- Простите, Ваша светлость. Но сейчас мне, действительно, не до разговоров. Рота...
- Понимаю. Кстати, а где ваш сержант? Гляжу, вы бегаете за двоих сразу.
Капитан развел руками и сердито вздохнул:
- Да уж, есть человек - не замечаешь, а стоит отлучится - хоть караул. Занят он.
- Тоже на задании? - спросила графиня улыбнувшись - лукаво, будто понимающе.
- Нет, свидание у него, - бросил Яков через плечо и побежал разнимать очередной затор. Не обернулся, а зря - в первый раз за жизнь увидел бы их светлость графиню Амалию в недоумении.
**
Корвин, вахтмейстер крепости Гаунау тоже пребывал в недоумении. Полном. "Эх судьба, шлюха старая, пошутила на старости лет, - сердито ворчал под нос ветеран, шаркая ногами по серому камню. - Нашла, понимаешь для юмора объект. Или над кем шутить, если попросту. Вначале в крепость загнала, в мешок каменный засунула и веревкой привязала. Потом их милость генерала послала - вовек бы той милости не видать. И ведь действительно - не видать. Уже с неделю как, аккурат после той шутки с приблудной девчонкой и ее милым дружком из каземата". Тут Корвин невольно улыбнулся в усы. Дернулся болью шрам на лице - улыбка получилась злая, волчья. Хорошо его достал тогда господин комендант. Тростью, на площади. Хорошо. И даже не обернулся посмотреть, кого ударил. Вот и Корвин - ночью, когда беглецы уносили ноги - он тоже взял и не посмотрел. Ибо...Весёлая, словом, получилась шутка - усмехнулся вахтмистр ещё раз. Вот только господина коменданта после неё никто не видел. И внутренний двор закрыт на ключ, ржавеет в снегу заклепанная наглухо решетка. Стражу солдатскую сняли, кроатов поставили, внутрь запретили заходить. И воет там что - то ночами, как волк на луну. Глухо, яростно. Так, что крестятся и бледнеют не только новички но и бывалые ветераны. Корвин, от греха подальше внутреннюю стражу вообще убрал, пехота днем жалась к стенам и обходила внутренний двор десятой дорогой. А ночью вообще... Хорошо хоть стены каменные, да решётки стальные. И то, пока заснешь - десять раз перекрестишься. А вчера чёрт опять обоих Холле обратно принёс. Битых - у старого Корвина на такое взгляд наметанный - но от этого вдвое надменных и злых. Начальство на его голову. И жрать нечего....
Тут старый вахтмейстер обернулся. Узкие коридоры, камень вокруг, тишина да вода со сводов каплет. Медленно, мерзко так. Никого. Впереди - тусклый свет. Очередной пост. Хриплый кашель - от сырости болели лёгкие. Пахнуло серой - вдруг. Вахтмайстер поморщился - нет показалось. Память о давних днях. Фландрия, Бреда, подкоп. Еретики тогда достать не смогли - так сейчас крепость доконает. В бойнице - длинная серая тень. Северо-западный бастион, горжа. Пока все обойдешь - а обойти надо, на то Корвин здесь и вахтмайстер - главный по патрулям и прочей страже. Положено. И все равно - пока обойдешь - в животе кишки такое спляшут... А обойти надо, на то он и вахтмайстер тут. Даже не ради генерала или Холле - прорвались они пропадом - а просто, чтобы себя потом уважать. Ибо...
- Когда обойду - как раз Рон вернётся, - бурчал под нос ветеран, проходя очередную стражу, - парень справный, чего-нить да принесёт. И делится обучен...
Угол, пост, поворот. Камень вокруг - рыж и кроваво- красен. Серая известка, чёрная вода - полосами. Огонёк фонаря в руке колышется, бросает рыжие пятна. Все в порядке. Вроде. Коридор изгибается, уходит налево углом. И оттуда - голоса и негромкий шелест.
Вахтмайстер подобрался, отставил фонарь и - мягким шагом, тихо, скользнул вперёд, положив руки на эфесы клинков - шпаги и старой испанской даги. Голоса впереди стали четче, уверенней. Один он узнал. Рон, егерь, чубарый смешной паренек. Кто с ним? И Какого черта он вернулся?
**
- Так как же вы возьмете крепость, капитан?
- Просто, ваша светлость. Помните сказку - сезам, откройся? Как - то так. Подойдем, постучим, скажем волшебное слово.
- Какое?
**
- Старый козёл, - изумленно выдохнул вахтмайстер Корвин, узнав Рона и его спутников. Кухонная девчонка - та самая, ее милый из каземата и рядом - грузный, что твой медведь, здоровяк, заросший до глаз бородою.
Пауль Миллер, майстер-сержант, Корвинов старый, еще по осаде Бреды приятель.
- Сам козёл, - бросил тот. Улыбнулся и протянул руку, - привет. Рад, что живой. Есть дело...
4-15
Внутри
Следующий день. Уже, вечер, небо чистое, для разнообразия, без унылой серой пелены. Багровое, закатное, расчерченное на тонкие полосы облаками. Опять дорога, лес, и надоевший до чертиков снег. Мокрый, чернеющий снег, рассыпавшийся в в мокрую хлябь под сапогами. Рота шла - из последних сил. Шла... Капитан стоял, пропуская ряд за рядом мимо себя. Оглядывал хмурые лица, повозки, оружие в закутанных от мороза руках. Живым олицетворением порядка и дисциплины. Хотя, на самом деле - просто сухое место под сапогом, отдохнуть захотелось.
- Не пора ли командовать привал, капитан? - их светлость. Опять. Привык Яков слышать под ухом ее чуть надтреснутый, дребезжащий голос. Вечная загадка, с издевательством пополам. Даже не удивился. А вот она сейчас удивлена, похоже. Наверное, тоже привыкла, просчитала время, не хуже сержанта знает, что пора. Не раз шутила, что по Якову можно сверять часы. Но не сейчас. Сейчас - из-за поворота долетел свист и протяжные крики. Стена деревьев впереди поредела, распалась. Вместо елок пошли липы. Их тонкие стволы, словно скелеты с опавшей листвой. А сквозь них плещется багровое небо и поле. И длинные, седые от снега валы. Дозорная башня - тонкая, как палец грозящий небу. Караульные башенки по углам - низкие под сводчатой крышей. Чёрная полоса воды. Ров. Крепость Гаунау.
- Дошли, - выдохнул капитан, тряхнув головой. Перед глазами - видением - чугунные тонкие стволы, змеиными, черными пастями - дула. Цепляются в землю лафеты - прочно, как лапами лев. Спят. Ждут. Капитан поежился ещё раз, проклиная себя за дурацкую мнительность.
- Будете разбивать лагерь, капитан?
- Зачем? - капитан поднял бровь вверх, надеясь, что жест сойдет за удивление
- Зачем ждать? За стенами нас ждут нормальные каменные казармы. Дрова и жалование. Я не медведь, чтобы спать под снегом, - упрямо повторил капитан. Стена вырастала на глазах - укутанный снегом гранитный вал. Грязно бурые и серые камни. Мимо прошел сержант, махнул рукой. Поднял большой палец вверх - все нормально, мол. Над стеною - редкие дымки. Капитан тряхнул головой ещё раз, прогоняя с глаз ждущие команды "огонь" дула.
- Как вы думаете, их превосходительство, здешний комендант будет рад нас видеть? - усмехнулся Лесли, разгоняя дурман, - кстати, почему о таком генерале никто в армии никогда не слышал?
- Генерала он получил за совсем другие заслуги. Какие - Вам не обязательно знать... - ответ прозвучал так буднично, что взбесился бы и святой. Яков напомнил себе, что, по народному поверью, шотландцы произошли из камня и постарался ответить так, чтобы не поставить родственника:
- Почему же... Или ... - очевидно, в роду у капитана Якова Лесли были какие-то особо горячие камни. Ехидный шутка про усы, лапы, хвост и прочие достоинства коменданта родилась вмиг. И тут же умерла, не успев вырваться наружу. Редкий строй прорвался, на капитанских глазах и навстречу им шагнула высокая, прямая фигура.
Подошёл Рейнеке, в уставном приветствии вскинул руку к виску. Доложил - коротко, подчеркнуто игнорируя их светлость:
- Все в порядке, герр капитан. Приказ выполнен.
- Хорошо, поблагодари жену от моего имени.
Рейнеке кивнул. Графиня стояла у Якова за плечом, но даже отсюда капитан чувствовал ее удивление. Полный лютого любопытства взгляд сверлил то юнкера, то капитана. Рейнеке - тот тоже стоял статуей, делая вид, что никакой их светлости тут нет. Любимый крестник, мать его волкодав. "Какая кошка между этих двоих пробежала?"
- Рада вашему оптимизму, капитан, но для взятия такой крепости, по расчетам гофкригсрата нужно десять тысяч человек и осадный парк.
Капитан слегка ухмыльнулся - маленькая месть за бесчисленные "вам не обязательно знать" душу немного, но согрела.
- У нас есть Рейнеке и Анна. Сойдёт. Пойдемте, Ваша светлость, вам будет любопытно. Наверное.
**
За стенами - шум и глухой, притушенный валами и камнем ропот. От ворот - к валу, эхом от стен, от шепота - к сполошному крику. От поста к посту, от ушей в уши. Пролетел, обернулся в коридоре стуком сапог, тяжёлым дыханием и прилетел на обзорную площадь, прямо в уши майора Холле. Кроат дернулся на звук, обернулся - посыльный, невысокий, чубарый паренек в потрепанной накидке егерей, вскинул к виску ладонь, сделал пару вдохов, по-рыбьи раскрывая рот - переводил от бега дыхание. Перевёл. И доложил.
- Герр майор. Там...
- Комендант, в отсутствие мастера Вольфхарда, - рявкнул Холле, оправляя плащ, - сколько вам, остолопам, говорить можно.
- Хорошо, герр комендант. Там у ворот... Парень замялся, сдул с носа длинный, пшеничного цвета, чуб. Холле повернулся. Вдали, за стенами - серая полоса. По полю от леса к воротам - длинная змея из людей и повозок. Пехота. Холле бросил лишь беглый взгляд.
- И что? Пусть себе идут... мимо. Чего хотят?
- Открыть ворота.
Холле замер на миг, пытаясь понять, как этот щенок смеет над ним издеваться.
- Ещё чего...
- Только они не просят, герр майор... Комендант, простите. Требуют. Именем императора.
- Какого... - начал было Холле и недоговорил. Ропот и гул голосов снизу стал глуше. И разом - отчетливей. Резче. Закричали в одной стороне, потом в другой. Крик пролетел по плацу, от стены до стены и замер, оборванный парой коротких, лающих звуков - команд. Холле - плащ крылом за спиной - кинулся от стены к стене. К той, что нависала над двором каменной галереей.