С Аннушкой Бурундук Трофимов встретился, будто случайно, в кафе самообслуживания напротив вычислительного центра, где она работала. Он пришел туда в обеденный перерыв, дождался, пока Аннушка выйдет, и стал с подносом за ней в очередь к раздаче. Павел Ефимович мог спокойно наблюдать за невысокой, казавшейся совсем еще молодой женщиной, с плавными линиями тела и нежной шеей. На нее часто засматривались мужчины, кто-то пытался заговорить, она отделывалась двумя-тремя холодно-вежливыми фразами. Ела она быстро, удивительно аккуратно, на нее приятно было смотреть. Павел Ефимович подкрепился варениками с творогом и поспешил на улицу за Аннушкой. Он споткнулся о порожек, и она оглянулась на него.
- Нам необходимо поговорить,- невпопад бормотнул он.
- Извините, у меня нет ни времени, ни желания.
Ее каблучки бойко стучат по асфальту, и Трофимову приходится ее догонять. Он идет рядом, краем глаза видит, как постепенно сквозь легкий загар проступает румянец, становится гуще, как негодующе супится стрельчатая бровь.
- Я следователь,- говорит Павел Ефимович.- По делу Сукачева.
Она резко останавливается, поворачивается к нему. Румянец отливает от лица, губы дрожат.
- Слушаю вас.
- Давайте присядем вон в том скверике. Задержу вас на несколько минут.
Она понимает, что он пытается успокоить ее, и начинает волноваться сильнее. На шее запульсировала голубая жилка, глаза чуть увлажняются.
Павел Ефимович подводит ее к уединенной скамейке, садится рядом, стараясь не смотреть на нее, чтобы не смущать еще больше, говорит:
- Вам, конечно, известно о смерти Анатолия Сукачева?
- Да.
- Я спрашиваю всех, кто хоть в какой-то мере знал покойного и может, так сказать, пролить свет...- Он запутывается в словосплетении и умолкает. Почему-то ему очень трудно разговаривать с этой женщиной.
Она прикусывает нижнюю губу так сильно, что, когда начинает говорить, там остаются следы зубов:
- Я знала покойного, но мои показания вряд ли помогут следствию.
- И все-таки...
- Я знала его с самой плохой стороны. Человек он был отвратительный.
- Предполагаете, что имелось немало людей, желавших его смерти?
Аннушка находит в себе силы взглянуть следователю в глаза:
- Я желала его смерти.
- И даже написали ему об этом...
- Думаете, что я...
- Пока еще ничего не предполагаю. Собираю факты. Почему вы написали Сукачеву?
- Не выдержала. Он ставил рогатки Арсению Семеновичу всюду, где только мог, не давал продвигаться по службе, защитить докторскую диссертацию. А в последнее время мешал ему опубликовать очень важные работы в журнале "Интегральные роботы". Сукачев и там был членом редколлегии, он пытался захватить все ключевые посты... Настоящий мафиози... А эти работы для Арсения - дело всей его жизни...
Павел Ефимович чувствовал, что она чего-то недоговаривает, и слегка помог ей:
- И еще...
Она удивленно взмахнула ресницами, обожгла взглядом:
- И еще он пытался за мной ухаживать... с одной целью, чтобы досадить Арсению, унизить его...
Трофимов видит, что ей хочется о чем-то спросить, губы приоткрываются, затем опять смыкаются. Павел Ефимович почти физически чувствует, как ей трудно. Наконец она решается:
- Вы будете опять говорить с мужем?
- Сами сказали - "долг службы".
- Старайтесь поменьше его терзать. К убийству он не имеет никакого отношения.
10
- Анна мне сообщила, что вы говорили с ней о Сукачеве...
Павел Ефимович кивает, вспоминая: "Старайтесь поменьше терзать его... А как это сделать? Думаете, вы подготовили его?" Он явственно видит следы бессонницы на выразительном, подвижном лице Арсения Семеновича и представляет себе его состояние.
- У меня уже сложилось некоторое представление об убитом. Оно противоречит рассказанному вами.
- Его уже нет. Зачем копаться в...- Бурундук умолкает, подбирая нужные слова, но так и не может их отыскать, произносит: - Он был несчастным человеком. Хотя и не без вины...
- В чем, по-вашему, состоит его несчастье и его вина?
- Чтобы вы поняли, начинать придется издали. Рос красивым мальчиком, знал об этом, взрослые баловали его, помогли придумать себя таким, каким хотелось стать,- сильным, талантливым, удачливым, великодушным. А дотянуться - силенок не хватило. Но разве не все люди, все без исключения, придумывают себя, назначают себе завышенную цену? Без этого, по-моему, мы и жить не можем. Но одни дотягиваются до приданного уровня, другие - нет.
- Как определить истинную цену?
- Истинной мы не знаем. Но наиболее приближается к ней только та цена, которую назначают тебе другие. С ней надо уметь смириться. А покойный не умел. Вот и вырос завистником, чудовищем. На словах - просто. А какая за всем этим трагедия души?
- Вы так спокойно говорите об этом?
- А вы хотите, чтобы я скрежетал зубами, кричал? Да, он мешал мне работать всюду, куда мог дотянуться. Списывал у меня, бессовестно использовал мои работы и перекрывал мне все пути. Так он самоутверждался, мстил за себя...
- Мстил?
- За свою безликость и бездарность. Когда он "заимствовал", это тоже была месть: вы можете лучше меня, а я вот возьму ваше и выдам за свое.
- На юридическом, кстати самом точном, языке это называется иначе.
- Знаю. Но уверен, что в этом случае было больше мести, чем корысти. Месть и самоутверждение: вот я какой нехороший и сильный. Вот что я могу сделать с вами и вашими делами. А что вы сделаете со мной?
Павел Ефимович вдруг ловит себя на том, что его внимание рассеянно, и он все время прислушивается к чему-то, пытается уловить какие-то звуки.
Он стряхивает с себя оцепенение, спрашивает:
- Это понимали и его жертвы?
- Не все. Некоторые склонны были видеть в нем обыкновенного научного грабителя, дорвавшегося до высокого кресла...
И вдруг Трофимов осознает, к чему прислушивается. Он не слышит шагов робота, не обнаруживает признаков его присутствия в комнатах.
- А где ваш робот? Послали за покупками?
- Имеете в виду кибердвойника Варида? Он в лаборатории. Создаем ему новую внешность да и кое-какие органы меняем. Выйдет из лаборатории красавцем, не узнаете. А о Пете Шевелеве есть вести? Его родители места себя не находят, извелись вконец.
- Розыск мальчика объявлен по телевидению и радио, по всем информационным каналам милиции. Делаем что можем. Но пока безрезультатно. Мальчик как в воду канул.
- Варид тоже очень беспокоится о нем. Мальчишка непоседливый. Увлекался путешествиями, начитался книг о капитанах дальнего плавания, китобоях, юнгах, пиратах. А технику любит - за уши не оттянешь. Лучшая награда - дать покопаться в колесиках и проводах. Любознательность может далеко завести...
11
- Это направление поиска считаю перспективным,- подчеркнуто официально говорит полковник Лазарчук и поощрительно кивает массивной квадратной головой, увенчанной ежиком седых волос.
По интонации Павел Ефимович улавливает, что беседа еще не закончена, главное - впереди. Он сидит по другую сторону стола, подавшись вперед, ожидая продолжения разговора. Полковник Лазарчук, в прошлом - один из опытнейших розыскников, возможно, что-то подскажет.
- Я сказал "это направление" и думаю, что на нем необходимо сосредоточить все усилия, не отвлекаясь.
Павел Ефимович понимает: полковник считает, будто он отвлекается. У Трофимова появляется неприятное подозрение. Чтобы поскорее рассеять его или подтвердить, спрашивает:
- А выяснение личности пострадавшего?
- Вы уже выяснили мотивации. Для следствия предостаточно. В конце концов не наше дело устанавливать до тонкостей, каким человеком был профессор Сукачев. Наверное, не лучше и не хуже других.
- Хуже многих.
Их взгляды встречаются. Трофимов не выдерживает и первым отводит взгляд, отмечая про себя, как не соответствует тяжелому подбородку полковника его маленький рот с яркими губами. "Что бы мы сейчас ни сказали друг другу, каждый останется на своей позиции,- думает он.- Почему же ты навязываешь мне иную линию поведения? Ты же достаточно знаешь меня: сломать - можно, согнуть - не удастся".
Полковник назидательно произносит:
- Каждый крупный ученый наживает множество врагов и недоброжелателей.
- Сукачев имел множество врагов, но не был крупным ученым. Я собрал факты многочисленных заимствований, плагиатов, часто он навязывался в соавторы подчиненным.
- Анатолий Петрович неоднократно отмечался премиями, орденами...
"Ты хочешь во что бы то ни стало придавить меня. Почему? Есть ли связь этой беседы с телефонным звонком Коржика из "Большого дома" или вы действуете порознь? Что объединяет вас? Только ли память о Сукачеве?"
Будто не расслышав или не придав значения тому, что полковник назвал убитого по имени-отчеству и как уважительно он его произнес, Трофимов уточняет:
- Награды незаслуженные.
Он видит, как багровеет шея полковника Лазарчука, как выпячивается подбородок, когда тот интересуется:
- У вас имеются материалы для частных определений? В чей адрес?
Трофимов называет несколько фамилий и ведомств.
- Не ошиблись?