* * *
В установленный день я не пришёл в криохранилище на ежемесячное "свидание" с Дианой. Уже на следующее утро мне позвонил обеспокоенный управляющий, дабы убедиться в том, что со мною ничего не случилось.
– Всё в порядке, господин Эберхорст, – успокоил я его, – несколько дней я буду занят, а затем зайду к вам и оформлю, если это необходимо, заявление о том, что на какое-то время по собственной инициативе прекращаю ежемесячные инспекции состояния хранимого тела. Вас это устроит?
– Да, да, господин Бюлов! Всё, что будет удобно для вас! Я возьму на себя дерзость заметить, что в определённом смысле даже рад этому обстоятельству. Прошу понять меня правильно: рад именно за вас. Это очень хорошо, что у вас появились, как я надеюсь, какие-то более важные дела, чем посещение нашей обители. Прошу простить, если мои слова показались вам слишком бесцеремонными…
– Нет, всё в пределах, – успокоил я его.
Он тоже был прав. Я больше не хотел видеть мёртвую Диану.
Меня ждала Диана живая.
* * *
А ещё через неделю я выслушивал Шифенхаллера.
– Если вы резко прекратите приём препаратов, – внушал мне доктор, – то можете получить неприятный эффект: синдром отмены. Давайте-ка постепенно, мой любезный господин Бюлов! По схеме. Ведь вы не завтра покидаете Леондинг? Ну и прекрасно. На мой взгляд, чем дольше вы будете здесь оставаться, тем лучше. Впрочем, не совсем так. Какое-нибудь несложное путешествие вам не повредит. Отвлечься, переключиться, в общем-то, будет даже полезно. Но не более того. Пока, по крайней мере. И ещё, простите, у меня возникло опасение, что наши с вами достаточно теоретические разговоры о возможностях клонирования вы восприняли чрезмерно конкретно, что ли… Или я не прав? Вы умный, эрудированный и склонный к анализу человек. И, конечно же, сами уже догадались, что я нашёл эту тему для наших с вами психологических упражнений, только в качестве опорного тезиса, на котором возможно основать надежду. Как противовес завладевшей вами идее безысходности. И уж вовсе не в моих интересах, чтобы взамен одной навязчивой идеи у вас сформировалась другая. Вы меня понимаете? Полёт на Марс, например, абсолютно научно обоснован, в значительной степени подготовлен технически и экспериментально, но для реализации проекта придётся подождать ещё лет пятнадцать-двадцать. Это совершенно точно свершится! Но прямо сейчас полететь нельзя, даже если невыразимо хочется… Я к тому веду, что наше с вами обращение к теме клонирования на данном этапе не более, чем психологический приём в моём терапевтическом методе. Не нужно пытаться перевести эту, по сути, мысленную игру в немедленные практические действия. Слишком велика вероятность тяжёлой неудачи. А следствием может быть ваше возвращение в то же состояние, из которого мы с таким трудом недавно вышли. А то ещё чего похуже. Вы меня слушаете?
В проповеди (или отповеди?) Шифенхаллера также была несомненная правота.
Я слушал его монолог очень внимательно и пытался понять, действительно ли он осведомлён о некоторых шагах, которые я предпринял для перевода подброшенной мне идеи в русло реальных дел, или у него просто чертовская интуиция? Вероятнее всего, однако, кое-кто случайно или намеренно проболтался.
Пару дней назад я заключил с "Мицаром" очередное дополнительное соглашение, которое предусматривало "право сделать забор биологического материала от хранимого тела" по моему первому требованию и в соответствии с моими же указаниями. Я, естественно, не желал афишировать истинные мотивы своих действий и поэтому замаскировал внесение такого пункта в договор более или менее приемлемым объяснением. Дескать, хочу оставить за собою "возможность провести независимую экспертизу качества хранения".
Представителем "Мицара" при подписании документа, разумеется, был Эберхорст. Он-то, судя по всему, и слил информацию, хотя по должности обязан был хранить всё в секрете. С-скотина!
Ну, а Шифенхаллеру осталось только сопоставить факты и сделать выводы.
Честно говоря, сумасшедшее желание вновь увидеть Диану живой успело к тому моменту завладеть мною настолько, что мне было решительно наплевать на мнение доктора о степени авантюрности предприятия, в которое я хотел ввязаться. Я бы так и заявил ему, если бы не опасался какой-нибудь новой и совершенно ненужной для моего дела утечки информации. Врачебная тайна – дело, конечно, святое, но до известной степени. "Пока Шифенхаллер остаётся в уверенности, что его пациент не собирается совершить ничего противозаконного, – рассуждал я, – он будет молчать".
Но мне-то как раз предстояло закон обойти. Это, если говорить мягко.
Не мог же я ему со всей прямотой бухнуть, что собираюсь обратиться к помощи тех научных фанатиков, которые, несмотря на строгие запреты Хартии Европейского Союза и национальное уголовное законодательство, подпольно занимаются репродуктивным клонированием человека. Тут-то он с чистой совестью, как всякий порядочный европеец, и донёс бы куда следует. Во имя собственной репутации, прежде всего. Чтобы никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не мог сказать, будто он толкнул своего пациента на криминальный путь или (не дай Бог!) содействовал кому-либо в противозаконных устремлениях.
Со всей мерой лицедейства, которая была мне дана природой, я постарался убедить встревоженного Шифенхаллера, что всё прекрасно понимаю и, тем более, свято чту закон. А те мелкие шаги с моей стороны, которые могут быть похожи на попытку перейти от теории к практике, есть не более, чем невинная психологическая игра с самим собой.
– Это, – пояснил я, – как пустая трубка в зубах для бросающего курить.
Кроме того, я заверил доктора, что буду продолжать наблюдаться у него, так как в ближайшее время вовсе не собираюсь покидать Леондинг.
Это, последнее, было святой правдой. За десяток дней непрерывного сидения в сети я убедился, что найти даже дальние подходы к нужным мне людям будет нелёгкой задачей, способной забрать много месяцев.
Не знаю, насколько поверил мне Шифенхаллер, но, во всяком случае, после всего сказанного он мог и под присягой в суде утверждать, что ничего не знал об истинных намерениях своего пациента.
* * *
Интернет, как обычно, вывалил на меня устрашающую своими объёмами кучу информационного мусора. Статьи (научные и ненаучные), фантастические романы и повести, записки сумасшедших в сетевых форумах и тому подобное. Среди прочего обнаружилось в этом хламе и несколько сообщений о якобы запущенных в разных странах то одной, то другой биотехнологической компанией экспериментах по получению человеческих эмбрионов методом клонирования. Имелись и прямые утверждения, будто клонированные люди уже существуют. Как раз такие сообщения по стилю подачи и манере изложения более всего смахивали либо на тухлую газетную утку, либо на наживку для дураков от каких-нибудь не менее бессовестных, чем журналисты, жуликов.
Наибольшего внимания заслуживал достаточно большой массив сведений о том, что в целом ряде стран, по лицензии правительств, научными лабораториями ведутся опыты, строго ограниченные задачами терапевтического клонирования. Тут было, о чём поразмыслить. Во-первых, заявления о жёсткой регламентации пределов экспериментальной деятельности в этой области могли быть просто информационной завесой, в тени которой, по поручению "компетентных органов" тех же самых правительств, те же самые лаборатории, или их более засекреченные двойники вплотную занимались уже самым что ни на есть репродуктивным клонированием. Во-вторых, неистребимая жажда учёных к разрушению любых административно уставленных границ познания неизбежно должна была толкнуть хотя бы часть из них на инициативные исследования за рубежами запретов. Особенно, если беззаветное устремление таких индивидов в непознанное каким-нибудь образом совпало с интересами не слишком разборчивого мощного инвестора.
По всей видимости, только в этом, явно нелегальном направлении мне нужно было искать мой шанс, и только здесь я мог рассчитывать, если не на понимание, то на получение своего приза на вложенный денежный пай.
В то же время я хорошо понимал, что не в состоянии в обозримые сроки профильтровать, проанализировать и, главное, реально проверить даже те сведения, которые имелись в открытом доступе. Пока что у меня всё было в куче: и зёрна, и плевелы, и агнцы, и козлищи, и праведники, и жулики.
Тем более не обладал я навыками для получения в той или иной степени охраняемой информации. Для этого у меня не имелось никаких нужных связей ни в научных, ни в правительственных, ни в деловых, ни в криминальных кругах…
Ну, что же. На то существуют профессионалы.
* * *
Доктор Шифенхаллер весьма одобрил моё решение съездить на пару дней в Вену.
– Давно пора! – сказал он. – Как раз то, что нужно. Недалеко, комфортно, занимательно. Вообще, конец апреля, на мой вкус, лучшая пора для путешествий по Австрии…
Я успел всё, что полагается туристу в Вене: Хофбург, Пратер, собор святого Стефана, Венская опера… Но только после того, как закончил свои дела в детективном бюро Йохана Редля.