* * *
…Диана в очередной раз зацепила кошкой за кошку и плюхнулась ничком в начинавший раскисать снег.
– Сто-ой! – заорал я Андрею, видимо, совершенно напрасно, так как он мгновенно ощутил натяжение верёвки и остановился сам.
Потом Андрей двинулся назад по своим собственным следам и подошёл к Диане. Она к этому времени кое-как сгруппировалась, перевернулась и сидела прямо в снегу с обречённым видом, тяжело дыша. Андрей быстро скинул с плеч свой рюкзак, выдернул из боковой ремённой укладки рулон пенополиуретана, и, развернув его, молча подсунул под Диану. Я подтянулся к ним.
Андрей вопросительно глядел на меня. Ему, видимо, всё было ясно, но как добросовестный исполнитель заказанной работы он ждал моего решения.
– Всё! Хватит! – заключил я. – С меня, во всяком случае, вполне достаточно. Всё, что мне нужно было понять об альпинизме, я, кажется, понял. Пошли вниз!
Диана подняла ко мне лицо. В её взгляде угадывалась явная благодарность за то, что признание в нашей спортивной несостоятельности я взял на себя.
– Пить… Чаю очень хочется… Сладкого… – произнесла она вслух.
– Можно чего-нибудь придумать? – спросил я у Андрея.
* * *
Минут пятнадцать наискось, с небольшой потерей высоты, мы пересекали наклонное снежное поле в направлении огромной чёрной скалы, контрфорсом выступавшей из обледенелого отрога Эльбруса. Под скалой полого лежала довольно обширная, ярко освещённая солнцем каменная осыпь. Было видно, как над ней слегка подрагивает подогретый воздух.
Последние метров двести до камней Андрей провёл нас по окончательно раскисшему снегу с осторожностью, показавшейся даже излишней: он растянул всю нашу связку "на полную верёвку" и шёл очень медленно, методично зондируя дорогу перед собой штычком ледоруба.
В сравнении с неверным в опоре, скользко оседающим под ногой при каждом шаге снегом, каменная осыпь подарила удовольствие от твёрдой почвы и ощущение безопасности. То же, наверное, испытывают люди, только что сошедшие на берег с малонадёжного, шаткого судна. Получив разрешение гида, мы немедленно и с наслаждением освободились от стискивавшей нас альпинистской "сбруи", которая после нескольких часов хода по леднику уже стала казаться веригами самоистязателя.
– А что, – поинтересовалась Диана, – это действительно совершенно необходимо было так мучиться с этими верёвками… касками? Вроде шли почти по ровному месту?
– Дело не в крутизне, – ответил Андрей, – под снегом могут быть трещины. Это очень опасно.
Диана оглянулась на почти идеально ровную поверхность снега с извилистой цепочкой наших следов и слегка пожала плечами. Дескать – "вам виднее". После этого она пристроила свой пенополиуретановый коврик между камнями и с видимым удовольствием растянулась на нём, спрятав лицо в короткой тени, которую отбрасывал торчавший из осыпи здоровенный обломок горной породы.
– Ну, ладно, – сказал Андрей, – пойду, попробую найти воду. Не хочется снег топить.
Мне отчего-то показалось неудобным остаться отдыхать, и я вызвался пойти с ним. Андрей не возражал. Он взял кастрюлю, бросил в неё пластиковую кружку, после чего мы отправились в сторону нависавшего над осыпью чёрного контрфорса.
Без рюкзака, страховочной системы и верёвок идти казалось удивительно легко, тем более, что осыпь вдруг довольно заметно пошла вниз. Так что оставалось только половчее переставлять ноги, перепрыгивая с камня на камень.
Очень быстро мы спустились в небольшой распадок. Здесь образовалась зона полного штиля. Было очень тепло и удивительно тихо. Самомалейшие звуки: стук камня, вывернувшегося из-под ноги, звяканье проволочной ручки котелка и даже шуршание ветрозащитной материи курток, казались необыкновенно резкими и дрожали от короткого эха. На самом дне каменной ложбины отчётливо слышалось бульканье текущей где-то совсем рядом воды.
Ни наших рюкзаков, ни оставшейся рядом с ними Дианы отсюда видно не было – мешал перегиб осыпи.
Андрей прошёл десятка полтора метров вдоль невидимого русла, выбирая место, где вода подходила поближе к поверхности каменного завала, и начал отваливать в сторону некрупные глыбы породы. Я с азартом кладоискателя бросился ему на помощь.
Несмотря на кажущуюся близость цели, мы провозились довольно долго, пока раскопали наконец-таки струйку воды из которой, с помощью кружки стало возможно наполнить нашу кастрюлю…
Вся эта "экспедиция" отняла у нас, наверное, с полчаса. Когда мы вернулись назад, Дианы на месте привала не было.
Я громко позвал её по имени, однако она не отозвалась.
Вначале это меня не обеспокоило: мало ли по какой причине человеку может понадобиться отойти в сторону?
Андрей зажёг газовую горелку и водрузил на неё котелок.
Я не могу точно сказать, сколько прошло времени до того момента, когда мне под ложечку вдруг потёк сдавливающий холодок тревоги. Кажется, в котелке как раз начала закипать вода. Я ещё обратил внимание, что
Андрей, до этого спокойно сидевший у горелки, встал и начал оглядываться вокруг. В лице его появилось напряжение.
– Диа-а-а-на-а-а!!! – заорал я, срывая горло.
– Посмотри там! – крикнул мне Андрей указывая в сторону группы крупных скальных обломков метрах в пятидесяти от нас, а сам быстро пошёл к каменному распадку, из которого мы недавно поднялись…
Несколько минут я, пытаясь подавить в себе поднимавшуюся панику, носился по каменному лабиринту, вопя имя Дианы. Не найдя её там кинулся назад…
Андрей, видимо, уже осмотревший распадок, вернулся ещё раньше меня. Он, стоя около своего рюкзака, надевал на себя страховочную систему. Делал он это очень быстро и точно, несмотря на то, что действовал практически вслепую. Его взгляд был прикован к какой-то точке на перегибе того самого снежного склона, с которого мы спустились сюда минут сорок назад. Я ничего там не видел, кроме оставленной нами цепочки следов.
– Надевай! Быстро! – приказал он, бросая мне в руки страховочный комплект.
Ничего ещё не понимая, но уже лихорадочно спеша, я стал влезать в ремни. Подскочивший ко мне Андрей помог быстро связать нужный узел и пристегнул меня карабином к концу страховочной верёвки.
– Отойди от меня на всю длину страховки, – потребовал Андрей, одновременно вскидывая себе на плечи свой рюкзак, – а потом двигайся синхронно со мной. Я двинусь, – ты идёшь. Я стою, – ты стоишь. Понял?
От тебя больше ничего не требуется. В случае чего, будешь якорем. Ни при каких обстоятельствах не подходи ко мне. Понял?
Я ничего не понимал, а просто подчинялся. Как только все кольца верёвки между нами растянулись в линию, Андрей тут же выскочил на снег и быстро пошёл в гору по нашим же следам. Метров через пятьдесят он резко переменил направление и медленно, зондируя перед собою снег штычком ледоруба, пошёл вправо почти под прямым углом от линии следов, по нетронутой, как мне сначала показалось, целине.
– Следи, чтобы верёвка не провисала! – крикнул он.
Для того, чтобы выполнить его команду, мне пришлось остановиться на месте, и я получил возможность понять, к какой цели он стремится. Только теперь я заметил то, что Андрей смог увидеть раньше меня. Он шёл не по целине, а по недлинной всего, может, метров в двадцать, цепочке следов одного человека, которая заканчивалась небольшим тёмным пятном. Что это такое, я понял не сразу. У края пятна металлически поблёскивал какой-то длинный тонкий предмет…
Метров за пять до пятна Андрей остановился и скинул рюкзак в снег. Он оглянулся на меня. Лицо его было сосредоточенно и мрачно. На этот раз он ничего мне не сказал. Он лёг плашмя в снег и медленно пополз вперёд.
Именно в этот момент меня окатило ужасом от осознания страшного смысла производимых им действий. Именно тогда, в первый и единственный раз в жизни меня отказались слушаться ноги. Я упал коленями в снег. Верёвка передо мной продолжала медленно ползти, и я, не в силах подняться, пополз вслед её движению на четвереньках. Верёвка остановилась. Я разогнулся, но встать на ноги не смог и, находясь в состоянии отвратительного паралича, с брошенными вдоль тела руками, остался сидеть на коленях. С моим сознанием тоже что-то было не в порядке. Оно вроде бы достаточно чётко фиксировало то, что было перед глазами, но существовало отдельно от тела. В снах такое бывает. В страшных.
Я видел, как на последнем метре до цели Андрею под руки попался тот самый блестящий металлом длинный предмет. Андрей схватил его и зло отшвырнул назад. Тот упал недалеко от меня, и я понял, что это трость для селфи с закреплённым на её конце айфоном. И то, и другое принадлежало Диане.
Потом я видел, что Андрей подполз к самой границе пятна, которое, оказалось просто дырой в снегу, отражавшей своими краями темноту скрывавшейся под ней бездны.
Андрей опустил в неё лицо и стал выкрикивать имя Дианы. Между выкриками он напряжённо вслушивался, пытаясь уловить из глубины хоть какой-то звук, способный подарить надежду…