* * *
Как только клерк, проводивший со мною предварительную беседу, понял, что предстоящее дело, с одной стороны, весьма нестандартно, а с другой, – сулит значительные денежные поступления, он проводил меня в кабинет хозяина.
Обстановка помещения явно должна была сообщать посетителю уверенность в солидности бизнеса, уходящего корнями в славное прошлое, а также в несомненной квалификации хозяина, зиждившейся на необходимом образовании, большом личном опыте и, кроме того, подтверждённой свидетельствами несомненных побед и успехов: очень солидная, консервативная и, видимо, дорогая мебель, стены, увешанные дипломами, сертификатами, какими-то лицензиями, а также благодарственными письмами и адресами в рамках за стеклом; вперемежку с ними – фотографии самого Редля, на которых он был запечатлён и в офицерской форме, и в штатском, но всегда в компании людей, от одного вида который веяло большими деньгами и значительными государственными постами. Кажется, среди них светились даже физиономии предыдущего австрийского канцлера и президента одной небольшой соседней страны.
Речи венского Ниро Вульфа демонстрировали соответствующую обстановке мудрую взвешенность, пребывавшую в точной пропорции с демонстрацией желания помочь клиенту.
– Видите ли, господин Бюлов, я много лет занимаюсь частным сыском и привык не удивляться даже очень щекотливым и причудливым поручениям, которые на нас возлагают клиенты. Как говорится: любой каприз за ваши деньги. Но! Но только при том условии, если мы будем уверены, что в конечном итоге это не повредит нашей репутации. Мы не можем поставить под вопрос нашу легальность и лояльность в глазах официальных инстанций ни здесь, в Австрии, ни в любом другом случае, если придётся действовать в рамках иностранной юрисдикции.
– А что вас смущает в моём задании? – поинтересовался я. – Вы же осуществляете розыск преступников по просьбе заказчика?
– Не совсем так… – осторожно возразил Редль. – Вам, как юристу… Ведь я верно догадался? Вы тоже юрист? Так вот, вам должно быть понятно, что розыск преступников это несомненная прерогатива государственных органов. Мы же, по поручению наших клиентов и в меру предоставленных нам законом весьма скромных возможностей по добыванию доказательств, лишь оказываем посильное содействие в этом деле. При этом нам приходится соблюдать сложный баланс между обязанностью не навредить клиенту и долгом перед государством. Иными словами, всегда есть некий конфликт между конфиденциальностью добываемой для заказчика информации и недопустимостью утаивания улик от официального следствия.
– То есть вы хотите сказать, господин Редль, что не возьмётесь за моё дело?
– Да нет же… О, Господи! Как бы это половчее выразить, мой дорогой господин Бюлов… В общем, в предполагаемом договоре необходимо как-то так сформулировать само ваше поручение и его мотивы, чтобы никто не мог истолковать наше содействие вам как помощь в организации противозаконной деятельности. Поймите меня правильно, господин Бюлов, пока из нашего с вами разговора я понял только то, что вы хотите установить контакт с преступной, пардон, организацией. Это, если называть вещи своими именами.
Произнеся эту тираду, Редль вопросительно уставился на меня.
Да. Я отлично понимал его. С одной стороны, перед ним маячил более чем соблазнительный в финансовом отношении заказ, с другой, европейский рационализм и инстинктивный, можно сказать, пиетет по отношению к закону заставляли осторожничать, заранее обеспечивая пристойное прикрытие всем своим будущим действиям, а также пути возможного отступления.
Я, со своей стороны, предполагал, что именно так оно и будет, и поэтому соответствующим образом подготовился.
– Буду с вами предельно честен, господин Редль, – начал я, с удовлетворением обнаружив в глазах и во всём выражении лица моего визави полную поддержку именно такому стилю предстоявшего мне вранья.
Дальше я представил ему нечто вроде маленькой исповеди, единственным недостатком которой была её полная лживость. Зато в содержание моего рассказа входили все необходимые объяснения и мотивировки, позволявшие частному сыщику при самом небольшом напряжении совести считать себя сохранившим невинность по отношению к профессиональной этике и закону.
Вкратце это выглядело так.
Я – писатель. Начинающий. Каприз обеспеченного человека. Хочу создать книгу-расследование. Такой род литературы очень востребован и, в случае опубликования действительно жареных фактов, способен принести быстрый успех, известность, славу. Я очень честолюбив. Уж, извините! Опасно? Да, конечно. Но при моём сплине хорошая доза адреналина – как раз то, что нужно. Выбрал себе тему незаконных опытов по репродуктивному клонированию человека. Почему? Дошли кое-какие сведения. Просто интересно. Право автора, в конце концов. Хочется! Ну вот. Необходимо перешерстить и проанализировать значительный объём информации. Проверить и отмести завиральные и жульнические варианты. Выявить признаки реальных экспериментов. Пройти по их следу и, в идеале, вывести меня на контакт с людьми, которые контролируют или руководят соответствующей лабораторией. Дальше – дело моё. Внедрение и так далее. В конечном итоге: мне – слава, обществу – польза, правоохранительным органам – помощь в разоблачении преступников.
– Ну, как вам, господин Редль?
– Приемлемо, господин Бюлов. Кое-что из сказанного вами о мотивах и конечных целях вашего поручения необходимо сформулировать в тексте задания, которое будет являться неотъемлемым приложением к нашему договору. И, разумеется, в само соглашение мы внесём несколько пунктов, содержащих разного рода предупреждения и предостережения с нашей стороны о недопустимости нарушения закона при реализации добытой для вас информации. Ну, и конечно, что все риски, связанные с возможным причинением вреда вашему здоровью и жизни в результате использования переданных вам результатов расследования, вы берёте на себя. Идёт?
– Безусловно, господин Редль. Со своей стороны я хочу быть уверенным в том, что и вы понимаете: это не игра в розыск. Меня интересует не процесс, а результаты.
– Мне кажется, – ответил сыщик, серьёзно и сосредоточенно глядя прямо мне в глаза, – мы оба прекрасно сознаём, что каждый из нас имеет в виду относительно этого дела. Что же касается его перспектив, то главный вопрос состоит в том, не является предмет поиска химерой. Исходя из задания, я должен считать интересующую вас лабораторию или лаборатории существующими. Во всяком случае, в качестве рабочей гипотезы. Иначе нет смысла браться за дело. Это, если отбросить в сторону ту вероятность, что я могу просто вытягивать из вас деньги, имитируя бурную деятельность. Вы наводили обо мне справки? В том смысле: не жулик ли я?
– Наводил. У меня нет подозрений на этот счёт. Продолжайте.
– Благодарю вас. Так вот, если мы берём за данность, что интересующий вас объект реально существует, то прежде, чем получить от вас деньги, я должен предупредить ещё об одной причине возможной неудачи. А именно: система защиты информации об организации и о работающих там людях может оказаться настолько совершённой, что для её вскрытия попросту не хватит ни моей личной квалификации, ни квалификации моих постоянных помощников, ни умения дополнительно нанятых агентов. К такому исходу вы готовы?
– Я реалист и не исключаю возможности фиаско, – ответил я Редлю. – Но оставаться по этой причине в бездействии не намерен. Мотивы такой моей решимости вряд ли будут вам интересны, да я, если честно, и не желаю о них распространяться. Мало того, для стимуляции работы именно "на успех" я намерен установить весьма значительную премию, которую вы получите в случае положительного результата.
– Ага! – воскликнул Редль, слегка хлопнув ладонью об ладонь и тем самым как бы подводя черту под самыми принципиальными пунктами переговоров. – Значит, недостаток финансирования нам тоже не грозит? А то, знаете ли, дела сплошь и рядом рушатся из-за элементарной нехватки средств на покупку нужной информации у какого-нибудь прохвоста, или на срочную отправку агента в нужную точку планеты к нужному сроку, или… Ну, в общем, вы поняли: клиенты бывают, не вовремя скуповаты…