Наиболее же полно это чувство "народности, русского, родного" выразилось в очерках "Суровые дни" – времени первой мировой войны. Шмелев так объяснял историю их создания: "Я охотно принял предложение "Сев. зап." – писать сколько угодно о впечатлениях от восприятия войны в деревне. Жил я тогда в Калуж. губ. (летом 1914 г. снимал дачу в селе Оболенском Малоярославского уезда. – Е. O.) повидал кой-что. Заинтересовался предложенной мне задачей".
Шмелев не склонен идеализировать ни обитателей деревни Большие Кресты, ни условия их жизни. Он показывает тоску и обнищание, которое несет война деревне, и горькое пьянство, и дикие нравы, темноту народа. И.неизвестно чем еще обернется эта война – каков будет "оборот жизни".
Но все же русский мужик для Шмелева – человек, знающий "сокровенную тайну – жизнь-смерть", умеющий делать самое сложное в жизни – умереть достойно. Русский человек умеет простить и найти слова прощения, умеет протрезветь, оглянуться на свою жизнь и зажить по-другому. И не случайно кончается цикл очерком "Правда дяди Семена" (см.: т. 1 наст. Собр. соч., там же – и "Знамения"): "Он – не он. Это вся тяжелой жизнью выученная, мудрая, болеющая Россия, скорбящая и все же непоколебимая". "Мудрый" – постоянный эпитет Шмелева.
Итак, мужик должен быть мудрым. УМНЫМ.
И со своей "военной деревенской темой" Ив. Шмелев оказался в эпицентре литературных споров.
"Суровые дни" следует рассматривать вместе с военными патриотическими корреспонденциями В. Брюсова, статьями Л. Андреева, Особенно же – спокойствие, серьезность, объединение народа у Шмелева – напоминают образы А, Толстого из очерков "На войне". Такой, например: "Словно вся Россия стала одним хозяйством, пришло время жатвы и все, взяв серпы, пошли жать".
Иным был настрой М. Горького. Правда, в начале войны он поставил свою подпись под двумя коллективными письмами: против немецких зверств и приветствия союзникам-англичанам. Среди подписей мы найдем имена И. Бунина, Шмелева, Н. Телешова и многих других.
Однако затем позиция Горького изменилась. В конце 1915 года в № 1 журнала "Летопись" он провозгласил, что у русского человека "Две души": "…одна от кочевника-монгола, мистика, лентяя", а другая – "душа славянина, потенциально героическая, способная вспыхнуть ярко и красиво, но ненадолго".
Шмелев возмутился статьей Горького и приветствовал ответ Л. Андреева, который назвал "Две души" унижением целого народа и самооплевыванием. Андреева поддержали Н. Бердяев, В. Розанов, Е. Чириков, А. Чеботаревская. Горького – журнал "Летопись", опубликовавший, например, в первом номере за 1916 год статью Д. Тальникова: разбор произведений о деревне Чехова, Бунина, Подьячева и Вольнова. Основываясь на них, критик доказывал убожество, дикость, жестокость и язычество русского народа.
В этом споре и "Суровые дни" стали аргументом. Критик Н. Кадмии противопоставил правдивых Горького и Бунина, верных "глубинной художественной традиции", и романтиков Андреева со Шмелевым, создавших "некую идеологию мужика". Это был ответ на статью Андреева о "Суровых днях". Андреев, в частности, писал:
"С легкой руки надменных "новозападников" наших, мужик попал в хамы и безнадежные эфиопы. Просто эфиоп. Нежно и любовно, трепетно и чутко, как верующий к ранам Христовым, подошел Ив. Шмелев к этому "эфиопу" и новой красотою озарил его лапти и зипуны, бороды и морщины, его трудовой пот, перемешанный с неприметными для барских глаз стыдливыми слезами. Нет на этом мужике прекраснодушного народничества, ничего он не пророчествует и не вещает в даль, но в чистой правде души своей стоит он, как вечный укор несправедливости и злу, как великая надежда на будущее…"
…В эмиграции Шмелева, вероятно, можно причислить к продолжателям, славянофильской традиции. Для нас важно, что это "неославянофильство" начало зарождаться в начале века, в противоположность также определенным "неозападническим" тенденциям. Но ему еще предстояли значительные испытания.
СОЛДАТСКАЯ тема возникла у Шмелева вместе с. деревенской, в годы первой мировой войны: развиваться же и углубляться она стала позднее – после февраля, а затем октября 1917 года (потому что вопрос о солдате небезразличен революции).
Как известно, 1 марта 1917 года Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов издал "Приказ № 1": с него начался развал армии. Уже 30 апреля Сергей Шмелев пишет отцу с фронта, как к ним в артиллерийский полк приходил прапорщик из пехоты и обвинял офицеров в измене и трусости, подобные неприятности были и у других воевавших знакомых Шмелева.
Что же отвечает отец сыну? Почти в каждом (!) (а их 29) письме он пишет одними и теми же словами: "Народ не виноват". "Мне больно за народ. Он не виноват. Он так много и теперь терпит. Только все трудные экзамены ему закатывают: то держали на месте тысячу лет, с завязанными глазами, то сразу сняли повязку, открыли свет на сто дорог, и по какой надо – не могут указать. Да еще по-итало-англо-санскритски с ним разговаривают". И Шмелев советует своему Сергею: "разговаривать с солдатами, объяснять им ситуацию, читать газеты – "Русские Ведомости", "Власть народа"" (в них – его позиция, в них печатается он сам).
Эту же цель – разъяснять, предостерегать, пропагандировать, говоря с народом "живым словом", – Шмелев прямо провозглашает в очерках "В Сибирь за освобожденными" и "Набросках". 14 марта 1917 года как корреспондент "Русских ведомостей" вместе с писателем Б. А. Тимофеевым Иван Сергеевич едет с поездом за освобожденными политкаторжанами и описывает свои впечатления с дороги. (Именно тогда произошло убийство, которое он неоднократно вспомнит впоследствии, пока же его настроение в общем радостное и приподнятое.)
Далее он сам начинает эту цель осуществлять – в "Пятнах" и ряде очерков, примыкающих к ним. Он говорит с народом и о народе; солдаты становятся одними из главных героев его произведений (может быть, к ним в первую очередь и обращенных). Поэтому его форма – живые сценки, разговоры, наблюдения с натуры. Эффект присутствия – полный! Иногда мы даже можем проследить, как "материал жизни" переходит в очерки (см., напр., "Суд Соломона" и письмо к сыну: "Была вчера Руфина из Серпух. <…> У монастыря отняли покос слободские. Поп является лётом на слободские митинги и бьется за свои права, угрожая карой Владычицы").