Честно говоря, нам с командирами невероятно повезло, Фермер уже после второй стычки засек некоторые особенности и привычки фрицев, а потом мы уже все вместе стали мозговать, как ими можно воспользоваться. А потом и Люк помог, выложив всю информацию, что помнил со времен участия в реконструкторских забавах.
В некоторых моментах качество тренировки среднего немецкого пехотинца напрямую работало против него. Вот как с правой рукой, например. При перебегании вражеский устав требовал нести винтовку в правой руке, держа ее примерно за середину. Так удобнее залегать после пробежки. А уж что-что, а уходить от огня фрицев учили на совесть. Причем снова для броска они поднимались не там же, где легли, а отползя чуть в сторону. Ну прям как мы во время той демонстрации боевых возможностей месяц назад! А вот стрелять во время перемещений ребята из Вермахта не очень любили и, соответственно, не умели. Когда бросок заканчивался и они, умело выбрав позиции, залегали, и раздавалась знакомая многим любителям рока команда "Feuer Frei", тогда - да, только держись! С точностью даже у обычных солдат все обстояло нормально. Но при этом сами немцы, если они не обозники, а нормальная пехота, все одно, больше на пулемет полагались. Ну и мы, как только эту фишку просекли, стали пользоваться контрмерами в полный рост - ведь где эмгач, там рядом и фрицевский командир отделения, а как раз он и подает команды своим архаровцам. Так что, если и засек пулемет, сразу ищи их унтера с его биноклем и эмпэшником, ну а там - как получится.
И колышки здорово помогали пару раз. Не нам, правда, а "смежникам", с которыми опытом поделились. Нам честно доложили, что при организации засады по совету истыкали обочины тропинки мелкими, в мизинец толщиной, колышками, так что, когда после первых выстрелов фрицы принялись исполнять команду "Hinlegen!", парочка на отточенные деревяшки напоролась. Мелочь, а приятно!
…Из-за угла выскочил взмыленный Дед Никто, но и пары шагов сделать не успел, как Юрин, изображавший зловредного партизана, резким толчком руки направил ствол "вражеской" винтовки в землю, а когда она воткнулась, доработал рукой, выворачивая правую руку Кудряшова и одновременно заваливая его на землю.
Чисто сработал! - я улыбнулся: все-таки приятно, когда прием, придуманный тобой, красиво исполняет твой же подчиненный. Я показал Коле большой палец. Он в ответ смущенно поклонился.
А вот Люк стоит нахмурясь, видимо, недоволен, что его "хвостик" даже сгруппироваться не сумел. Но тут ничего не попишешь: у Кольки всяческие рукомашества неплохо выходят, к тому же он килограммов на двадцать тяжелее Дениса. Надо только намекнуть сержанту, чтобы на одной форме не зацикливался, ведь прием этот двумя способами можно сделать - хлопнуть по "передней" части винтовки, как Коля, или, наоборот, приподнять приклад, как предпочитаю делать я. Так мягче выходит.
Понаблюдав за еще одной "пробежкой", которую теперь исполняли "трофейные", я отправился к командиру.
Москва, улица Дзержинского, дом 2.
20 августа 1941 года. 11:34.
Секретарь устроил побудку буквально полчаса назад, и сейчас "граждане очень старшие командиры", как шутливо называл всех присутствующих Яков, потихоньку приводили себя в порядок. Пока Павел умывался в туалете на этаже, в голове родилась шальная мысль, что можно спуститься в цокольный этаж и принять душ. Да, пусть предназначенный для обработки задержанных, пусть с холодной водой, но душ… Третьи сутки не получается вырваться домой, и только заранее припасенный в кабинете комплект формы выручил вчера при визите к главкому. Ну, дома спать не сильно комфортнее сейчас, - вспомнил он про "гостивших" в его квартире недавно вышедших из заключения сотрудниках. Жить им пока было негде, и он, посоветовавшись с женой, оставил их у себя. Все равно оба супруга целыми днями на службе пропадают. После недолгих колебаний он решил, что с помывкой можно подождать, и, доскоблив лицо бритвой, вытер остатки пены полотенцем и еще раз тщательно умылся.
…В кабинете завтракали: Наум и Яков устроились у стола для совещаний и задумчиво поглощали принесенные из буфета бутерброды. Вздохнув, Павел взял с тарелки парочку, ухватил другой рукой стакан с чаем и расположился во главе стола.
- Что делать будем, селяне? - наскоро прожевав хлеб с докторской колбасой и торопливо запив импровизированный завтрак чаем, спросил он соратников.
- Яша пока не в курсе, - Эйтингон отодвинул ото рта бутерброд с сыром.
- Про что? - Серебрянский после тюрьмы воспринимал творящиеся бытовые неурядицы чуть ли не как поездку на курорт и выглядел как бы не бодрее своих более молодых коллег.
- Вчера Пашу выдернули наверх, - палец Эйтингона показал на потолок. - И задали пару вопросов…
- А ты что? - Серебрянский повернулся к начальнику группы.
- Вот я и спрашиваю, что делать будем? Наверху требуют эвакуировать группу, но при этом не перестают сомневаться в их благонадежности.
- Что на этот раз?
- Меня носом ткнули в их образованность и в то, что подобный профессионализм плохо сочетается с навыками террора.
- Серьезно копнули, ничего не скажешь, - Яков всплеснул руками. - Вот только как, например, с умными быть? С Лизой Вардо, или кто там у нас образованный? Ильк? А если мы сейчас, друзья мои, еще раз с самого начала разматывать начнем? Только давайте без домыслов, на голых фактах!
- Илька в тридцать седьмом расстреляли! - мрачно ответил Эйтингон, но Павел пессимистичное замечание проигнорировал:
- Давайте играть!
- А Маклярского позвать не хотите? - Наум взял со стола очередной стакан с чаем.
- Он скоро сам появится, так что можно пока без него. Или начало отложим и будем пока отрабатывать по донесениям. Яша, ты ведешь! - и он протянул Серебрянскому папку с шифрограммами "Странников".
- Итак, - Яков пролистнул несколько страниц, - первое, с чего начнем, - это донесение, касающееся Юго-Западного фронта. Вопрос: откуда группа, сидящая в полосе Западного, могла получить информацию о том, как и какими силами осуществляется окружение?
- Там указано, что они допросили пленного летчика, а у немцев, как мы знаем, авиачасти постоянно перебрасывают с одного направления на другое. - Эйтингон в группе был одним из немногих сотрудников с серьезным военным образованием, а потому разбирался в этих вопросах профессионально.
- Хорошо, допустим, это так. А откуда летчик может знать, кто и куда по земле наступает?
- Яша, не крохоборничай! Если этот летун был хотя бы помощником комэска, то вполне мог разбираться в обстановке.
- Ладно, идем дальше. В донесении указано об "асимметричности" предполагаемого окружения, то есть подвижные части - с одной стороны, а пехота или, как в данном случае, горные стрелки - с другой. В то же время - я специально проверял, товарищи, - в сообщениях с фронта упоминаются немецкие танки на тех направлениях, где по информации "Странников" их быть не должно. Что на это скажете, начальнички?
- А то, Яша, что в отличие от долбаков с Юго-Западного, наши конфиденты знают гораздо больше! Посмотри на страницах двадцать три и двадцать четыре, - и Судоплатов толкнул в сторону Серебрянского папку с машинописной копией "синей тетради", - про германские "боевые группы".
- Ага, - найдя нужное место, пробормотал "ведущий", - действительно есть. Но почему они это раньше не передали?
- От того, Яша, что они умные люди и банальщину, которую, по идее, наши командиры должны были понять на второй неделе войны, не посчитали нужным шифровать и пересылать.
- Принимается! А как командование Юго-Западного отреагировало?
- Вначале как убогие - то есть никак. Но потом из Москвы надавили, и по крайней мере авиация отработала хорошо. Стрелков горных потрепала весьма существенно, я доклады читал. И знаешь что интересно?
- Ну?
- В полном соответствии с нашей шифрограммой у дивизий 49-го горного корпуса немцев оказалось плохо с противовоздушной обороной.
- То есть это донесение в актив однозначно? - Серебрянский сделал пометку в блокноте.
- Конечно, - подтвердил Павел. - И, кстати, почему ты начал с донесения по Украине? Я в маразм еще не впал, и первое сообщение на интересующую нас тему было про канистры на танках.
- Извини, начальник, - Яков развел руками, - но это несчитово! Канистры на танках любой дурак увидеть может.