"Спать. Как же сильно спать хочется", - мысли в голове капитана Якова Лесли плыли, продираясь сквозь вязкую одурь. Сам дурак, конечно. Накануне зачитался, ловкач из Шпессарда оказался чтивом на редкость завлекательным, особенно когда капитан догадался пролистнуть безбожно затянутые нравоучения в первой главе. А на рассвете забили не знающие таких тонкостей барабаны. На рассвете третьего дня. Анна как раз собиралась на рынок. И Яков, привычно выругавшись, вскочил и пошёл. Дел, как водится в роте, накопилось немало, и все сами решатся не хотели, капитанского внимания требовали. Порешал, спросонок озлился, объявил пару выговоров попавшим под горячую руку - здравия для. Потом поучаствовал в ставшей привычной для роты забаве - "найди, где носит этого разгильдяя", то есть Рейнеке-юнкера. И даже нашёл. Парень шёл в город, под руку со своей ненаглядной. И начальства в упор не видел, стервец. Немудрено, Анна шла с ним, рядом, ладонь в ладонь, шапка сбилась, ветер - огнём на снегу - играл льдинками в рыжих, огненных волосах. Яков проводил их взглядом от арки. Маленькая, точёная женская фигурка, под руку с высоким и непривычно - подтянутым юношей в парадном камзоле. Усмехнулся и решил, что внеочередной караул парня подождёт. И вообще, неприлично капитанам за юнкерами гоняться.
В обед Яков вновь забежал к себе, открыл книгу - там герой, как раз, хлебнувши по ошибке ведьминого зелья, перелетел на черте верхом от родного Шпессарда прямиком в Гаунау. И десяток страниц вешал лапшу на уши тамошнему губернатору. Яков того губернатора по жизни немного знал, сильно не любил и глотал страницы, гадая, чего же на него пополнение с неба не падает. И, на самом интересном месте, как водится, прервали опять. Сполошным криком из дальнего крыла. Яков помянул незлым тихим словом своих обалдуев, сорвался и пошёл чинить расправу, потом суд. Именно в такой последовательности. Но в коридоре нарвался на Магду Флайберг, шедшую к нему навстречу. С докладом, что можно было никуда не бежать, инцидент исчерпан.
- Да коза одна, из новоприбывших, - добродушно рассказывала ему солдатская жена, вытирая передником белые руки, - заорала вдруг ни с того ни с сего. Кричала, что ведьма и ей на шабаш, по делу, срочно. Потом метлу хвать и в окно.
Капитан вспомнил полёт ловкача из книжки и невольно усмехнулся:
- И как, полетела?
- Ага, в сугроб головой, - улыбнулась Магда в ответ, поправила сбившиеся волосы, - вот поверь мне, капитан, если ту бурду, какой местные девки глаза да зубы красят, взять да выпить - и не то увидишь.
Капитан поверил. Сложно не поверить человеку, который вытащил тебя когда-то с того света. И не только тебя. Теми самыми травами, о которых солдатская жена знала все. А та усмехнулась - белыми, не знавшими краски зубами, поправила волосы и продолжила:
- А уж если белладону на аквавите сбодяжить и приворотным зельем назвать... А потом по ошибке самой же и выпить - будет казаться, что летишь. Вокруг небо чёрное, высоко, звезды рядом сияют, шпили внизу, а падать не страшно. Хорошо, хоть мандрагоры дура эта не нашла, а то бы и черти ей померещились …
- Ну ладно, бог с ней. Пропиши ей, как водится, чтоб больше такого мне не было, да проспаться уложи.... И чтоб не болтали, услышат в городе не дай бог.
- Хорошо, - кивнула Магда, потирая руки. Покрасневшие от мороза и сбитые - видимо прописала уже… Капитан усмехнулся:
- Кстати, а зелье то кому предназначалось?
- Майеру, из третьего капральства
Фамилию Яков вспомнил без труда. И слегка обалдел - слишком уж часто приходилось слышать её в списках нарушителей дисциплины.
- Постой, он же урод? И вообще, и моральный, и на рожу ...
- Сама удивляюсь, - пожала широкими плечами солдатская жена.
- Ну, тогда "пропиши" отменяется. Передай обоим, что приворот сработал, пусть берет этого обалдуя и делает с ним, чего хочет. А то он у меня из наряда по выгребной яме не вылезет. Может, сделает девка из него что-то похожее на человека, раз у нас с сержантом не удалось.
Сказал, развернулся, довольный, что удалось сделать гадость ближнему своему. Не все же ему. И пошёл было назад, к оставленной книге. Однако, в этот раз, книгу не дали даже раскрыть. Рейнеке-юнкер вернулся из города. И обоих французов с собой притащил, обалдуй. Но делать нечего, пришлось капитану, вместо мягкой койки и интересной книги, гостями французскими заниматься. Радушного хозяина изображать. То есть размещать, кормить и слушать. Слушать вещи странные, чтобы не сказать больше.
Француз был умелым рассказчиком - умным, тонким. Слова так и лились, ровно, с переливами, в такт трещащему в очаге огню. Капитан предпочёл бы разговор кратко и по делу - про схватку в переулках, но француз начал издаля. О том, как маленький аббат добивался приёма у епископа славного города Мюльберга. О том, как слуги не хотели пускать, петляя, отговариваясь и неся гостю в глаза откровенную чушь. О том, как выглядел пастырь города Мюльберга, когда двери перед слишком настырным французом все-таки открылись. Монсеньор Епископ был стар, вежлив и тих. И напуган до ужаса. Развешанные на стенах иконы, кресты, над дверью и каждым из окон - потемневшие распятья, стаканы с водой - десятки, тут и там, на каждом из столов и полок.
- Кресты - понятно, а вода то зачем? - удивился Яков невольно.
- Говорил - первое средство. Ведьмы ломают своим колдовством законы божии. Вода вскипает и начинает течь снизу вверх - верный знак, что волшба поблизости. Чёрная. Злая.
"Надо бы спросить у Магды, не бывало ли такого, когда девки свой приворот бодяжили", - подумал капитан, а вслух спросил:
- И что, часто такое случается?
- Епископ говорил, что да. Пока Флашвольф не приехал - говорил, каждую ночь. Вскипала вода, растворялись окна, и сила нечистая утаскивала бедолагу.
- Сила?
- Чёрный конь или чёрный кот. Но огромный. Являлся, хватал, волок.
- Куда волок-то?
- Известно, куда. На Броккен, Ведьмину гору. К трону... - тут француз немного замялся, не желая поминать по имени врага рода человечьего, - понятно к чему... И там требовали отречения от господа нашего...Старику досталось, но он держался. Как мог.
- Однако же, когда вы с ним говорили - епископ был в своей постели, живой, и ничего с ним не сделалось.
- Да, - кивнул француз и приложился к бокалу, - и он не перестаёт хвалить бога за это. Бога и мастера Флашвольфа, когда он пришёл - ночные визиты стали реже. Куда реже.
- Но не прекратились?
- Нет.
- Флашвольф жжет людей пачками, весь город провонял и закоптился, как адская сковородка, а нечисть наносит визиты - всего лишь реже?
- Да, так говорит, - ответил аббат Эрбле, задумчиво прокатывая вино в бокале. На его тонких пальцах тяжёлые перстни - красным и жёлтым огнём в свете очага. Ветер взвыл за окном, качнулась поднятая сквозняком со стен паутина. Яков покосился на окно. Снаружи, за увитым изморозью стеклом - уже ночь, чёрная и беспросветная. "Беда...будет"... - завывало в щелях, сквозняк мазнул холодом по щеке и горлу. Хлопок вдали. Невнятный звук, резкий. Вроде, на пистолетный выстрел похоже. Но криков нет и тревоги не слышно. Посты молчат. " Сходить, что ли, проверить?" - подумал он. По - хорошему, надо, но... Выходить на мороз было жутко лениво.
- А вы верите в чудеса, капитан? - голос аббата прорвался, как сквозь пелену. Вязкую пелену текущих забот, полусна и дремоты. Ветер убаюкал-таки. А француз смотрел на него, сощурив глаза, молчал, ждал ответа.
- Ну, те отбросы, что на вас напали - они подонки не колдовские, а самые обычные, - ответил капитан, собирая в голове мысли, - скорее я поверю, что какая-то вертихвостка льёт нашему старцу приворотное зелье, или вроде того.
Аббат удивлённо приподнял бровь. Яков собрался и кратко рассказал сегодняшний эпизод. Магда, рядовой Майер, перепутанное шлюхино зелье. Капитан думал, что это смешно, но аббат Эрбле не улыбнулся. Сидел, задумчиво глядя, как пляшет огонь, отражаясь на гранях бокала.
- Может быть, - задумчиво проговорил он, наконец, после долгого раздумья, - может быть. Там, у епископа я взял один бокал со стола - у воды, действительно, был привкус... Странный. А потом на нас напали. Может вы и правы, но все таки... Все ли так просто, капитан?
Яков собрался ответить. И не успел. Глухо хлопнула дверь, сквозняк скользнул по волосам, противно захолодив горло.
- Капитан. Вам лучше взглянуть, - Яков обернулся - на пороге стоял стрелок Ганс, высокий, прямой, как всегда - холодный, как зимняя вьюга.
- Что случилось?
- Вам лучше взглянуть, капитан. Пойдёмте быстрее, - ответ был краток и холоден. Лицо стрелка не выражало ничего, но Яков вскочил и рука сама потянулась за плащом и шляпой.
Француз поднялся было тоже, но ему стрелок отрицательно качнул головой. И поднял ружъе, загородив проход гостю.
- Пойдёмте, капитан. Важно.
- Надеюсь, действительно важно, - сказал капитан, шагая из протопленной комнаты на мороз.
Ветер налетел, заполз под плащ холодной змеей, рванул с головы шляпу.
"Надеюсь, важно, но недолго. Спать охота, мочи нет", - угрюмо думал капитан, шагая по снегу и льду за своим угрюмым провожатым.