- Если добыча действительно существует, это греческий свиток или кодекс, которому от тысячи семисот до трех тысяч лет, - ответил Ненний. - С другой стороны, это может быть подделка. Из тех, какие стряпают на скорую руку и затем продают какому-нибудь впечатлительному юному британцу, который отправился в путешествие по Европе для завершения образования. Ваша задача - найти этот свиток, что само по себе может быть делом заковыристым, и заполучить его для Компании, что может оказаться еще труднее.
- И полагаю, определить, подлинный он или нет, - уточнил Льюис.
- Разумеется, разумеется. - Ненний достал папку телячьей кожи, практически неотличимую от той, которую дал ему Льюис, и ловко подменил их. - Путевые инструкции и письмо к нанимателю находятся здесь. Ученый ищет работу, отменные рекомендации, энциклопедические познания во всем, что касается классической древности, специалист по папирусу, пергаменту et cetera, а джентльмен, о котором идет речь, владеет обширной библиотекой. - Произнося последнее слово, Ненний улыбнулся.
- Проще простого! - ответил Льюис, не отвлекаясь от пирога. - Долгие часы напролет прочесывать великолепную классическую библиотеку? Вот это, я понимаю, назначение!
- Как славно, что вы относитесь к работе со своим всегдашним рвением, - протянул Ненний. - Однако, по правде говоря, мы не считаем, что ваша цель находится в библиотеке. Скорее всего, она в какой-нибудь шкатулке где-то в подземных ходах. Вероятно, в каком-нибудь алтаре.
- В подземных ходах? - Льюис озадаченно изогнул брови. - Куда меня, собственно, посылают?
- В Уест-Уайком, - ответил Ненний с легчайшим намеком на злорадство. - В имение барона ле Деспенсера.
- А, - вежливо отозвался Льюис, наколов на вилку еще кусочек слоеной корочки.
- Это тот самый барон ле Деспенсер, сэр Фрэнсис Дэшвуд, - продолжал Ненний.
Кусочек пирога свалился у Льюиса с вилки.
- Прошу прощения? - выдавил он. Поспешно оглянувшись, Льюис подался вперед и понизил голос: - Конечно, вы не хотите сказать, что мой наниматель - тот сумасшедший с этим, как его…
- Печально знаменитым "Клубом адского пламени"? К сожалению, это именно он, - лениво ответил Ненний и отхлебнул кофе.
- Но я специалист по сохранению литературы, - напомнил Льюис.
- Я понимаю. А у Дэшвуда одно из самых обширных в мире собраний порнографической литературы, и древней, и современной. Я знаю некоторых наших оперативников, которые из шкуры бы выпрыгнули ради того, чтобы заглянуть в нее одним глазком, - сказал Ненний. - Вам понадобится время, чтобы отыскать свиток. Который, кстати, к общей теме собрания никак не относится. Может быть - а может быть, и нет, - он содержит рассказ о ритуалах, которые проводились во время Элевсинских мистерий.
- Но ведь об Элевсинских мистериях мы знаем все! - сказал Льюис. - Я сам там был! И, позволю себе добавить, еще и сумел зафиксировать происходящее.
- Да, но ваши старые любительские голограммы - совсем не то, что Компания могла бы продать состоятельным коллекционерам, - возразил Ненний. - Он ждет вас пятнадцатого. У вас все прекрасно получится, я ничуть не сомневаюсь. Всего доброго, сэр, надеюсь, вы извините меня, у меня назначена встреча в "Шоколадном дереве".
Он поднялся, взял трость с серебряным набалдашником и зашагал прочь, оставив Льюиса платить по счету.
В предрассветных сумерках пятнадцатого числа того же месяца Льюис вышел из экипажа, поймал саквояж, который кинул ему кучер, и устало оглядел Хай-Уайком. Вид городка оправдывал его репутацию столицы британского стулопроизводства.
Неподалеку располагалась таверна, по виду которой можно было предположить, что внутри много темных панелей, низких балок и толкающихся фермеров-овцеводов с пивными кружками из просмоленной кожи. Но вряд ли можно было сказать, что она уже открыта и там подают завтрак. Льюис вздохнул и поплелся в Уест-Уайком.
Несмотря на все тревоги, по пути Льюис воодушевился. Дорога оказалась хорошая, без глинистых луж, пейзаж холмистый и лесистый, очень привлекательный в косых лучах зари. Начал утреннюю распевку птичий хор. Когда солнце наконец поднялось, в ответ ему высоко на холме сверкнул странный предмет - судя по всему, церковный шпиль, однако венчал его не крест, а золотой шар, словно отражение самого солнца.
Какой очаровательный неоклассицизм, подумал Льюис, но, подключившись к краеведческой базе данных, с удивлением обнаружил, что это действительно церковь Святого Лаврентия, которую "восстановил и улучшил" самолично сэр Фрэнсис Дэшвуд.
Птицы по-прежнему пели. В осенних лугах тут и там виднелись скачущие зайцы и пушистые овечки и то и дело попадались веселые пастухи. Кусты шиповника пламенели алыми плодами. Когда впереди наконец появилось поместье, оно тоже казалось солнечным и мирным - огромный палладианский загородный дом из золотистого камня с белой отделкой.
Льюис внимательно просканировал окрестности в поисках подозрительных алтарей, камней, стоящих особняком, или хотя бы пары-тройки "ивовых людей". Ничего такого не нашлось. Не обнаружилось и черных псов, которые выглядывали бы из-за деревьев. Разве что престарелый мопс, ковылявший по своим делам, остановился познакомиться с Льюисом, когда тот вошел в парк и направился к дому по широкой красивой аллее. Песик вызывающе покашлял в сторону Льюиса, а затем потерял к нему интерес и направился прочь по волнам опавших листьев.
В конце аллеи Льюис увидел величественный портик, причем классическая колоннада смотрелась в этом пейзаже до странности уютно. В ней, у двери в дом, высился, словно гигантский садовый гном, гипсовый Вакх. Вакх тоже смотрелся уютно. Льюис нервно улыбнулся ему и постучал в дверь.
Дожидаясь, пока ему откроют, он огляделся и увидел панели с картинами на классические сюжеты, в том числе Вакха, венчающего Ариадну. Льюис, запрокинув голову и разинув рот, изучал картину, когда дверь резко отворилась. Льюис опустил взгляд и обнаружил, что его встречает пожилой джентльмен, одетый чересчур роскошно для дворецкого.
- Вы не почтальон, - заметил джентльмен.
- Нет, сэр. К вашим услугам, сэр! - Льюис снял шляпу и поклонился. - Льюис Оуэнс. Дома ли лорд ле Деспенсер?
- Он дома, - ответил джентльмен. - Оуэнс? Вы будете библиотекарем?
- Надеюсь стать, сэр, - произнес Льюис, переступая порог и протягивая рекомендательное письмо.
Джентльмен принял письмо и рассеянно махнул рукой, приглашая Льюиса в дом; а сам тем временем сломал печать и изучил содержание письма. Льюис проскользнул мимо и поставил саквояж на пол в великолепном холле.
Он просканировал дом, однако не смог обнаружить никаких потоков возмущения смертного духа - только низкий гул, словно жужжание хорошо налаженного улья, и обрывки мыслей, принадлежавших смертным: "…нужно наконец посадить герани… уже не так сильно болит, скоро мне станет лучше… он просил запеченного зайца, а ты взяла и истратила всю… тьфу, пропасть, как же вывести это жирное пятно?.. а неплохо было бы сейчас чашечку шоколаду… так вот, он вложил все деньги в ячмень, но только…"
Льюису всегда было необычайно интересно наблюдать драмы смертных, даже самые заурядные, поэтому он даже вздрогнул, когда джентльмен отвлек его от раздумий, без предупреждения заявив:
- Vilia miretur vulgus; mihi flavus Apollo…
- Pocula Castalia plena ministret aqua, - машинально продолжил Льюис.
Пожилой джентльмен улыбнулся:
- Вижу, ваш патрон в вас не ошибся. Приношу извинения, молодой человек; последний претендент, которого рассматривал сэр Фрэнсис, оказался некоторым образом самозванцем. Пол Уайтхед, сэр, к вашим услугам.
- Уайтхед, автор "Манер" и других прославленных сатир! - воскликнул Льюис и низко поклонился. - Ах, сэр, какая честь…
Тут вмешался дворецкий - он стремительно вошел в холл, поспешно поправляя галстук.
- Извините меня, мистер Уайтхед, простите… этот джентльмен - ваш друг?