Оранжевое предзакатное солнце выплывает из облаков - будто из дырявого мешка вывалилось - и мягко золотит шхеры. На севере вечера длинные-длинные - как тени от этих сосен, лежащие на воде. Яхта, покачиваясь, перерезает тени и выходит на плес. Здесь прыгают на зыби солнечные зайцы, и ветер пробует штаги и ванты на звонкость, и Марта кричит с кормы:
- Алешка, откренивай!..
У Марты уже в руках румпель и шкоты. Однако, быстро идет приручение Вейкко… И, как бывало когда-то, Новиков, держась за ванту, вывешивается за борт, и яхта красиво делает поворот оверштаг, огибая белый конус поворотного знака.
Серебристо-розовая рыбина медленно плыла вперед и немного вверх, пошевеливая плавниками. Новиков пошел за ней, осторожно поднимая ружье. Треска, что ли, подумал он, да какая здоровенная, около метра. Ну, на этот раз я не промахнусь!.. Он прицелился, и в этот момент рыба, будто почуяв неладное, метнулась в сторону скалы. Ах, чтоб тебя! Новиков оттолкнулся от каменистого грунта и поплыл к скале, темно-зеленой и скользкой от мха. Обогнув ее, остановился. Темно, как в ущелье. Ущелье и есть, только подводное. Разве тут увидишь рыбу? Косыми светлыми штришками промелькнула стайка салаки. Новиков медленно поплыл вперед, раздвигая рукой водоросли. Уж очень ему хотелось всадить гарпун в эту треску. Смешно сказать: вот уже неделя, как они на Аландах, каждый день уходят под воду - и ни одного удачного выстрела.
Новиков оглянулся - и все похолодело у него внутри: Витьки не было видно. Обычно он следовал за отцом, только под этим условием - не отставать ни на шаг - Марта разрешила ему подводные прогулки. И вот Витька исчез.
- Витя!.. - крикнул Новиков.
Тишина. Только слабое потрескивание в шлемофонах - обычный шум помех.
- Витька!..
Новиков рванулся из ущелья, выплыл из-за скалы, огляделся. В зыбком полумраке не было видно Витькиного гидрокостюма. У Новикова перед глазами все поплыло, смешалось, остался лишь черный клубящийся страх. И еще - мгновенное видение: он выходит из воды, выходит один, и Марта, загорающая на крохотной полоске пляжа, поднимается ему навстречу, и в глазах у нее…
Новиков мотнул головой.
- В-и-ть-к-а!..
И весь напрягся. Но в шлемофонах лишь коротко продребезжало. Снова крикнул и опять услышал, словно бы в ответ, металлическое лязганье. Так повторилось несколько раз. Новиков подплыл к якорному канату, уходившему наверх, к яхте, посмотрел на желтоватое днище с красным килем. Здесь было место, от которого они обычно начинали подводные прогулки, и ориентир для возвращения на остров. Может, Витька вылез наверх? Но почему, в таком случае, не предупредил его, Новикова? Или что-то испортилось в гидрофоне? Это странное дребезжание…
Да, Витька, конечно, наверху, - убеждал себя Новиков. Перед тем как вынырнуть, он крикнул еще раз. И тут Витькин голос ответил:
- Я же тебе говорю: иду обратно!
Новиков испытал облегчение от спокойного голоса сына. Но тут же снова встревожился:
- Ты смотрел на компас? Каким курсом ты шел от яхты?
- Я держал сто двадцать. Да ты не…
- Значит, держи сейчас двести сорок! - закричал Новиков. - Ты слышишь?
- Я так и иду, - ответил Витька таким тоном, будто хотел сказать: "Знаю без тебя, не кричи, пожалуйста".
Новиков поплыл в направлении, откуда должен был появиться Витька. Дно понижалось, за нагромождением камней начиналась большая глубина, и Новиков опять испугался - на этот раз задним числом, - что Витька полез в эту бездну.
Несколько левее, чем он ожидал, возникло в зеленом полумраке красное пятно Витькиного гидрокостюма. Витька плыл над грунтом, мерно разводя руками. Новиков быстро поплыл навстречу и молча заключил Витьку в объятия. Тот удивленно посмотрел и высвободился.
- Почему ты полез туда? - спросил Новиков. - И ничего мне не сказал?
- Хотел посмотреть, что там. А ты бы мне не разрешил.
Новиков оценил ответ по достоинству. Они поплыли, голова к голове, к яхте.
- Там, на дне, в иле, - что-то большое, - сказал Витька. - И труба торчит.
- Какая еще труба, - проворчал Новиков. - Почему ты не отвечал, когда я звал тебя?
- Я отвечал.
- Ответил, когда я позвал в десятый раз. А до этого…
- Я все время отвечал.
"Странно, - подумал Новиков. - Все-таки что-то неладно с гидрофоном".
Они подплыли к якорному канату и по песчаному пологому дну пошли наверх.
- Маме ничего не говори, - сказал Новиков. - Не надо ее волновать. И вообще, я вижу, с тебя нельзя глаз спускать.
- А почему я должен ходить за тобой, как тень? - отозвался Витька, и Новиков ощутил желание надрать ему уши.
Марта расхаживала по узенькому, зажатому скалами пляжу. Раскрытая книга валялась на песке.
- Почему не загораешь? - спросил Новиков, выбравшись из гидрокостюма. - Солнце сегодня хорошее.
- Сама не знаю. Вдруг я что-то забеспокоилась. Вы слишком долго сегодня. - Марта улыбнулась, поправила косынку на голове. - Опять стреляли мимо?
- Гонялись вот за такой здоровенной треской! - Новиков широко развел руками.
- Ух вы, охотнички мои, - сказала Марта и чмокнула Витьку в загорелую щеку. - Неуда-ачливые! Идемте, буду вас кормить.
Красно-белая палатка славно вписывалась в темную зелень хвои. Сосны осыпали иголки на раскладной столик, на тарелки. Бифштекс, поджаренный на энергаторе и облитый гранатовым соком, был необыкновенно вкусным.
Новиков покосился на Витьку. Жует быстро, энергично, а сам глазеет по сторонам, ничего не хочет упустить. Вон каркнула, сорвавшись с ветки, ворона и полетела куда-то по своим вороньим делам. Плеснула волна у скал, взметнулась пенным фонтаном, - свежеет ветер, ярится прибой. Щекотно ползет по голой ноге муравей. Ну и пусть ползет…
Новиков перевел взгляд на Марту. Гляди-ка, ухитрилась так загореть при здешнем скупом солнце! И, конечно, босая… Чудачка, носится со своей идеей о необходимости ходить босиком по земле. И вот терпит, упрямо ходит по камням, по хвойным иголкам. И Витьку заставляет.
Не думал Новиков, что сможет отринуть от себя вечные земные заботы, ведь казалось, никуда от них не уйдешь, а вот поди ж ты… Хорошо здесь, в тишине, на клочке тверди посреди изменчивого моря.
Марта поставила перед ним клубничное желе, сказала:
- Совсем забыла: сегодня тебя вызывал Резницкий.
- Резницкий? - Новиков вскинул голову. - Что ему надо?
- Не знаю. Он вызовет еще.
- Ты сказала, что у нас отпуск?
- Да.
Новиков привалился спиной к шершавому, нагретому солнцем стволу сосны. Будто издалека услышал голос сына:
- …если отказал синхронизатор, значит, они не смогли выйти из совмещенного континуума Время - Пространство… Да, мама?
- Должно быть, так, - коротко ответила Марта. - Что будем делать, мальчики? Читать или посмотрим микрофильм?
Но Витька не унимался:
- Значит, может быть, они еще живы, правда? Они - вне Пространства и Времени, не могут вернуться, но ведь это еще не…
Опять он о Первой звездной, подумал Новиков. Упрямо расспрашивает, не понимает, каково нам с Мартой…
Иногда их навещал Маврикий Попов - тот парень с планктонной станции, что посоветовал выбрать этот остров. Внешность у Маврикия была мрачноватой, лохматые брови насуплены. Отличала его и крайняя независимость суждений.
- Могу только посочувствовать, - говорил он, - людям, ведущим сухопутный образ жизни. Морская среда более естественна. Не стоит забывать, что жизнь вышла из океана.
- Раз уж вышла, так назад ее не загонишь, - благодушно замечал Новиков, обстругивая ножиком сосновую ветку.
В разговор вступала Марта:
- Вы неправы, Маврикий. Из океана выползла кистеперая рыба. А человек вышел из лесу. Лес - вот естественная среда человека. Мы - дриопитеки, неосмотрительно вылезшие в степь, под яркое солнце. Погодите возражать! Конечно, надо было слезть с деревьев, никто не спорит, но потом начались ошибки. Человек лишился лесного экрана, он стал усердно вырубать леса - свою естественную защиту. Он изобрел обувь и начал заливать землю бетоном и асфальтом. Короче говоря, изолировал себя от естественной среды…
"Зеленоглазый мой дриопитек, - с нежностью подумал Новиков, глядя на Марту. - Великий пропагандист Босого Хождения по траве…"
- Маврикий, - сказал Витька, - вы обещали пойти со мной посмотреть, что там лежит на дне. Там что-то большое.
- Пошли. - Маврикий стремительно поднялся.
- Что? Прямо сейчас? - Витька слегка опешил.
- Конечно. Разрешаете, Марта?
- Только ненадолго. И не отпускайте его от себя.
Вода, слабо плеснув, сомкнулась над головами Маврикия и Витьки. Несколько секунд еще были видны в воде их красные гидрокостюмы, потом они растаяли.
Помолчав, Марта сказала:
- Алеша, ты не рассердишься, если у нас на острове появится гость?
- Какой еще гость?
- Инна Храмцова. Понимаешь, Алешенька, ей живется одиноко. И я позвала ее к нам отдохнуть…
Новиков натянул гидрокостюм.
- Ты готов? - спросил он Витьку. - А ружье почему не захватил?
- Не нужно ружья. Тут подводная охота запрещена.
- Запрещена? - Новиков уставился на сына. - Вот так новость! Кто тебе сказал?
- Вчера я был на планктонной станции и слышал, как Лотар, ну, знаешь, рыженький такой, который здорово снимает фильмы под водой…
- Знаю, знаю.