- Он говорит Маврикию: как бы меченых рыб не перебили. А Маврикий отвечает: если и зацепит парочку, не страшно, можно сделать для него исключение… Для тебя, значит.
- Все-то ты слышишь… - Новиков был неприятно удивлен. - Странные люди, почему сразу мне не сказали?
Витька пожал плечами. Видя, что отец принялся стягивать гидрокостюм, спросил:
- Не пойдешь купаться?
- Расхотелось что-то. Лучше почитаю.
Витька помолчал, морща лоб в раздумье, а потом сказал:
- Я бы ни за что не делал исключений.
- Правильно, - одобрил Новиков. Ему пришла в голову мысль, что не так-то просто живется Витьке, не так-то просто…
Пассажирский реаплан опустился на воздушную подушку. Распахнулась дверь, выпустив желтый язык эскалатора. Поплыли вниз пассажиры.
Семейство Новиковых хорошо подготовилось к встрече. Марта прижимала к груди охапку роскошных гладиолусов. Витька и Новиков держали весла, к которым было прикреплено полотнище с надписью: "Мы рады видеть Инну - светило медицины".
Инна Храмцова появилась на эскалаторе - тоненькая, белолицая, причесанная по последней моде "ласточкин хвост", - из-под ладони посмотрела на встречающих, прыснула.
У Новикова вдруг вытянулось лицо. Недоуменно моргая, он уставился на сухопарого мужчину, шагнувшего вслед за Инной на ленту эскалатора.
- Матерь божья, шемахинская обсерватория! - воскликнул Новиков. - Стреловидная дистрибуляция, защита Нимцовича!..
Марта бурно обнималась с Инной, они тараторили одновременно и даже, кажется, плакали, а Илья Буров ухмылялся как ни в чем не бывало, растянув тонкие губы и широко расставив голенастые ноги, обтянутые модными штанами из многоцветной пленки. Новиков стиснул его в объятии, похлопал по спине.
- Ты стал похож на поджарого кота, - сказал Новиков. - На такого, знаешь, хитрющего и многоопытного… Инка, здравствуй! Фу ты, вся в слезах… Как тебе удалось заполучить этого…
- Сам заявился! - Инна смеялась и вытирала слезы. - Вдруг пришел и преспокойно так говорит: "Давай начнем с нуля"… Ой, ребята, до чего я рада!.. - Она опять кинулась Марте на шею.
- А это Витька? - спросил Буров. - Приятно видеть в этом изысканном обществе хоть одного нормального гражданина. Здравствуй, Виктор. Последний раз я видел тебя в колыбели, поэтому разреши представиться…
- А я догадался, - сказал Витька, подняв брови. - Вы - Илья Буров.
Спустя полчаса они шли на яхте по извилистым шхерным проходам. День был пасмурный, но тихий, временами принимался накрапывать дождь. В серой дымке плавали дальние острова.
- Здесь, как я посмотрю, погода не регулируется, - заметил Буров.
- Нет, - сказала Марта. - На Аландах все сохраняется в первозданном виде.
- Упоительные места, - вздохнула Инна, восторженно глядя по сторонам. - Как здесь дышится!
- А знаете, - сказал Витька, обращаясь к Бурову, - мы нашли затонувший корабль. Он весь в иле, а пушка торчит. Я вначале думал, это труба, а Маврикий говорит - пушка. Настоящая пушка, из которой стреляли.
- Это здорово, - рассеянно отозвался Буров.
Новиков сделал неосторожное движение ластами, и верхний слой ила пришел в движение. Вода замутилась.
- Эх вы, - раздался голос Маврикия в шлемофоне. - Теперь жди, пока осядет.
- А может, не надо ждать? - отозвался Буров. - Посмотрели, убедились, что в самом деле затонувший корабль, ну и ладно.
- Как же так, - запротестовал Витька. - Хотели ведь посмотреть, можно ли его поднять…
- Ты где, Витька? - спросил Новиков. - Не вижу тебя. Поднимись выше.
- Да здесь я, - Витька выплыл из мути. - Сами ведь говорили, что надо…
- Держись ближе ко мне. Ты же видишь, что ничего не видно.
- Прекрасно сказано, - одобрил Буров. - Поплыли, ребята, обратно. Под водой хорошо, а на воде лучше.
- Поплыли, - сказал Маврикий. - Оседать будет долго, несколько часов. Свяжусь с Таллином, там, в Эпрабалте, есть судно специальное, вызову его сюда.
- Что такое Эпрабалт? - спросил Витька.
- Экспедиция подводных работ на Балтийском море… По-моему, корпус более или менее уцелел, можно будет поднять корабль.
- Поднять, конечно, можно, - сказал Буров, энергично работая руками и ногами, - Только для чего?
Никто ему не ответил.
Действительно, для чего? - думал Новиков часом позже, развалясь на мягком губчатом матраце.
Сверху, оттуда, где за нагромождением скал стояли палатки, - теперь их было две на острове, - доносились женские голоса.
Никак не наговорятся… Новиков перевернулся на живот, положил голову на сгиб локтя, слегка облепленный песком, и закрыл глаза. "Что со мной делается? - подумал он. - Я превратился в ленивое бездумное животное. Мне бы только лежать на песке… Только бы смотреть, как покачиваются на ветру ветки сосен. И ничего мне не хочется. Пожалуй, я бы с удовольствием поохотился, погонялся за какой-нибудь шустрой треской, - но после того разговора с Витькой… Вот не думал, что будут сложности в наших отношениях. Относил его суховатость за счет возраста… или независимости характера… а тут, оказывается, другое…"
- Алеша! - услышал он голос Марты. - Алешенька, тебя вызывает Резницкий.
Новиков приподнялся на локтях.
- Скажи ему… скажи, что я в море… Впрочем, нет. - Он вскочил и направился к палатке, где валялся на койке видеофон.
- Я в отпуске, Сергей Сергеич, - сказал он, выслушав Резницкого. - Знаю, но я в отпуске. Имею же я право на отпуск?.. Что? Нет, не глухой, но я вам еще на совещании ответил совершенно ясно. Нет, не переменил… Знаю и понимаю всю важность, но… Да, окончательно.
Резницкий выключился. Новиков несколько секунд смотрел на погасший экран, потом обернулся и увидел Марту. Она стояла в дверном проеме, солнце словно бы обвело ее тело золотистым контуром. Она выжидательно смотрела на Новикова, и он, подойдя, потрепал ее по плечу.
- Все в порядке, Мартышка.
Они вышли из палатки. Ветер свежел и раскачивал верхушки сосен, и небо быстро заволакивалось облаками. У подножья скал заводил свою вековечную песню аландский прибой… Возле крохотного причала плясал на волнах только что подошедший "стриж", из него выпрыгнули один за другим Витька, Буров и Маврикий. Витька понесся наверх, быстроногий загорелый крепыш. Вид у него был целеустремленный, и Новиков, глядя на него, глубоко и свободно вздохнул. Да, все правильно. Он, Новиков, дал окончательный ответ, и хватит, хватит об этом думать.
- Пап! - крикнул Витька, подбегая. - Я им доказываю, а они смеются… - Он остановился перед отцом, переводя дух. - Правда ведь, на старых торговых парусниках были вычислительные устройства?
- С чего ты взял? - удивился Новиков.
- Были! - упрямо сказал Витька, - В твоей коллекции есть песня, я хорошо помню, там поют: "Свет не клином сошелся на одном корабле. Дай, хозяин, расчет! Кой-чему я учен в парусах и руле, как в звездах звездочет".
- Ну, и что здесь вычислительного? - спросил Новиков.
- Как что? Свет не клином сошелся - это про оптический прибор, который на этом… на принципе светового клина. Определитель расстояния, совершенно ясно. Рулевой просит: дай, хозяин, расчет. Значит, хозяин должен подготовить вычисления…
- Да нет же, Витя, - сказал Новиков, сдерживая улыбку. - Тут совсем другое…
Он стал объяснять, что означают слова старинной матросской песни. Витька слушал недоверчиво. Марта велела ему надеть штаны и куртку.
- Холодно становится. Кажется, будет шторм, - сказала она. - О чем ты задумался, Алеша?
- Да так… Ни о чем, в общем.
- Знаешь что? Я выключу твой видеофон.
- Не надо, - сказал Новиков. - Вовка Заостровцев может вызвать. Я его пригласил прилететь сюда, отдохнуть.
- Вряд ли он прилетит, Тося не пустит.
- Вряд ли, - согласился Новиков. - Но все-таки не выключай.
Над Аландами бушевал шторм. Свирепо выл норд-ост, море кидалось на гранитные берега острова, взметывало над скалами седые космы пены.
- Даже странно, - сказала Инна. - Никогда не видела такой необузданной стихии.
- Надо было ехать на Кавказ, как я предлагала, - заявила Марта и озабоченно добавила: - Как бы палатки не сорвало.
Но мужчины закрепили палатки по-штормовому, и никаких особых неприятностей населению острова буря не принесла - если не считать того, что вынудила прервать купание и прогулки на яхте.
После обеда женщины уединились в палатке Буровых, во второй палатке укрылись от хлынувшего дождя мужчины. Они лежали на койках и разговаривали, а Витька сидел возле лампы и читал.
- Что слышно насчет новой экспедиции? - спросил Буров.
- Спорят, - неохотно ответил Новиков.
- Недели две назад меня вызывал Резницкий. Он говорил об экспедиции как о деле решенном.
Новиков промолчал. Он прислушивался к шуму дождя, к завываниям ветра.
- Ты полетишь? - спросил Буров.
- Нет.
- Разреши узнать - почему?
- У меня хватает работы здесь, на Земле, - Новиков вдруг разозлился. - Я же не спрашиваю, почему ты отказался войти в Комиссию по контактам…
- Другое дело, - спокойно сказал Буров. - Это комиссия не по контактам, а по колебаниям. Мне в такой комиссии делать нечего.