так делают, - лечить их сущее наказание. А у слабаков другая крайность: с болячками как с букетом орхидей носятся - больше-то им похвалиться нечем. Только, Славян, - глянул на него вампир, - с друзьями молчишь - ладно, перетерпим, но отцу надо было сказать. Его-то чего стесняться?
- А при чём здесь мой папашка? - удивился Слав.
- Так, человеки, - сосредоточенно нахмурился вампир, - я не понимаю вас чего-то. Славян, о Жераре Дюбуа ты думал как об отце, поэтому я тебя к нему в дом притащил, а не в латирисский, как хотел. Вы, мсье Дюбуа, думали о Славяне как о сыне, потому я и спрашивал вашего согласия, на простого знакомого или даже друга время терять бы не стал. А теперь вы смотрите друг на друга как чужие.
Поднять взгляд на Слава Жерар не осмеливался, разглядывал сосредоточенно узор на ковролине. Слав прикоснулся к его плечу.
- Если ты не передумал… Таким отцом любой гордиться может.
Жерар осторожно, чтобы не зацепить синяки, ожоги и поломанные рёбра, обнял глупого мальчишку, прикоснулся губами к виску.
- Слав, сын… Ну как я могу передумать… Взрослый уже, а ведёшь себя как ребёнок. Ложись, - легонько оттолкнул его Жерар.
- Да прошло всё давно.
- Хочешь, чтобы всё по-новой началось? - буркнул вампир. - И оденься.
- Жарко.
- До сих пор? - хрипло переспросил вампир. - Мсье Дюбуа, мне нужно с вами поговорить.
Они вышли в холл.
- Человека только человек и переупрямит, - сказал вампир, - так что уговаривать Славяна придётся вам, меня он даже слушать не станет. Уехать Славяну нужно немедленно, я бы его прямо сейчас на Техничку выпихал, но придётся ночь отлежаться, слишком крепко ему досталось.
- Слав уезжает завтра…
- Знаю, - резко перебил вампир, - потому и приехал сегодня. Хотел завтра с утра, но потом подумал, что и без меня забот Славяну хватит. Дома не застал, поехал искать…
- Как искать? - не понял Жерар.
- По линии крови. Любой вампир, имея метку крови, найдёт любого людя в радиусе десяти километров. По кратчайшей дороге. Метка - это… - вампир запнулся, - след в памяти… отпечаток Славяна во мне… Не знаю, как объяснить. Проще говоря, мы запоминаем кровь как собака запах. Только не на полгода, а навсегда. И, в отличие от собак, выборочно: берём метку только у тех, у кого хотим, у кого нужно. Именно метку, а не саму кровь. Когда надо найти нужного людя, метка прокладывает путь к своему хозяину - линию крови. Но не об этом речь. - Вампир рассказал, где и в каком виде нашёл Слава. Жерар похолодел.
- Ты уверен, что это был Сокол?! - схватил за лацкан вампира.
- Этих паскудников я узнаю где угодно, когда угодно и в каком угодно виде, - заверил вампир.
- Доминик, - Жерару было не до этикета, - но зачем им Слав? Он ведь никто, всего лишь ходочанин. У них такого добра и так хватает.
- Вот это я у него и спрошу. А ты уговори его, убеди, прикажи сидеть на Техничке, и полгода, ну три месяца минимум, носа с неё не высовывать. И ещё, Жерар, у Славяна был оберег. И сгорел. Но так не бывает. Если защита сталкивается со слишком сильным нападением, то просто распыляется, - оберег никогда, ни при каких обстоятельствах не причинит вреда хозяину. Что могло произойти, если сгорела серебряная цепочка?!
- Ну тут-то всё просто, - пояснил Жерар, в юности полтора года отучившийся в волшебническом университете Гавра, - когда рыцарь перешёл в прямую атаку, боевое заклинание столкнулось с обломками какого-то разрушенного заклятья, плюс сопротивление оберега. Странно, Доминик, другое: почему рыцарь предохранитель не активировал? Это такая элементарщина! В универе сначала предохранители выставлять учат, а потом уже всей волшебнической премудрости. Через год самый тупой студент активирует предохранители рефлекторно, забыть о них просто нельзя, как нельзя забыть как ходить или расчёсываться. Это уже память тела, часть тебя самого. А тут рыцарь, человек, как минимум пять лет посвятивший магии, забывает о предохранителе.
- Видимо, - предположил Доминик, - Славян сказал ему что-то очень обидное, задел так, что в аффекте рыцарь позабыл всю свою выучку.
- Ну разве что глубокий аффект… Да, тогда можно и о предохранителе забыть.
- Никогда не слышал о предохранителях.
- А волшебным расам они и не нужны, только человекам.
- Жерар, почему ты бросил учёбу? - спросил вампир.
- Моих волшебнических талантов хватало только на то, чтобы в универ поступить. И ничего выше третьего ранга мне не светило. А хотелось стать кем-то значимым. К тому же я фотографией увлёкся… Вот и бросил. Как оказалось - правильно сделал. Ладно, пошли к Славу, пока он сам не вылез выяснять, чего мы тут такое обсуждаем.
В холл вошли пять чернокрылых вампиров в тусклой и незаметной молодёжно-спортивной одежде: на людей в таких бесформенных серых тряпках будешь в упор смотреть - не увидишь. Вампиры поклонились хозяину дома, затем повелителю.
- Четверо - охрана, присмотрят за домом, - пояснил Доминик, - а вот он дверь починит. Только и не хватает, чтобы хелефайи тебе завтра скандал устроили.
Один из вампиров отдал Доминику две спортивные сумки: большую, если не сказать - огромную, и маленькую, с которой Слав ездил на выходные в Эндориен.
- Что с дохлятиной? - спросил повелитель.
- Всё чисто, - ответил один из вампиров. - Ни те, ни те пернатые ничего не отыщут.
- Отлично. - Повелитель кивком отпустил вампиров, отнёс сумки в гостиную.
В комнату заглянул шестой вампир, сунул Жерару небольшой пакет с продуктами и исчез.
* * *
Остаточный жар горелой волшбы не уходил. Доминик заставил выпить горячего вина, настоянного на травах, съесть пару бутербродов - Славяну кусок в горло не шёл, и сесть возле огня, чтобы пламя вытянуло жар.
Измученный треволненьями отец заснул, едва сел в кресло. Доминик осторожно, так что Жерар не проснулся, переложил его на второй диван, укрыл своим пальто и его курткой.
- Ты хорошо умеешь ухаживать за больными, - отметил Славян.
- За ранеными, - уточнил Доминик. Он выключил свет, горел только огонь в камине. - Вампирская волшба исцеления сильнее хелефайской, но узконаправленна: больной зуб или обычный понос мне вылечить труднее, чем открытый осколочный перелом руки. Если бы не твоё сердце, ожоги и рёбра я вылечил бы за полчаса. Но мы сотворены исключительно как воины, и целительство у нас воинское.
- Как будто воину живот не прохватывает.
- Прохватывает, и почаще чем обывателю, в походе чего только жрать не доводится. Поэтому проще повысить крепость желудка, чтобы лопать за милую душу могли всё, разве что не откровенную тухлятину; сделать высочайшую устойчивость к ядам - ни змея, ни отрава не страшны, добавить непробиваемый иммунитет - ни одно поветрие не возьмёт, от чумы до СПИДа… И готов универсальный солдат: не бьётся, не ломается и резво кувыркается. А подранят, так и себя вылечит, и товарищей.
- Ты как будто не рад.
- А чему тут радоваться? - Вампир сел во второе кресло, уставился на огонь. - Сила, выносливость и реакция у нас втрое выше эльфийских, а вы, обезьяныши, и в счёт не идёте. Но это всё мура. Ты от рождения свободен, а у волшебных рас - предназначение. Как у ночной вазы - только и годится, что нужду справлять. Ну, если ёмкости получше не нашлось, могут кактус посадить, - вот и весь выбор жизненного пути. Ты можешь стать кем захочешь, ты ни чем не связан, а волшебные расы как были рабами, так и остались. - Вампир резко обернулся к Славяну. - Ты даже представить не можешь, как я тебе завидую. Тебе - калеке, тебе - обезьянышу с неуклюжим слабым телом и ничтожно короткой жизнью, тебе - человеку. - Усмешка вампира стала пугающей. - Господину. Хозяину. Врагу. Сильнейшему. Творцу. Завидую до дрожи, до ненависти. До преклонения. И за это ненавижу ещё больше.
Славян ответил долгим прямым взглядом. Вот оно значит как. И не вампиры - волшебные расы.
- Спасибо, - искренне поблагодарил он.
Вампир отшатнулся как от пощёчины.
- Спасибо за правду, - пояснил Славян. - Это драгоценный дар. И за честность.
- Ты ненормальный, - ответил вампир. - Тебя во младенчестве на голову уронили. А в отрочестве кирпичом добавили.
Славян обиделся, хотел встать.
Вампир усадил обратно.
- Славян… Так просто нельзя. Нельзя так понимать людей, нельзя на всех смотреть как на равных и всех держать на расстоянии. От тебя ведь никто ничего не требует. Просто позволь быть с тобой рядом, а не за стеной.
"Ну что, идиот, доигрался? - зло подумал Славян. - Отпустил вожжи. Как там Миратвен говорил: "Ядовитая сорная трава"? Всего-то четыре месяца прошло, а ты уже запустил корни в восемь чужих жизней, и ничего, кроме лишних забот, не принёс. Жерар, Дарик, Лара, Доминик, Эрвин, Франциск, Миратвен, Нэйринг. Не слишком ли много? Моника ещё. Ну тут хоть всё просто - покувыркались два месяца в койке к взаимному удовольствию и разбежались. Тут я напакостить не успел, через день забудет. И они забудут, Техничка всё сотрёт, никаких корней не останется. Особенно сейчас, когда надо в нору забиться и сопеть тихонько в две дырки. Раз нет вестей - всё хорошо, раз всё хорошо - так и думать нечего. А дальше - с глаз долой, из сердца вон".
- Даже и не надейся, - вслух ответил на мысли вампир. - За других ничего не скажу, но я прежде себя забуду, и только потом тебя.
Холодная тупая безнадёжная тоска сжала сердце. Славян поднялся, вытащил из сумки рубашку и пуловер, оделся.