- Какая сволочь без приказа командует? - прошептал он, кривя губы. Пальцы впились в парапет. Истово, до белых костяшек.
Вахмайстер внизу строил почётный караул. Холле сверху видел, как дергаются его черные усы, взлетают и падают вниз руки.
- Какого черта? - рявкнул Холле. Ветер налетел, закрутил плащ, кинул майору в лицо снег и ледяную, мелкую крошку. Заслезились глаза. Майор отвернул голову. Орудийная площадка - внизу. Тонкие дула, лафеты, черные стволы глядят в поле, перед воротами. Как раз на ползущую по полю толпу. Один залп. Холле мысленно поблагодарил бога за удачу а себя - за предусмотрительность Час назад приказал зарядить картечью. Для учений. Один залп. Всего. Холле открыл было рот - скомандовать "огонь". И закрыл, молча, так ничего и не выговорив. Пушки стояли на дворе брошенные, одни, сиротливо щуря стволы в далекое небо. Пушкари, бросив орудия, спешили вниз. Без команды, без строя - толпой. Упал в снег, зашипел брошенный пальник. Плюнул сизым дымком и погас. Снизу - удар и протяжный скрип. И стук сапог. Ворота открылись.
Рука Холле дернулась в к поясу - судорожно. Схватила плетку. Потом пальцы опомнились - перепрыгнули рядом, на эфес. Двое рядовых пробежали мимо. При виде майора - не обернулись, лишь взяли правее, обогнув бледного от ярости Холле по широкой дуге. Даже не прервали разговор. "Жалование, - пролетело в уши майору короткое слово. И ещё, - тридцать лет. Надоело".
Майор Холле потянул саблю вон - судорожно, уже понимая, что не поможет.
- Какого черта? Я командную ..., - рявкнул Холле, раздувая ноздри. Крик взлетел, смялся и канул. В пустоту над крепостным плацем.
- Но платит - то император, - развел руками посыльный. Сдул с носа пшеничный чуб и ушел, удивляясь, что важный господин майор столь простых и очевидных вещей не понимает.
Снизу, со двора - опять стук сапог. Уже осмысленный. Потом лязг и отрывистый голос:
- Майор Холле, сдайте оружие. Майор обернулся. Навстречу ему, из полутьмы крепостных коридоров шагнул человек. Холле его узнал. Яков Лесли, капитан пехотной роты. Той самой. Холле оскалил зубы: "Привет, капитан"
С тихим шелестом скользнула из ножен кривая турецкая сабля.
- Холле, не дурите, - бросил Яков, шагая вперёд. Ещё. Лицо у майора - белое от гнева и унижения. Пальцы на эфесе свело, сабля застыла, на половине длинны от свободы.
- Ваши далеко. Крепость взята. Вы не прорветесь, майор, - сказал Яков ещё раз, прямо в это лицо. Не хотелось Якову устраивать драку сейчас. Уже после победы, так на потеху. Да и графиня просила этих Холле поберечь.
- Они редкие, - вспомнил вдруг капитан. Сделал ещё шаг, надеясь, что разум в майоре проснется. Вдруг, снизу, раскатом пролетел крик "ура". Ещё и ещё, эхом от валов, стен и башен. Холле вздрогнул, невольно бросив взгляд в ту сторону, через парапет. Яков - тоже. И даже сморгнул на миг. Вахтмайстер крепости решил слегка польстить въезжающим в крепость господам - или что там ему наговорили. Наскоро построил солдат, встретить криком "ура" въезжающую в крепость карету их светлости. Немного ошибся - торжественный крик достался обозной повозке с Анной на козлах. Рыжим пламенем - волосы по плечам. Холле обмяк. Как то сразу и вдруг. Зазвенела по камням брошенная Якову под ноги кривая восточная сабля.
- Ваша взяла, - прошептал он - в никуда, пустому серому небу. Огляделся - ещё раз, будто искал пути для бегства. Не нашел, поник, сунул руку в карман.
- чёрт возьми, а если сейчас перекинется? - спросил сам себя Яков, - у всех на глазах? Что тогда солдатам врать будем?
Из-за спины - опять стук сапог. Рейнеке - юнкер. Холле перевёл на него глаза, дернулся, руку из кармана убрал.
"Так-то лучше", - подумал Яков про себя, улыбнулся и сказал уже вслух:
- Ладно, Холле, подурили и будет. Скажите, где французы и серебро...
При слове серебро майор дернулся. Собрался, сощурил глаза. Оскалились зубы - хитрым, лисьим манером.
- Серебро, говорите... Пойдемте, господа, покажу...
С обзорной площадки бастиона спустились втроём - Холле впереди, руки за спину, Яков Лесли и Рейнеке - сзади. Вниз, через площадь, по сизым, скользким от снега камням - к внутреннему двору. Тому самому, за чёрной решеткой. По дороге к капитану за спину пристроился сержант, потом хмурый стрелок и Лоренцо. К решетке подошли уже хорошей толпой. Знакомый Анне каретный сарай, потом ворота во внутренний двор - козырек и арка серого камня. Витые столбы. Частый, переливчатый звон - на брусчатку вниз, с козырьков падали капли.
"Скоро весна", - подумал вдруг капитан и огляделся. Вокруг него - только свои, солдаты из роты. Люди вахтмайстера отстали и держались поодаль. Шум умолк, в спины его людям косились - опасливо.
"Чего это они?" - подумал было Яков. Мысль умерла. Решетка впереди дрогнула и зашаталась. До Лесли донесся длинный, пронзительный звук. Оттуда, из тьмы за решеткой. Донесся, пробежал по ушам, отдаваясь в спине неприятной дрожью. Лязгнула сталь. Яков дернулся, потом сообразил, что это его собственный клинок звенит в ножнах. Рука дернулась, стиснула эфес. Спереди - опять удар и, тут же шелест песка. Яков невольно сморгнул, увидев, как гнутся в пазах кованые прутья решётки.
- Что это? - прошептал он, отступая на шаг. Щелкнул курок. Резкий, лающий смех - это, прислонившись к стене, засмеялся майор Холле:
- Разрешите представить вам местного коменданта. Их милость барон Вольфхарт фон Ринген, собственной персоной.
Новый удар, решетка трясется и ходит в пазах. Ворота, арка, полутьма впереди, под козырьком. Глаза скользят, не в силах схватить контуры трясущей решетку фигуры. Тяжелые лапы, на загривке - клоками шерсть. Двумя угольками - глаза. Низкий рык рванул воздух опять, ввинтился винтом в уши.
- Похоже, он рад вас видеть, - засмеялся Холле. Якова передернуло - смех был похож на лай. Зверь взревел. За спиной - шепот и лязг. Мушкетер Ганс развернул стрелков в линию. Сошки уперлись в камень, полки открыты, в скобах зажаты тонкие, дымящиеся фитили.
- Стрелять по команде, - рявкнул Яков и шагнул вбок, освобождая мушкетам линию огня. Тень впереди почуяла дым, прыгнула в сторону. Задрожала решетка. Зверь исчез на глазах.
- Что у Вас тут, Холле, за чертовщина творится? - спросил капитан, переводя дыхание.
- Их милость, господин комендант. Немного не в себе, после общения с сыном, вы уж извините. Можно понять старика, молодежь нынче такая непочительная... - Холле отвечал, откровенно издеваясь, скалил зубы, глумливая улыбка плясала по лицу. Капитану очень захотелось его ударить. Но, вместо этого он огляделся - слава богу, чужих нет, только свои, посвящённые в тайну. Хорошо, не придётся лишний раз наводить тень на плетень. Рявкнул команду:
- Все оцепить, лишних не пускать
- Уже, - доложил сержант. Яков оглянулся - точно, парни из роты - тройным кольцом вокруг. Подумал ещё раз, пытаясь прикинуть, что делать дальше. Холле откровенно скалился, стоя у стены. Его все происходящее веселило.
- Рекомендую послать щенка вперед, - проговорил тот, - Они с папой в прошлый раз недоговорили слегка... Да и невестку для их милости было бы неплохо рассмотреть поближе.
Вперёд протолкался Рейнеке-юнкер. Прямой, собранный. Бледный немного, но - держится хорошо. Козырнул.
- Разрешите обратиться, герр капитан.
- Слушаю
- Чертов лис... Майор Холле прав. Извините, но это и впрямь семейное дело. Разрешите пройти вперёд...
Вот тут Яков разъярился не на шутку:
- Семейное дело? Три фута в холке, клыки, что рейтарская сабля и хвост - это у вас семейное, юноша, да? Нет уж, стойте здесь, ждите команды и не лезьте, куда не просят, - тут Яков заметил, как у парня дернулось лицо и сбавил тон. Слегка, - успеете гробанутся, вы ж теперь женатый, юноша...
Заметил Анну, сосредоточенно пробирающуюся к решетке с какой-то тряпкой в руке и рявкнул опять:
- И жену держите, пока тоже не нарвалась. Я с вами скоро сам озверею, хвост выращу и загрызу кого-нибудь...
Тут Яков выдохнул и подумал. Туннель под аркой был тих, молчал внутренний двор, лишь гонял снег и след по камням зимний ветер. Зверь затих. Затаился должно быть. "Может, обойти?" - подумал Яков и отверг эту мысль. В замковых коридорах их капающая слюной милость куда опаснее, чем на плацу, под дулами мушкетов. Вообще, в предложении парня резон был - зверя спустить на зверя. Старый барон, на вид куда страшнее и больше, чем юнкер в образе, но тут Рейнеке и не надо побеждать - просто выманить на чистое место, под выстрел. И все же...
"Посылать сына против отца - грех будет на мою душу, - угрюмо подумал Яков, - А их там и так... Да и солдатский залп, скорее всего, убьет обоих. Нет, надо думать дальше"
Тут Яков огляделся ещё раз, заметил все так же скалящегося майора Холле. Из за решётки - новый рев. Зверь еще здесь, затаился. Ждёт. Капитан поймал глазами майоров взгляд и тоже оскалил зубы:
- А вперёд мы чертова лиса пустим, - улыбка майора пропала враз. Зато улыбнулся Яков. В ответ.
- В конце - концов, чье начальство озверело, майор? Надо было беречь...
И тут новый голос хлестнул по ушам. Резко, хлыстом - по нервам.
- Отойдите все.
Яков перевёл глаза. Их светлость. Ну, конечно. Мир трясется, чудеса бегают, начальники звереют - и все это вдруг без неё?
- Откройте решетку и уберите людей, капитан, - их светлость прошла вперёд. Все так же невозмутимо. Только...
"Только голос у неё какой-то не такой" - подумал Яков. Половиной мозга, вторая судорожно искала вежливую форму к словам "а в уме ли вы?".