Бубен все бил и бил. За спиной невидимые из-за толпы женщины шли демонстрировать детей и получать приговор. На душе было пакостно. Умом резоны понять не так сложно, но откуда знать, из каких соображений Баюн убивает того или другого младенца. Проверить все равно нельзя. Может, он их вообще потом жрет и для того все и организовано. Или души поглощает, как в сказках излагается, не позволяя предстать перед Всевышним. А что не всех подряд – так мудрый. Кто же ему отдаст своего ребенка, если тот отправится прямиком в брюхо. Тут, пожалуй, просто разбегутся поставщики человеческой дичи. А изредка, да десятилетиями, много можно сожрать на законных основаниях.
– Успокоился? – сказал после паузы Кий. – Вот и ладно.
– Я пойду, – сказал Данила. Смотреть продолжение не было ни желания, ни сил.
– Ступай, – согласился кузнец. – Заодно подумай хорошо, нужно ли позволять ребенку страдать, коли убогий и потомства не случится. Да и родителям. Или лучше сразу.
Глава 8. Поручение
У Гостевого озера, как Данила его сам назвал, чистое песчаное дно и высокие берега. Вода казалась черной. Нет, она ничуть не отличалась от других, и ручей, несущий свои воды, чист и прозрачен, но глубокое дно создавало иллюзию ночи. Пожалуй, давали эффект и угрюмые откосы, создающие постоянную тень. И туман. Он каждый раз приходит оттуда и добавляет угрюмости.
Сойки возбужденно трещали, сидя на крыше домика. Они не только любопытны – еще и не забывают выяснить, не оставил ли Данила чего съедобного на помойке. Еще частенько навещали клесты. В отличие от соек, они не искали остатков пищи, им достаточно и шишек. Зато садились на сруб и ловко вытаскивали клочки пакли и мха, которыми проложены пазы в избушке. Им требуется для гнезд, а зимой в щели непременно задувать станет, но не Даниле о том заранее беспокоиться.
Птиц на озере вообще огромное количество. Похоже, здесь проходит их дорога, по которой утки, гуси, кулики, голуби, лебеди осенью летят в теплые края, весной – обратно. Часть оседает по пути, и даже ребенок способен сбить парочку без особых затруднений при наличии лука. Собственно, это и было обиднее всего. Этот поганый Кот мог бы и предупредить, куда ведет, и тем более не стравливать с медведем. И зачем тогда вся таинственность?
В первые дни Данила все совал свой нос повсюду, но после праздника как отрезало. Сидел на берегу, вкушал принесенное, вежливо благодаря, и тосковал. Ни один нормальный охотник не станет брать дичь просто ради интереса. Питания не требовалось, да и нет смысла куда-то ходить, если моментально обнаруживается сопровождающий. Сторожат. Ненавязчиво, отдаленно, однако присматривают. Бежать не тянуло: соображал, чем закончится подобная выходка. Вряд ли приятным. Пока числится гостем, надо ждать. Рано или поздно четырехногий болтун проявится и объяснит, что в качестве выкупа желает получить.
Ничуть не удивился, когда на тропинке появился Баюн в сопровождении очередного сармата, или как они нынче называются. Практически уверен, эмоции похожий на ягуара зверь, если он конечно вообще то, чем кажется, ловит замечательно. Выдержал его, позволив вариться в собственном соку, сейчас приступит к окончательной обработке. Человек сел в сторонке, не доходя, а зверь направился к Даниле.
– Хозяин пришел к решению? – спросил Данила, когда ягуар подошел вплотную. – Я ведь все равно не останусь. Или убивай, или на цепь сажай. Иначе сбегу.
– Мальчик, – сказал в голове покровительственным тоном голос, – я столько вас разных видел – с букашками в голове, без них, тупых и фанатиков, умных и считающих себя хитрецами, – что давно научился разбираться в побуждениях. Думаешь, ты какой-то особенный? Не стану я тебя неволить.
– Тогда я могу уйти?
– В любой момент. Только сначала выслушай.
Ага, все-таки что-то нужно.
– Естественно, – сказал Кот. – И нет, я не читаю в данный момент твоих мыслей. Все и так у тебя на роже написано. В физиогномике человеческой тоже неплохо разбираюсь.
Когда он начнет разговаривать по-словенски, не употребляя кучи странных слов?
– Учись, мальчик. Это полезно, а ты подходящий субъект по многим показателям.
"Мальчик" отнюдь не обижало. В сравнении с живущим столетия все они дети. И похвала от такого отнюдь не неприятна. Тем более что он прав. Еще многому предстоит учиться в жизни.
– Хочешь сказать – можешь, но не делаешь? – настороженно переспросил вслух.
– Не из желания доставить тебе радость, как сам понимаешь. Чтение мыслей на порядок сложнее передачи и требует абсолютно ненужных и неоправданных усилий. Тем более что люди не умеют думать упорядоченно и куча всякого мусора в мозгу, мешающая найти важное. Потому проще общаться, когда ты формулируешь мысль и выдаешь ее вербально.
О Господи! Опять ничего не понять из-за умствований. И перебивать не ко времени. Тем более что по смыслу несложно догадаться.
– Но иногда приходится и послушать, что там плещется в черепной коробке, потому как говорите одно, делаете другое, а думаете третье. Кто предупрежден, тот вооружен.
– И как я могу быть уверен, что это правда?
– Никак. Обычно не вру, хотя частенько не говорю всего. Но случается и ложь изрекать с важным видом. Я тебя предупредил, будь готов к наказанию за предательство.
– Я никому не расскажу о тебе. И о них, – он посмотрел на сопровождающего.
– Не то, – ощущение было, что Баюн поморщился, хотя по усатой кошачьей морде ничего не понять. Передавать настроение умел ничуть не хуже, чем разговаривать. – Это само собой разумеется – не распускать излишне язык. Себе же сделаешь хуже. Поверят, не поверят, зато обратят внимание и заинтересуются. И кто станет принимать решения и какие, лучше не проверять. Я не шутил, говоря о вердикте духовного Собора по части сильно прытких.
Он сделал многозначительную паузу. Данила на всякий случай промолчал. Ситуации бывают разные, но бегать с докладами неизвестно к кому ему не улыбалось. Даже если все это откровенные запугивания, недолго заполучить репутацию либо враля, либо подозрительного типа. А показывать дорогу к лежбищу Баюна и вовсе не тянуло. Ох, не зря ему продемонстрировали количество народу в племени. Сюда целое войско потребно разгонять язычников, а те совсем не безобидны и многочисленны.
– Я хочу предложить тебе взаимовыгодное сотрудничество, – торжественно объяснил подозрительный зверь.
– То есть? – вот теперь действительно не понял.
– Мой народ…
Его народ!
– …почти не имеет контактов с вашими княжествами. Это хорошо и плохо. Первое – потому что можем жить спокойно, не оглядываясь на чужие обычаи.
– Исключительно на твои приказы, – не удержался Данила.
– Щенок, – сказал Кот снисходительно. – А приказы вашего Господа тебе не мешают?
– Ты считаешь себя стоящим на одном уровне? – подался вперед от неожиданности парень.
– Его, во всяком случае, никто не видел с глубокой древности. И не слышал. Даже патриарх говорит от своего имени, а не вещает про глас из огненного куста или прилет архангела. А я – существую и многое могу.
– Чудо? – ухмыльнулся Данила.
– Настоящие чудеса не могут случаться часто. Греми гром постоянно – кто бы его пугался и крестился. Впрочем, воду в вино можно, – задумчиво сообщил Баюн, – но это будет не превращение, а чистая ловкость лап, с уводом внимания. Любой престидижитатор так сумеет.
– Кто?
– Тяжело с тобой. Э… ловкач, скоморох, фокусник.
– Ну, знаешь!
– А чего ты хочешь для удовлетворения дурацкого любопытства? Глас с неба услышав, если сейчас уйду в кусты, посторонний человек легко примет за послание с неба, разве нет? Ну воскрешения из мертвых не могу, но безнадежного подниму. Не проси, не стану же специально кого калечить для демонстрации. Ах, да! Хождение по воде.
Он поднялся и неторопливо зашагал к озеру.
– Сюда иди, – приказал не оборачиваясь, – посмотришь вблизи, Фома неверующий, – и зашагал прямо по водной глади. Ничуть не затрудняясь, отмахал десятка два сажен по поверхности, развернулся и двинулся назад. – Под водой мели вроде нет? – спросил с издевкой, поднимая для показа абсолютно сухую лапу.
Данила утром купался прямо там, и от берега начиналась глубина по грудь.
– Короче, – усаживаясь на песок, почесавшись задней ногой, не по-божественному, продолжил Баюн, – я не заявляю, что вечен, вездесущ, сотворил все вокруг и так далее. Но уже давно заключил договор с одним конкретным народом. Он мне поклоняется и выполняет распоряжения, а я его оберегаю от несчастий.
– Извини, но зачем тебе это?
– У меня есть разум, – последовало после длительного молчания, – и одной охоты для жизни мало. Самое приятное времяпрепровождение надоедает, если длится столетиями. Почему, по-твоему, греческие боги вечно ссорились? Скука заедает. Они хоть так пытались жизнь разнообразить. Дошли в возможностях до определенной черты и остановились. А психология прежняя. Можно ударить молнией, а можно дубиной. Разница в силе. Без новых идей и проблем разум застаивается, и развитие прекращается. Какой смысл совершенствоваться, раз нет серьезных угроз и ничего кардинально нового не происходит столетиями? Стравливать тоже становится скучно. Реакции одинаковые, и только для них важно, кто сидит на месте вождя. Со временем и это надоедает. И тогда приходит сон. Чем дальше, тем глубже, пока не уходишь в такие дали, что нет возврата. А мне, как ни удивительно, приятно проводить время еще не наскучило.