" То их величествам останется только собрать ветеранов, выдать порцию макарон на уши- так, кажется, говорят в итальянских ротах - и послать строем на запад или ещё куда. Навстречу таким же бедолагам под французскими лилиями или шведским львами. Авось поубивают друг друга господа кредиторы. А те тоже не идиоты и будут не сколько воевать, сколько ходить кругами туда-сюда, разоряя страну постоем и контрибуциями. Ну уж...
Почему то вспомнился Мюльберг. Ратуша, башня с часами. Вежливый писарь. Разлетевшиеся по столу оловянные, литые фигурки. Шлюха и мертвец.
- Черта с два, - Яков встряхнул головой и подумал, что за десять лет такая круговерть надоела до чертиков. Ему лично. А остальным? Огляделся. Минутная вспышка прошла, стрелок Ганс статуей подпирал стену, едва не царапая потолок головой. Итальянец дремал, сержант все считал на пальцах и ругался вполголоса. Понятно ребёнку - что он считал, а ругательства ветеран загибал такие, что лучше бы заговорщикам на свет не рождаться. И Рейнеке посреди комнаты - этот тоже задумался. Крепко так, а потом на лице вспыхнула, заиграла вдруг звериная усмешка. "Чего это он? " - подумалось вдруг. Потом сообразил. И резко стукнул ладонью по столу.
- Итак, господа, поздравляю - наше жалование ждёт нас в крепости Гаунау. Жалование, враги и благодарность империи за раскрытие этого чертового заговора. Предлагаю зайти и забрать. Что скажете?
- Дело говоришь, капитан, - откликнулись сержант и хмурый стрелок - почти хором.
- Ваша светлость? - та кивнула.
- На благодарность империи можете смело рассчитывать. Но, поскольку в дело замешаны... мои подопечные, настоятельно прошу вас, капитан, соблюдать секретность...
Пауза, взятая графиней была красноречива настолько, что Яков продолжил мысль без труда
- А то благодарность империи будет столь велика, что нас всех, как щенят, раздавит. Поняли, Ваша Светлость, не в первый раз.
Пальцы Якова задумчиво пробежали по столу. В ритме сигнала: "Атака. Пики, в бой". Легко сказать. Крепость Гаунау - из новых, недавно построена. Бастионы - на все стороны, пятью лучами звезды гранитные стены, пушки и гарнизона - под тысячу человек. А просьба графини означает одно - подмоги не будет. Извольте, господин капитан, справится сами. Тем, что есть под рукой, то есть сотней пик, из них половина сегодня в ночь перераненные. Весело. Перед глазами искрой пробежала картина - крепостной парапет, мшистые камни, серое небо и серый снег. И чёрные, длинные дула крепостных пушек с ободками на стволах - пасти драконов, что спят и во сне видят шанс взреветь и выпустить пламя.
"Ладно, на месте осмотримся, придумаем что-нибудь" - подумал капитан и махнул рукой - все, мол, свободны. Подхватил шляпу и рывком встал - захотелось выйти в ночь с духоты, проверить голову.
Ночь встретила капитана ветром в лицо и терпким духом гари и дыма - с поля ещё несло запахом недавнего боя. Холод схватил за уши, протёк змейкой под воротник. Зато звезды на небе - россыпью льда. Ясные и большие, как перед рассветом. "Скоро уже, - невольно подумал капитан, - и рассвет и весна. Скоро". Вокруг плескалась тьма - густая и, как всегда в этот час, непроглядная. Противно хлюпнул мокрый снег под ногой. Грязный серый снег, надоевший капитану до чёртиков. Скорей бы весна. Осторожный кашель под ухом.
- Разрешите обратится, герр капитан.
Яков обернулся - Рейнеке-юнкер. Высокий, в струнку - прямой, немудрящая одёжка почищена кое-как и уставно застёгнута на все пуговицы. Серьёзный до ужаса, на широком лице камнями - вытянутые упрямые скулы.
- А парень изменился за эту зиму, - чуть отстранённо подумал Яков, смотря на это широкое лицо. Вспомнилась осень, лагерь у городских стен и наивный до неприличия парнишка с удивлением в глазах и письмом, завалившимся за подкладку. Теперь удивление исчезло с лица и скулы сжало в кулак. Смотрит прямо. Уже не щенок.
- Герр капитан, - парень сделал паузу. Просто набрать воздуха в рот, - если крепость будут брать штурмом - прошу разрешения возглавить флорин хоффнунг (*передовой отряд из добровольцев).
Яков сморгнул: флорин хоффнунг, передовой отряд из сорвиголов. Застрельщики боя, лезут впереди всех, будто им жизнь не дорога. В отличие от тех флоринов, от которых отряд ведет название.
- Окстись, парень, это же верная смерть?
- Я знаю. Но и оставаться джентельменом без жалования тоже уже не могу. А идёт мир, другого шанса отличится может и не представится.
- Будет и другая война на нашу голову.
- Может быть. Но не в этом году. А мне к ноябрю надо.... - лицо парня дрогнуло вдруг. Рейнеке сморгнул, на миг вернулось прежнее, детское выражение. В доме напротив хлопнула дверь, через улицу легла слепящая полоса жёлтого света. Юнкеру на лицо, плечи и рукава куртки. На ладонь, с прядью волос, обмотанных вокруг безымянного пальца. Длинных рыжих волос. Вроде кольца. "Рейнеке - юнкер с женой вышли из леса" - докладывал только что угрюмый стрелок. Капитан сложил в уме два и два и от души улыбнулся.
- Поздравляю, юнкер. Уже? - вырвалось само собой. Глупо до ужаса. Рейнеке пожал плечами в ответ:
- Не знаю. Рассчитывать надо на худшее, сами учили, капитан. Возможно. Но хочу быть готовым.
- Похвально... - капитан задумался. Крепко, - флорин хоффнунга тут точно не будет. Нас всего сотня, для лобовой атаки мало. Чертова крепость, не представляю пока, как мы в неё войдём.
- Раз мы с Анной вышли - значит вы сумеете войти, капитан.
- И то правда. Слушай, расскажи ещё раз, как вы вышли?
Парень улыбнулся вдруг. Долго так.
- Если быть точным, вышел не я. Меня вывели. Анна - может вам спросить её?
- Верно, чёрт меня побери, - прошептал капитан, гадая, почему такая простая мысль не пришла в голову раньше.
- Тогда.. Тогда, парень, ноги в руки и бегом - попроси жену придти сюда. Вежливо. Поговорить надо.
- Хорошо, - Рейнеке отдал честь, развернулся и пошёл прочь. Твёрдо и плевать на лёд и липкую грязь под сапогами.
- А парень изменился, - подумал Яков, смотря ему вслед.
**
- А ты изменилась, подруга, - фраза Магды застала Анну врасплох. Она разбиралась по хозяйству как раз. И своему и юнкеровому, все вперемежку. Пока их с Рейнеке не было в роте - Магда успела свалить все в кучу и перемешать. Раскладывай теперь, как надо, да не так, как было. Хорошо хоть не потеряли почти ничего. "Почти, - ругнулась Анна, но тут же поправила себя, - спасибо Магде, сохранила. А могли бы и пропить. Вполне. И кукуй тогда. Спасибо Магде"
Оная Магда сидела рядом, смотря как перебирает вещи вернувшаяся из ниоткуда подруга. Деловито. Свои разложила, за юнкеровы принялась. Помянула "одного хвостатого обормота" разок-другой незлым словом, разложила всё по порядку - чулки к чулкам и так далее. Завёлся порядок - даже приятно посмотреть. Это так Анна себе под нос пробормотала, выпрямляясь и оглядывая результат - руки в бока, из под платка вьётся и падает на нос игривая рыжая прядка. Четкие, плавные движения рук. Спокойный взгляд. Больше не испуганная девочка, не понимающая что, где и куда попала. Человек на своём месте. Стоит прочно, уверенно, как гвоздь в пазу.
Магда при виде всего этого откровенно рассмеялась:
- Быстро вы...
Анна кивнула, развела руками в ответ - ни к чему отрицать очевидное. Ладонь - на стол. Железное кольцо глухо стукнуло о доску. Магда потрепала ее по плечу и вышла, оставив Анну одну в тёмной комнате.
- Мой до утра в карауле, - бросила на прощание она. Простучали каблуки по неструганным доскам. Хлопнула дверь. Задрожал, склонился ветру, огонек сальной свечки в углу. Клубилась ночь за тёмными ставнями. Анна присела на лавку, огляделась, вытянула усталые ноги. Рейнеке задерживался - войдя в деревню они разделились с ним, парень пошёл на доклад к капитану, Анна - к Магде, разбираться. Разобралась. Все в порядке. Тока серого нет - носит где-то. Анна достала утащенную из крепости сумку, разобрала. Протерла, почистила, зарядила оба пистолета. Полюбовалась минуту тонкой работой, завернула в тряпку и убрала. Потом достала книгу - фолиант в переплёте из красной, тонко выделанной кожи. "Зачем я ее тащила?" - подумала вдруг, взвешивая в ладони тяжеленный том. Распахнула страницы. С конца.
Ровные строки, четким, витиеватым почерком.
"Рейнеке, сын Вольфхарда, барон фон Ринген. Род - волчак, Окрас - серый, рост - в холке два фута... ( "уже два с половиной будет, - подумала Анна потом скосила глаза вниз, на дату. Давняя, лет пять назад, - вырос серый" ) ... Характер спокойный, дисциплинированный. Обучение прошёл, отклонений в повадках не замечено. К причастию допущен, ответственность - обычная" внизу - дата и подпись. Размашистая загогулина. М. Становой, доктор медицины...
- Интересно, - подумала Анна, подвинула ближе свечу и начала сосредоточенно перелистывать страницы. Ещё и ещё. За окном - темнота и ставшие родными звуки засыпающего лагеря.
Осторожный стук.
Анна подняла голову, сообразив, что зачиталась. Мигала, плевалась удушливым дымом свеча, трещали поленья в печи. Хлопнула дверь. Рейнеке вернулся.
- Анна, привет. Капитан просит, - тут Рейнеке сморгнул и замялся, не зная как сложить мысли в слова.
- Один раз он уже просил. В Мюльберге, на стоянке.
Анна вспомнила, что было потом и невольно улыбнулась. Рейнеке тоже. И посуровел опять:
- В этот раз, действительно, просит. Важно.
- Ну, раз важно, тогда пошли. - сказала Анна вставая. К счастью, оказалось недалеко. Через заставленную обозными телегами улицу. Капитан улыбнулся и галантно подал ей руку. Как даме.
- Впрочем, я теперь и есть дама, - подумала Анна, вежливо здороваясь.