* * *
- Господин Ульман! Господин Ульман!
Курт вздрогнул и оглянулся. Сзади никого не было.
На аллее Блаженства было пустынно и тихо, как и положено в полночный час.
- Господин Ульман! Идите сюда!..
Приглушенный голос доносился справа от просеки, из гущи деревьев.
Ульман подошел. Из темноты к нему шагнул человек. Ульман узнал своего нового знакомого - ирландца О’Нейла.
- Помогите, господин Ульман! - тихо сказал ирландец.
Только теперь Курт заметил, что О’Нейл был не один. У его ног, прислонившись спиной к стволу дерева, сидел, человек. Скорее, лежал безжизненно раскинув руки и свесив голову на грудь.
- Пьяный?
- Т-с-с. - О’Нейл замахал руками. - Какое пьяный!.. Посмотрите-ка…
Ульман наклонился. Одежда лежащего была насквозь мокрой, словно его только что извлекли из воды.
- Смотрите сюда. - О’Нейл показал на левый рукав рубашки, побуревший от крови. Чиркнул зажигалкой, осторожно откинул ворот: на плече сквозь запекшуюся кровь проглядывала круглая ранка.
- Что случилось? - невольно переходя на шепот, спросил Ульман.
- Сам не знаю. Иду от моря, сворачиваю за угол, а он мне прямо на грудь. Течет с него, холодный. Обхватил за шею: "Спаси, спрячь. Охрана гонится…" Я глазам не поверил: Джим Хован, мой дружок! Его же выслали с острова еще год назад. "Откуда ты взялся?" - говорю. А он меня не узнает, твердит: "Спрячь скорее, спрячь. Убьют". Потом вырываться стал. Кричит: "Пустите! Не имеете права! Я не могу больше!" Дотащил я его сюда, а он и совсем…
Ульман еще раз склонился над раненым. Что с ним произошло? Откуда у него огнестрельная рана? Какой охраны он боится?
Но все это потом. Сейчас ясно одно: кто бы ни был этот человек, он нуждается в помощи.
- Вот что, О’Нейл. На площади мой вертолет. Доставим твоего друга ко мне. У меня его искать не будут.
О’Нейл благодарно кивнул.
Они подхватили раненого и понесли, стараясь держаться в тени деревьев.
Внезапно Джим дернулся и отчетливо произнес:
- Ребята!.. Не выдавайте меня… Я бежал с Севера… Там… ад…
- Джим, - взволнованно заговорил Мартин. - Джим, я О’Нейл.
Но тот уже снова потерял сознание.
- Оставьте, О’Нейл. Потом все узнаем. Надо спешить.
Вот и конец просеке. Уже виднелась площадь. Теперь недалеко, метров сто.
- Мой вертолет с краю. Не заметят, - задыхаясь, сказал Ульман.
Яркий сноп света стегнул по глазам. С площади выскочила автомашина с красным крестом. Ульман и О’Нейл не успели опомниться, как рослые фигуры в белых халатах бесцеремонно оттолкнули их, схватили раненого и потащили в машину.
- Что это значит? - рванулся Ульман.
В живот ему уткнулось дуло пистолета.
- Стоять! - приказал человек в халате. - С вами разговор особый.
- Я шеф "летающих тарелочек" Курт Ульман. Как вы смеете!
Имя Ульмана, видимо, произвело впечатление. Человек в халате убрал пистолет, с сомнением спросил:
- Что же вы, господин Ульман, связались с преступником?
- С преступником?
- В общем, да… Где вы его встретили?
Ульман хотел ответить, но его опередил О’Нейл:
- На аллее. Мы шли с господином Ульманом, смотрим, лежит человек. Решили доставить в больницу. Что тут плохого?
- О, конечно, ничего. - Человек в халате заулыбался. - Мы приняли вас за его сообщников. Прошу извинить.
- Да, но кто же все-таки он? - спросил Ульман.
- Опасный сумасшедший, мания убийства. Он вам ничего не говорил?
И снова первым ответил О’Нейл:
- Ничего! Ни единого слова. Он был без сознания.
- Еще раз прошу нас извинить. Всего хорошего!
Машина рванулась.
Несколько минут они молча смотрели вслед. Потом О’Нейл сказал задумчиво:
- М-да… Кто же они такие? Санитары или хранители? Если санитары, почему с оружием? Если хранители, почему в халатах? Кстати, господин Ульман, разве могут быть сообщники у сумасшедших? М-да…
* * *
Утром Ульман позвонил в больницу.
- Алло! Вас слушают! - раздалось в трубке.
- Говорит член Высшего совета Ульман. Вчера ночью к вам доставили умалишенного. Можно узнать, что с ним?
- Одну минуту, я справлюсь, - ответили в трубку.
И ровно через минуту:
- Господин Ульман, к сожалению, интересующий вас больной умер, не приходя в сознание.
- Отчего? - быстро спросил Ульман.
- Кровоизлияние в мозг.
Глава V
ТРИ РАЗГОВОРА
Ты спишь, Сет? Не спи, не спи… Я весь день сегодня об этом думаю. А заговорить боюсь. Потом решил: лягу вечером с тобой рядышком и расскажу.
- Тихо, Никос… Весь барак разбудить хочешь, да? Или чтобы надзиратель услышал?.. Будет нам тогда. Ну, говори…
- Я, Сет, о Джиме Ховане размышлял… Если он и вправду удрал, то ведь не будет молчать, как ты считаешь, Сет? Он хороший малый, этот Джим, за товарищей всей душой болеет. Вот возьмет и расскажет всем про нас. И вообще обо всем. Может, и выручат, а?
- Чудак ты, парень… Все еще надеешься. А я, Никос, давно уже перестал. Уж если нам с тобой не повезло, дружок, так и не повезло. Мне-то, впрочем, никогда в жизни не фартило. Привык, что все не так, как хочется. Терплю.
- А я вот не могу терпеть. Ну, вот просто никак не могу. День и ночь тебя на мушке держат, торопят, бьют… Да еще сырость проклятая. У меня, Сет, с детства легкие неважные, уж так мамаша меня берегла. Мне нельзя под землей долго быть. Да еще выматываюсь…
- А ты пожалуйся, мальчик, пожалуйся… Они тебе посочувствуют. И полечат. У нас тут докторов много…
- Не шути, не надо так шутить… Ты сильный, Сет, даже смеешься. А я как приехал сюда, как увидел в первый раз все это, так и скис. Убежать бы отсюда, как Джим…
- Эх, Никос, Никос… Сколько тебе, двадцатый? А рассуждаешь, как дитя малое. Отсюда не удерешь. Думаешь, Джима не сцапают? Дальше острова не убежит. Гиблое наше дело, дружок, наипаскуднейшее. Только подохнуть и осталось. Ну, да с этим всегда успеется. Как ни паршиво здесь, а жить охота.
- А за что они нас так? Чем я…
- Тсс! Потише ты, дуралей…
- …Чем я провинился? Или ты, Сет? Это преступников на каторгу ссылают, а мы-то по договору… Наобещали, подлецы… Надули…
- Тихо, говорю! Не можешь шепотом, да? Тогда заткнись!
- Вчера нас погнали в девятый сектор ящики распаковывать. Те, большущие… Взял я ломик и думаю: трахнуть бы по всей этой мерзости или еще лучше - взорвать все к черту… Да только не смельчак я. Не могу… От одной мысли страшно становится, и оглядываюсь - не подслушал бы ее кто, не заподозрил…
- Забили они тебя, парень… Скоро и совсем человека из тебя вытравят. Будешь скотом замордованным, и вспомнить не посмеешь, что…
- Молчать! Разговорчики! Кто там шепчется?! Стефанос? Сет Броуз? Молчать!