* * *
Первым, кого Шарц встретил, войдя в ворота Олдвика, был сэр Руперт Эджертон, герцог Олдвик.
- Эрик, отведешь лошадей на конюшню, - сказал Шарц ученику. - Там такой здоровенный дядька, зовут Четыре Джона, его ни с кем не спутаешь, таких, как он, в природе просто не бывает. Поможешь ему наших лошадей обустроить, скажешь, что ты мой ученик, и пусть он тебя до времени чем покормит, я приду позже.
- Да, наставник, - кивнул ученик.
Кому другому Шарц бы подробнее все объяснил, проводил, показал и прочее - но унижать коллегу, профессионала, водить его за ручку, как маленького?
Эрик ничем не напоминал бывшего ледгундского агента. Он и вообще не был похож на ледгундца. Больше всего он смахивал на фаласского храмового служителя. Впрочем, агент и не должен выглядеть как агент. Если только на него не зря потрачены деньги и время, он обязательно будет похож на то, на что требуется. В случае чего никто на него и не подумает. "Если тебе вдруг понадобится выследить такого же, как ты сам, лазутчика, - говаривал в свое время наставник самого Шарца, - в первую очередь обрати внимание на кого-то, кто ни в коем случае не может им быть".
Что ж, никто не скажет, что на Эрика зря потрачено время или деньги. Он в своем роде совершенство. Даже если не учитывать его уникальных способностей рисовать и сочинять сказки. А если учитывать…
Отпустив ученика, Шарц повернулся к герцогу.
- Тебя-то я и поджидаю, - сказал тот.
- Что-то произошло, Ваша Светлость? - Рука Шарца привычно легла на лекарскую сумку.
- Можно сказать и так. Видишь ли, твоя жена…
- С ней что-то случилось?! - весь напрягшись, звенящим голосом вымолвил Шарц.
- Да нет же! Все в порядке с твоим семейством. Не вскидывайся так. - Герцог бросил на Шарца сочувственный взгляд.
Шарц расслабился.
"Нет, какой же все-таки герцог умница! "Все в порядке с твоим семейством". Всего одна фраза, а волноваться ни за кого из своих уже не надо. А то есть же такие… "Да, с твоей женой все хорошо… да, и твой старший сын чувствует себя отлично… да, и средний вроде бы тоже, впрочем, я не приглядывался, он слишком быстро бегает… да, и с младшенькой все нормально, конечно, если я ее с кем другим не перепутал…" И обмирай от ужаса после каждой паузы, жди беды от всех этих "вроде" и "если"… хорошо все-таки иметь дело с воинами!"
- А… кому тогда требуется помощь?
Почтенный отец семейства в нем успокоился, но лекарь… лекарю было дело до всех. Он не делил мир на своих и чужих, только на живых и мертвых. На тех, кому еще можно - а значит, нужно! - помочь, и тех, помочь кому он опоздал либо не смог. Это была его граница, охранять которую он поставил себя сам.
Когда-то, в самом начале, ему казалось, что он отступает, бой за боем проигрывая смерти. Ведь, раньше или позже, люди и гномы все равно умирают, и каждая такая смерть - это проигранный бой, навсегда отданная врагу земля… Немного позже - ему как раз довелось держать на руках сына милорда герцога - до него вдруг неожиданно дошло, что люди с гномами еще и рождаются, а значит, битва продолжается, нет ей конца, и его долг - стоять на этой переменчивой границе.
Сунув герцогу младенца, он тогда истерически расхохотался, пришлось даже сесть на пол, потому что ноги его не держали… Герцог и герцогиня смотрели на него встревоженными глазами. "Я понял, - всхлипывал он тогда, - я наконец-то понял, что люди с гномами не только умирают, но еще и рождаются, что они все-таки умеют это делать!" Объяснить герцогу с герцогиней, что же он имел в виду, оказалось не так уж сложно, гораздо трудней было объяснить это самому себе. Когда страшное чувство потери, краха, отступления и проигрыша вдруг сменяется острым, как внезапная весна, ощущением победы… Вот тогда только и остается признать, что марлецийский доктор медицины даже и не догадывался, что люди с гномами, оказывается, не только болеть и умирать, они еще и рождаться умеют. Всегда знал, но никогда не догадывался. Что ж, и так бывает. Лучше поздно, чем никогда, верно?
Шарц всегда помнил свой долг. Граница… незримая граница жизни и смерти… на ней никогда не бывает спокойно, и, как и любая другая граница, она не приемлет четко расписанного регламента… нет, ты, конечно, пиши… на то ты и лекарь, чтоб бумагу марать, но… Спишь ты, обедаешь, играешь с детьми, ласкаешь любимую… в любой неурочный час граница может призвать тебя. И все. Хватаешь медицинскую сумку и бежишь. И нет тебе покоя, пока ты сам по эту сторону границы. Таков твой долг, лекарь.
- Так кому помощь требуется? - еще раз вопросил Шарц.
Глаза герцога вспыхнули ехидным весельем.
- Еще не знаю, - сказал сэр Руперт. - Но думаю, что потребуется тебе. Причем в самое ближайшее время.
- Да? - Шарц уже предчувствовал какой-то подвох. Что ж, Его Светлость в своем праве. От должности шута Шарца никто не освобождал.
- Так вот, о чем это я… вечно ты меня сбиваешь… - продолжил герцог. - Твоя, значит, Полли… приготовила тебе… хм… подарок. Да. Так и есть. Подарок, одним словом, по-другому и не скажешь.
Герцог покачал головой с таким видом, словно сам не мог поверить в свои слова.
- Так вот… я этот самый подарок хотел отобрать, пользуясь своим правом герцога отбирать все, что мне понравится, - сказал герцог и уставился на Шарца. Глаза его смеялись.
- Милорд, вы злой. Вы надо мной издеваетесь! - взвыл Шарц. - В жизни вы этим правом не пользовались! Это вообще дурной пережиток темного прошлого! Когда это вы чужие подарки отбирали?
- Так вот, - не обращая внимания на мольбы Шарца, продолжал сэр Руперт. - Я, значит, хотел этот самый подарок отобрать, но - можешь себе представить! - Полли мне его не отдала. Ужасное неповиновение проявила. Вот.
- Так это вы жалуетесь, Ваша Светлость? - обрадовался Шарц.
- Жалуюсь? Несчастный! Я по-дружески предупреждаю о том, что тебя ждет! Имей в виду, твоя Полли объединилась с моей женой, и вдвоем они на меня так накинулись… пришлось с позором отступить! Я всего-то и сумел, что испросить позволения упаковать твой подарок понадежнее. Перевязать его, так сказать, более роскошной ленточкой. Пойдем, он тебя ждет.
- Кто ждет? - растерялся Шарц.
- Подарок, разумеется… - предвкушающе улыбнулся герцог.
- А… где сама Полли? - спросил Шарц.
- Обе грозные леди сейчас прибудут. Я за ними уже послал. Имей в виду, обе очень грозные. Я их боюсь. Так что на тебя вся надежда.
- Ваша Светлость, - сказал Шарц, проникновенно глядя герцогу в глаза, - сэр Руперт Эджертон, герцог Олдвик, господин мой… говорил ли вам кто-нибудь, что более дурацкого герцога свет не видывал?
- Вообще-то говорить мне такие вещи - твоя работа, - ухмыльнулся сэр Руперт. - Было бы бессовестно перекладывать ее на чужие плечи.
- Да-а… - понимающе протянул Шарц. - А меня так долго не было.
- Вот-вот, - скорбно кивнул Его Светлость.
- И никто… совсем никто… ничего такого не говорил и не делал… - трагически прошептал Шарц.
- Не делал.
- Как все запущено, - сокрушенно покачал головой Шарц.
- Запущено.
- Просто ужасно, - скорбно сказал Шарц.
- Еще ужаснее.
- Да как же вы еще на ногах-то стоите, Ваша Светлость?! - воскликнул Шарц.
- Не иначе, чудом Господним, - улыбнулся герцог. - Но нынче Господу недосуг, так что, повторяю, на тебя вся надежда.
С этими словами герцог вдруг нагнулся и, подхватив Шарца, сжал его в объятиях.
- Нам всем тебя не хватало, - сказал он.
Шарц почувствовал предательский комок в горле.
- А я… я еще и знал… что с тобой происходило, - добавил герцог. - Правда, не все. Лишь то, что сообщил мне лорд-канцлер. Остальное… само додумалось. Я боялся за тебя, дрянной коротышка. Как ты посмел так пугать своего герцога?
Шарц почувствовал, что сейчас заплачет. "Но ты же шут!"
- А… Полли знала? - несчастным голосом спросил он.
- Очень немногое. То, что ей сказал сэр Роберт.
"Остальное она сама додумала. Я сейчас точно разревусь".
Висеть в герцогских объятиях было страшно неудобно.
"А должно быть смешно. Шут, черт тебя побери, где ты?"
Шарц поболтал ногами, и с него мигом слетели сапоги.
- Ваша Светлость, когда будете ставить меня обратно, не промахнитесь мимо сапог, а то они с меня свалились, - невинно заметил Шарц.
- Вот еще! Когда это я промахивался? - ухмыльнулся герцог, аккуратно ставя Шарца рядом с его сапогами, прямо на снег.
И расхохотался.
Грозные леди появились неожиданно. Как и положено порядочным леди, прибыли они со свитой. Именно свита и добралась до Шарца первой.
Кэт, Роджер и Джон с визгом повисли на шее отца. Чуть погодя к детям присоединилась и Полли.
- Полли так за тебя переживала, - сказал герцог.
- Вот еще, - целуя мужа, возразила Полли. - Делать мне нечего было. Я знала, что все хорошо кончится. Если я за кого и переживала, так за этих дураков, что к моему мужу лезли, а то ведь у него рука тяжелая… Господи, как я боялась, - шепнула она мужу на ухо. - Чуть с ума не сошла.
Герцогиня подошла к супругу.
Обремененный в самом прямом смысле слова всем своим семейством, Шарц все же как-то ухитрился поклониться Ее Светлости. Та с улыбкой кивнула в ответ.
- Я надеюсь, что мой муж должным образом встретил своего рыцаря, - сказала герцогиня.
- Э-э-э… да, - ответил Шарц, целуя по очереди всех своих домашних.
- И сделал то, что мне запрещает этикет, - добавила она.
- Э-э-э… да, - повторил Шарц. - Кэт, не вертись так, я тебя уроню.
- Что ж, тогда можно переходить к сюрпризам с подарками.
- Миледи, я сама, - отрываясь от мужа, сказала Полли.