И тут, уже у самых дверей, Якова осторожно тронули за плечо. Капитан обернулся и увидел худощавого офицера в новеньком, хорошо выглаженном камзоле. Городской стражи, если судить по гербам на плече.
- Капитан, господин фогт требует Вас к себе. Немедленно.
"Господин фогт? Что, интересно, хочет от нас местный градоначальник?" - подумал было капитан, поймал взгляд своего сержанта. Суровый, исподлобья. Два яростных блика, скрытых под кустами бровей. Яков ухмыльнулся и проговорил - сержанту, нарочно игнорируя посыльного.
- Сержант, вы что-нибудь слышали? По-моему, к нам кто-то обращался. Тот ухмыльнулся и помотал головой.
- Извините, господин капитан, - тут же поправился посыльный, - майстер фогт просит вас. Почтительно.
Капитан кивнул и бросил, по прежнему, сержанту:
- Так-то лучше. Просит, говорите? Пойдёмте, посмотрим? - Сержант кивнул. Они обернулись и пошли назад
"Ну, что же. Как там писали в листке: "с достоинством" Возможно, у меня будет возможность потренироваться" - подумал капитан, поднимаясь по лестнице обратно, к залу собраний.
Господин фогт изволил орать. Человек, красный от гнева - зрелище вообще малоприятное, а в случае с градоначальником славного Мюльберга, вдвойне. Осанистый, дородный, исполненный важности мужчина в возрасте, когда двойной подбородок уже воспринимается как должное. И когда этот подбородок качался при очередном крике вверх-вниз, закрывая широкую золотую цепь на груди, капитан невольно подумал, что господина фогта неплохо на этой цепи и повесить.
Опыта, правда не было, но, если фогт скажет в таком духе ещё пару фраз - появится. Сержант за капитановым плечом уже сопел от ярости. И, как раз у него, опыт развешивания на столбах наглых градоначальников был.
Так что Яков побыстрее набрал воздуха в грудь и рявкнул:
- Что, вашу мать, случилось? - вышло хорошо, аж задрожало стекло в высоком стрельчатом окне зала советов. Фогт поперхнулся фразой, да так и замер, раскрыв рот. Дознаватель чуть улыбнулся за его плечом.
- Что вы себе позволяете, офицер? - надо отдать фогту должное, собрался он быстро, - Врываетесь в город, нападаете на людей... на городскую стражу при исполнении, между прочим. Ведёте себя, как будто вам здесь не мирный город, а поле боя где-нибудь во Фландрии... - майстер фогт сказал бы и больше, но Яков не дал договорить
- Если бы здесь была Фландрия, вы бы молчали, господин фогт. Или говорили бы вежливо, а то мой сержант служил как раз в тех краях, - тут фогт затих и невольно отшатнулся. Немудрено. Репутация у головорезов, ходивших по тем краям под испанским флагом ушла далеко от холодных бельгийских равнин.
- И, тем не менее. Ваши люди напали на моих. - Из-за фогтова плеча подал голос дознаватель.
- Серьёзное преступление. - опять начал заводится градоначальник, - у нас тут приличный город...
"Приличный город" - капитан не удержался от улыбки на этих словах. А фогт все багровел и багровел.
- И о нем немедленно будет доложено их светлости герцогу... вас повесят, капитан.
"Приговорённые встретили казнь с большим достоинством" - пробежала в голове у Якова недавняя цитата. Шаг вперёд. Ещё один. Поймать взгляд взглядом - Яков содрогнулся, глядя господину фогту в красные от гнева глаза под кустистыми бровями.
"Вот и потренируюсь"
- И о чем вы доложите их светлости герцогу, господин фогт?
- О нападении...
- При каких обстоятельствах? Ваши люди собирались произвести арест? - фогт невольно кивнул. Капитан изобразил самую хищную из улыбок:
- Тогда это вас повесят, а не меня. За оскорбление их императорского величества. Солдат - его слуга, не так ли?
- У нас свободный город. Наш суд...
- Пусть занимается ворами и мошенниками. Солдаты относятся к ведомству военного трибунала. Мы - не ваша юрисдикция, господа.
Дознаватель, молчавший весь разговор, внезапно шагнул вперёд. Мелодичный звон пронёсся по зале. Фогт отшатнулся, капитан остался стоять, лишь перевёл на "серебряного" глаза. А тот сделал ещё шаг, развернулся и бросил:
- Военный трибунал тут не при чём. Арестовать пытались совсем не солдата. Была женщина. Арестовать пытались её...
- Высокая, беловолосая?
- Да.
- Тогда вам повезло, что остались живы...
- Ну это переходит всякие границы, капитан... Солдата, слугу империи ещё можно понять, но всякая про...
"С левой в челюсть. И чтобы не встал", - подумал про себя капитан и ответил - быстро, пока жжение в кулаках не стало нестерпимым.
- Если это та, о ком я думаю, то она законная жена солдата империи. И, в таковом качестве, вашему суду, господа, безусловно, не подлежит.
- Законная... - фогт недоверчиво улыбнулся. Лесли в очередной раз прибил желание его придушить.
- Законней не бывает. Маршал Тилли подтвердил бы, будь он жив. Так что - закон об оскорблении величества в силе и тут.
- Кто сказал?
Яков усмехнулся, поймал глазами фогтов взгляд и чётко ответил:
- Вы.
- Я? Когда? - на этот раз господин фогт покраснел, ради разнообразия, от изумления.
Над фогтовой головой парила на стене Фемида - нарисованная девка с мечом и весами. Повязку на глазах художник малевал криво. Капитану на миг показалось, что правосудие подмигивает ему с вышины.
- А не вы ли мне хлебную ведомость час назад подписали, в счёт имперских налогов? Все ровно, сотня пик, двести ложек.
"Ну, положим, совсем не ровно, но эти детали сейчас ни к чему".
Вот по этой бумаге она и проходит - графа "ложки", строка номер один. А раз человек получает деньги от императора - он является его слугой, не так ли господа?
Фогт невольно кивнул. "Похоже, справился" - подумал капитан и продолжил, уже примирительно:
- Так что, господа - погорячились и будет. Обо всех инцидентах сообщайте мне, город не останется без возмещения, а виновные, без наказания. Сегодняшний случай будет разобран, виновный, наказан моей властью, в соответствии с уставом. Солдаты и их законные жёны вашей юрисдикции не подлежат, попытка их ареста рассматривается как оскорбление величества.
Дознаватель смерил Якова взглядом- холодным и серым, как зимняя непогода:
- Хорошо. Но и ваши люди пусть не вмешиваются в городские дела. Если казармы станут прибежищем колдовства - вы ответите
Яков невольно оглянулся - будто ища глазами табличку "выход". Его взгляд пробежал по парадной зале, высоким сводчатым окнам, красному лицу фогта, разному креслу, двум высоким сундукам у стены за загородкой.
- Не имею ни малейшего желания, - Якову не нравился этот ответ, но и других он не видел.
- Отлично, господа, - прошелестел из угла ещё один голос - тихий, вкрадчивый. Майстер Карл Хазер подал голос со своего писарского места на табурете в углу, - порядочные люди всегда смогут договориться, не правда ли? Мир?
"Меня начинает воротить от этого слова" - подумал Яков, но кивнул. Делать было нечего.
3-8
раны и подозрения
В этот раз вышли они с сержантом из ратуши спокойно. Никто не хватал за рукава и остановить не пытался, зря Яков держал руки на всякий случай, на поясе, поближе к эфесам клинков Ратуша пустела, расписные каменные своды ещё отражали гул голосов, но тихо и спокойно. Улица встретила их ударом ветра в лицо и кусающим за уши морозом. Яков надвинул шляпу плотнее, невольно обернулся, запахивая плащ. Над головой звонко пробили часы на высокой башне.
- Дела, ой и дела тут творятся господин капитан, прости господи какие дела, - проговорил задумчиво старый сержант, осматриваясь и теребя широкой ладонью лохматую бороду.
Капитан огляделся: площадь пустела, одинокие прохожие жались к стенам. Темнели стрельчатые окна в домах напротив, одинокий нищий сидел, привалившись спиной к нарисованным ангелам на стенах собора.
- Это не наша юрисдикция, сержант. Мир, сидим тихо, гоняем наших орлов по плацу.
- Оно да, конечно… тем более, если вспомнить, как мы их герцогской светлости год назад насолили… ой, и злой он на нас. (подробнее - в рассказе "ящик с пандорою" )
И слышать про нас лишний раз ему не надо. Вспомнит прошлое - мало нам не покажется. Вот только... - мимо них по неровной брусчатке прогрохотали колеса повозки. Сержант оглянулся, Яков вместе с ним. Пара усталых одров протащила воз с дровами. Может и просто так.
- Подорожали ... - проговорил сержант, запустив ладонь в бороду.
- Сержант?
- Дрова, говорю, в городе подорожали. С тех пор, как майстер дознаватель тут.
- При чем тут дрова? - сказал было Яков, но тут их прервали. Вежливым, тихим голосом с отчётливым французским акцентом.
- Добрый вечер господа. - капитан невольно поднял голову к небу - солнце на крестах и острых шпилях отливало закатными, красными отблесками. Действительно, почти вечер. Потом обернулся и вежливо кивнул аббату Эрбле. Тот столь же учтиво приподнял шляпу в ответ. "Холодновато сейчас для такой вежливости".
- Да, господа офицеры. Весёлый город не столь уж весел, как вы нам рассказывали.
- Увы, - Яков пожал плечами. Ничего умнее он выдумать не смог, - впрочем, для вас, как для сочинителя, всё это, наверное, интересно. Ведьмы, колдуны, тайны, кровавые договоры. Не знаю только, сколько правды во всем этом.
- Ну, и я не знаю, господа. Покойный Ришелье относился к этому очень внимательно, а он - как к нему ни относись - был великий человек.
Сержант засопел, откашлялся и неожиданно вступил в разговор: