Среди списка награждений моей фамилии не было, но своих нашел. Хорошо, что хоть их не обошел дождь наград. А вот про мой бой там оказалось все, так как выпуск был дополненный, как гласил заголовок. Видимо, в прошлом выпуске напечатали общую статью, а в этом - уже более подробную.
- Вот и почитаем, что тут пишут, - пробормотал я, разглядывая фотографии.
Статья оказалась интересной даже для меня.
В принципе ничего так написано. Кое-что, конечно, неправильно, например, что я, очнувшись, когда меня вытаскивали из кабины самолета, пробормотал: "Товарищ командир, задание выполнено…" - и потерял сознание. Это был явный вымысел корреспондента.
А вот бой описали довольно грамотно, видна рука специалиста. Похоже, корреспондент с фамилией Андреев нашел профи. Были вставки от подполковника Шредера - как его привезли в штаб фронта, где он давал показания. Много что было. Упомянули даже про восьмой "мессер", разбившийся при заходе на посадку.
В общем, профессионально написанная статья про героя-летчика. Можно было бы возгордиться, но нечем. Тут можно сказать одним словом: дрался насмерть, решив для себя, что не отступлю. В общем, там я умер. И это помогло. Ни страха, никаких других чувств в том, уже известном на всю страну воздушном бою я не испытывал. Решив для себя: "Или я их, или они меня. Другого не будет!"
И именно поэтому не боялся атак "мессеров", смело поворачивая им навстречу и встречая огнем, не обращая внимание на то, как на плоскостях и корпусе появляются все новые дырки. Главное для меня было уничтожить как можно больше гитлеровцев. То, что я дрался с легендарной в мое время группой полковника Шредера, удивило меня. Если бы я знал до боя, шансов бы у меня не было. Совсем. Но я не знал. Похоже, это и спасло, не погиб, выжил.
Фото на обратной стороне заинтересовало. Там было командование моей дивизии. Около десятка командиров позировали перед камерой. С интересом посмотрел на заголовок статьи.
- О как! "Успешный налет нашей авиации на крупный железнодорожный узел сорвал планы подготовки немецко-фашистских войск к крупному наступлению!" - вслух прочитал я.
Статья была интересная. Если отбросить мусор, то получалось, группа наших бомбардировщиков примерно в тридцать машин на рассвете налетела на этот узел и смела бомбами все, что только можно. Корреспондент написал, что с задания не вернулся только один самолет, сбитый зенитками. Это была явная ложь. Число можно смело увеличить раза как минимум в три. Думаю, не меньше пяти не вернулось. Уж я-то знаю, навидался, и как действуют немцы в таком случае, осведомлен прекрасно.
На фотографии был командир дивизии, начштаба, комиссар и еще пятеро незнакомых командиров. Это они участвовали в разработке операции.
Несколько секунд разглядывал капитана, стоявшего за левым плечом полковника Миронова. Это был тот самый командир, что я видел в беседке, когда прибыл к генералу. Что-то в его лице было знакомое, но я никак не мог вспомнить.
Продолжая пристально рассматривать фото, краем сознания зацепил в памяти когда-то прочитанное, как вдруг в палату вошла санитарка с подносом. Время обеда.
Воспоминание как появилось, так и исчезло, испуганное приходом Марьи Петровны. С легкой досадой бросив газету на стул, я принялся за еду.
Проводив взглядом уходящую с грязной посудой санитарку, почувствовал, что упустил что-то важное, но сколько в дальнейшем ни смотрел на фото, так ничего и не вспомнил.
Уполномоченный особого отдела сержант госбезопасности Путилин Александр Яковлевич готовился к приему военной и гражданской прессы. Суворов, очнувшийся вчера, выразил полную готовность к освещению своего беспрецедентного подвига. Даже сержант, относившийся к подобным сообщениям довольно скептически, видел, что на это раз пресса не лгала, не преувеличила. Парень действительно герой и гениальный летчик, как писали о нем в газетах. Еще раз просмотрев лист с фамилиями приглашенных корреспондентов, Путилин снял трубку, но сказать ничего не успел, в дверь кто-то осторожно поскребся. Так делал только один человек, и Путилин знал кто:
- Войдите!
В кабинет сержанта проскользнула его осведомитель.
- Что, Мария?
- Опять он пришел! - округлив глаза, сказала санитарка.
Подхватив фуражку, особист вывел девушку в коридор и, заперев дверь, поспешил к кабинету главврача. Он знал, где найдет посетителя.
Молодой лейтенант авиации, что сидел, закинув ногу на ногу, в кабинете, ничем не привлекал к себе внимания. Самый обычный командир, которых много в нашей армии.
- …и когда его можно будет навестить? - спросил летчик, продолжая разговор.
- Сейчас он под полным обследованием, но думаю, завтра, если все будет нормально, я разрешу посещения.
В это время без стука вошел местный особист. Было видно, что они с лейтенантом хорошо знакомы, так как пожали друг другу руки, как старые приятели.
- Елена Степановна, вы не оставите нас? Нам нужно поговорить наедине.
- Конечно, у меня как раз обход на втором этаже, - ответила главврач.
Как только женщина вышла, Путилин спросил:
- Ты опять насчет Суворова?
- Сам же прекрасно знаешь, чего спрашиваешь? - пожал плечами лейтенант.
- Зачем он тебе?
- Санька. Учеба у Мастера - это ТО, ЧТО МНЕ НАДО! Понимаешь? Это шанс, и я его не упущу. Хочу пробиться к нему в подразделение.
- Ох, Степа-Степа, что-то ты темнишь. Кстати, а где Василий? Это ведь его была идея?
- Его… Вызвали Васю. Летчиком-инспектором при Главном штабе ВВС назначали. Убыл по месту службы. Сердился очень, что не дождался.
- А ты?
- Переучиваюсь на новый тип самолета, - объяснил Степан.
- Вижу, как переучиваешься… Зачем хоть Вячеслава видеть хочешь?
- Познакомиться сперва хочу, вдруг не понравимся друг другу.
- Не советую я тебе к нему в часть идти. Не, не советую, - задумчиво покачал головой Путилин.
- Что так? - прищурился летчик.
- Подомнет он тебя. Я с ним полчаса общался. Лидер он, как есть подомнет. То еще… чудо.
- Думаешь? - без особого удивления спросил лейтенант.
- Сам увидишь, - отмахнулся особист.
Степан Микоян насмешливо посмотрел на собеседника, легкая ироничная улыбка мелькнула на его губах.
- Когда его можно увидеть? - спросил он.
- Да прямо сейчас, у меня как раз с ним встреча. Нужно обговорить кое-что. Заодно и познакомлю. Приглядишься.
Они вместе вышли из кабинета. Подойдя к палате Суворова, Путилин, открыв дверь, вошел первым, немного помедлив, вслед за ним зашел и Степан.
- Здравствуй, Вячеслав, как себя чувствуешь? - спросил сержант.
- Как будто меня изнасиловала трехсоткилограммовая красотка. Переломы, боль во всем теле, и некоторое сомнение, было или не было, - услышал Степан бодро-веселый голос.
Войдя в палату, он встретился взглядом с ярко-голубыми глазами молодого паренька, который без всякого смущения разглядывал его.
Я с любопытством рассматривал зашедшего вслед за Путилиным парня. Судя по знакам различия, видневшимся из-под накинутого на плечи больничного халата, гость был таким же лейтенантом авиации. Похоже, восточных кровей. Плохо в этом разбираюсь, но вроде армянин - нос с головой выдавал его. Ничего так, довольно приятное лицо.
- Познакомься, Вячеслав. Это лейтенант Степан Микоян. Он хочет с тобой пообщаться. Перенять, так сказать, твой опыт, - представил его особист, усаживаясь рядом с моей кроватью. Достав блокнот, он нашел нужную страницу и, бросив на меня быстрый взгляд, принялся просматривать записи.
- Руки, я думаю, пожимать друг другу не будем. Я сейчас не в форме, - сказал я, кивнув.
- Хорошо, - согласился лейтенант. Удивительно, но он явно волновался.
Тут слово взял особист:
- Кхм. Вячеслав, давай пока начнем с посещений. Елена Степановна их одобрила, но только через неделю. Так что десятого сентября у нас начнутся встречи. Вообще-то, этим должны заниматься другие люди, но поручили мне.
- А что, уже список посещений есть? - искренне удивился я.
- Вячеслав, ты теперь известный человек в стране. Зачитать? - с легкой улыбкой спросил сержант.
- Давай. Ничего, что я на ты?
- Нормально. Значит, так: московские пионеры решили присвоить одной из дружин имя летчика Дважды Героя Советского Союза лейтенанта Вячеслава Суворова и принять его в почетные члены. Они записаны на двенадцатое сентября.
- Членом меня еще никто не объявлял, тем более почетным! - ошарашенно пробормотал я.
Хмыкнув, Путилин продолжил:
- Также подали заявку на встречу ряд известных авиаконструкторов: Лавочкин, Петляков, Гудков, Яковлев… Ну это пока в сторону. Ходить ты не можешь. Список встреч сразу согласуем или потом?
- Давай потом. Сейчас я немного не в себе. Такие новости… Подождите! А как пионеры приняли меня в дружину, если я еще не Дважды Герой?
- Во-первых, известие о твоем награждении уже прошло в массы. Во-вторых… узнаешь позже.
- Награждать будут? - с хитринкой спросил я.
- Ну раз ты понял, то да, решили награждать тебя прямо в палате. Мне пока подробности не известны, просто предупредили. Продолжим: пресса дала заявку на встречу с тобой. Дали несколько, но мы решили свести их в одну, чтобы не загружать тебя.
- Их тоже через неделю?
- Нет, на этот раз нет. Приказ сверху - как можно быстрее дать статью о тебе в газету. Немцы в своих газетах вопят, что сбили тебя. Что ты погиб. Нужно дать опровержение. Приготовься, среди корреспондентов будут и иностранные.
- Понятно. Речь мне приготовили?
- Готовят, но тут нужны и твои мысли тоже. Я вечером зайду, запишем. Вопросы еще есть?