"Минут десять-двадцать… нет, пусть тридцать, у них уйдет на поиски принцессы. Минут пять на целование. Часа полтора - на восторги и объятия по случаю счастливого пробуждения. Надеюсь, что кто-то при этом не забудет отдать приказ вырубить весь это чертополох внизу и начать готовить праздничный пир. А то придется вмешаться. За год скоропортящиеся припасы, скорее всего, уже приказали долго жить, но, принимая во внимание, что птица и всякая прочая живность засыпала вместе со всеми, все равно есть шанс неплохо подкрепиться перед дальней дорогой. С Ивановой кухни ноги протянешь, если прежде не загнешься от его проповедей… Тоже мне… Ум, честь и совесть… Нашелся на мою голову… Принципиальный… А хорошо бы, умей тут готовить расстегаи рыбные… Или гуся с гречневой кашей… Так ведь гречки у них здесь днем с огнем не сыскать. Что поделаешь - дикие люди… А пирожки с капустой и грибами тоже бы сейчас лишними не оказались. Или, например, бананы в шоколаде…" - захлебнулся слюной Волк и полез в мешок за хлебом - утром, едва продрав глаза, спасательная команда вылетела к замку, даже воды не испив - Иван так горел энтузиазмом, что и думать больше не о чем не хотел, а самому Серому стенания безутешного Орландо отбивали весь аппетит, и он уже почти не сомневался, что влюбленный принц не по своей воле покинул родные пенаты, а домочадцы, вылив ему на голову переполнившуюся чашу терпения, выставили его за ворота, заявив, что или они - или эта злополучная принцесса…
Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало - придет царевич, захочет попить, а ему не хватит - отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался уснуть - ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.
Но ему не удалось даже задремать.
- Блямс! - осыпалось где-то совсем рядом стекло.
И то ли послышалось, то ли почудилось:
- Сергий…
То ли шепот, то ли стон…
Волка как пружиной подбросило:
- Иван?.. Иван!.. Иван…
Там, внизу, на балконе, на куче битого стекла, лежал, вздрагивая, Иванушка, и глаза его были закрыты.
Как он вытащил царевича с балкона, умудрившись не покинуть полностью ковер, Серый так потом понять и не смог, хотя в тихие часы перед сном иногда и пытался восстановить эти события в своей памяти. Сумел он вспомнить только, как крикнул ковру - "Погнали отсюда!", свист солнечного ветра в ушах, да недвижимое тело царевича на руках.
Картина пронзительной трагичности, если бы не храп.
- Чтоб тебе пусто было, Иван-царевич! Проснись! Проснись же! А ну, проснись, тебе говорят!!! - Волк изо всех сил мял, тряс и тормошил Ивана, но тот и глазом не моргнул.
- Ты что, разыгрывать меня вздумал? Да, Иванушка? Ха-ха, я попался. Иван, вставай! Я тебе поверил! Да вставай же!.. Что же это с ним… Что у них там случилось?!.. Иван! Дурацкие твои шутки! Ну, сейчас ты у меня вскочишь… Королевич Елисей - болван, придурок, валенок лукоморский!.. Иван!.. Спит… Ах, чтоб провалился этот Орландо со своей зазнобой… Не хотел ведь я тебя туда пускать… Как чуял ведь…
- Куда летим-то, достопочтенный? - не выдержал ковер. - Определитесь сразу, а то потом ведь порешите, что не туда летели, а кому в такую даль везти вас обратно, а? Мне ведь уже не триста лет, не половичок уж поди.
- Чево? - недопонял Серый, некстати отвлеченный от своих горестных мыслей.
- Садиться где будем, говорю!
- Там, - раздраженно ткнул пальцем себе под ноги Волк. - Хоть где. Найди ровное место и сядь. Привязался на мою голову!
- Ах, привязался… Ну, хорошо, - пробормотал ковер и сделал все, как ему было сказано - быстро нашел превосходно ровную поляну и сел.
Не остановило его даже присутствие на месте посадки маленькой избушки.
Хлоп. Бух. Шмяк.
- Хррр…
- Ах ты, тряпкин сын!!!
Серый вскочил, яростно вращая глазами и потирая отбитый бок.
С двускатной крыши, откуда они только что двое и скатились, как черкасское седло со спины тощей коровы свисал их ковер. И если бы Серый мог поверить в это, он бы сказал, что тот удовлетворенно ухмылялся.
- Ну, я тебе еще покажу, одеяло лоскутное! - и, взмахнув многообещающе кулаком и перепрыгнув через поверженную трубу, помчался на храп искать царевича.
Долго разыскивать того не пришлось - он лежал у противоположной стены домика, под крошечным окошком, на маленькой аккуратненькой клумбочке, аккурат посредине, подложив ладошки под щеку, и чему-то счастливо улыбался во сне.
Не долго думая, Волк стукнул в стекло.
- Эй, дома есть кто?
Молчание было ему ответом.
- Эй, хозяева! Не бойтесь! Это мы тут нечаянно!
От второго стука стекло, глухо хрупнув, сломалось.
- Еще лучше… - мрачно пробурчал Серый, осторожно вынимая осколки из рамы. - Теперь только стену повалить осталось - и… и…
Пальцы стали липкими.
Озадаченный разбойник оглядел их со всех сторон - крови, вроде, нет - и, на всякий случай, лизнул.
Барбарис? Дюшес?
Мятная!
Он лизнул еще. На этот раз - стекло.
Так и есть. Леденец. В мармеладной раме. С карамельным наличником. И стены - из пряников "Белочка" с паклей из сахарной ваты между коврижками. Траля - ляля - ляля. А я сошла с ума. Какая досада.
Серый изо всех сил зажмурился, потряс головой, снова растопырил глаза - ничего, и даже хуже. Теперь на краю опушки показалась еще и маленькая старушка в черном.
"Шоколадная, наверно. С апельсиновой начинкой," - истерично хохотнул про себя Волк, последним отчаянным усилием протирая рукавами очи.
Не помогло.
- А, вот и гости ко мне пожаловали, как с неба свалились, - улыбнулась старушка, и удивительно легко для ее возраста ступая, уверенно зашагала к путешественникам.
- Извините, пожалуйста, - беспомощно развел руками Серый. - Мы тут на ваш торт маленько упали…
- На мое… что?
"Старческая тугоухость", - мгновенно поставил диагноз Волк и проорал:
- МЫ ТУТ НА ВАШ ТОРТИК ПРИЗЕМЛИЛИСЬ НЕЧАЯННО!
- И незачем так кричать, молодой человек, - обиженно заявила бабулька. - Во-первых, я не глухая, а во-вторых, это не мой тортик…
- А чей?
- ЭТО НЕ МОЙ ТОРТИК, ЭТО МОЙ ДОМ, К ВАШЕМУ СВЕДЕНИЮ!
- Ну все равно, по-моему, ничего серьезного тут не сломано, чего нельзя было бы поправить за месяц-два ремонта, - вежливо выразил надежду отрок Сергий.
- А что это такое там на крыше? Очень веселенькая расцветочка, конечно, но…
- Не волнуйтесь, сейчас все исправим! - засуетился Серый и дернул ковер за свисающие почти до окошка кисти.
Раздалось шершавое "Ой!", и ковер с грохотом и остатком трубы обрушился на землю, прикрыв собой Ивана.
- Ой, - повторил за ковром Волк и развел руками. - Но не волнуйтесь, сейчас все исправим!..
- Не надо! - испуганно пискнула старушка. - Не надо. Я сама. Потом. Когда вас провожу.
- Уже уходим, - поспешил ее успокоить Серый. - Ну, Иванушка, раз-два-взяли! - и он, подхватив царевича под мышки, поволок его с клумбы, сея среди цукатных фиалок и желатиновой травы смерть и разрушение.
- Мои цветы! - отчаянно всплеснула руками бабулька. - Мои узамбарские фиалки! Из самого Узамбара!.. А что это с вашим другом, молодой человек? Он умер?
- Умер?! - Серый в панике заглянул Иванушке в лицо. - Да нет же… Почему вы так решили?
- Да потому, что с больными и ранеными так не обращаются, а спящий… спящий…
- Что - "спящий"? - впился глазами в лицо старушки Волк. - Что - "спящий"? Что вы хотели сказать? Вы что-то знаете?
- Извините, что я вмешиваюсь, конечно, молодой человек, но ваш друг, случайно, не принц?
- Ну, вроде того… Он царевич. А что?
- Тогда все понятно. Он хотел поцеловать принцессу Оливию, не так ли?
Мысль о том, чтобы Иван захотел кого-либо поцеловать, кроме своего коня, Волка изрядно развеселила.
- Нет. Он не хотел ее поцеловать. Точнее, это не он хотел ее поцеловать. Он про нее только вчера вечером первый раз услышал.
- Значит, это вы хотели? - не прекращала расспросы хозяйка.
- Не было печали! - сплюнул Серый.
- Молодой человек, в обществе незнакомых пожилых дам воспитанные молодые люди не должны плеваться, - осуждающе покачала головой старушка.
- Так в чем же дело! Давайте познакомимся! - встрепенулся Волк. - Меня зовут Сергий, прозвание мое Волк, а призвание - бродяга. Но друзья называют меня просто сэр Вульф. А это - царевич Иван Лукоморский, и этим все сказано, - и он сделал что-то среднее между реверансом и книксеном в лучших традициях мюхенвальдского двора.
Старушка то ли неодобрительно поджала губы, то ли попыталась скрыть улыбку.
- Меня зовут мадам Баунти, друзья называют меня тетушкой, а по призванию я - фея.
В мозгу Серого при этом слове тут же звякнул тревожный колокольчик, и разбойник подозрительно покосился на новую знакомую.
- Это какая фея? Одна из тех, поди, еще?
- Одна из каких? - так же подозрительно прищурила левый глаз тетушка Баунти.
- Из тех. Которые эти. Да, поди, еще, та, - пояснил Волк.
- Из тех, которые эти, какие те? - уточнила фея.
- Не те, которые те, а те, которые эти, - любезно разъяснил Сергий.
- Те, которые эти, не могут быть этими, особенно из тех.
- Из тех эти как раз те.
- Как вы могли такое подумать!
- А что? - смутился Волк. - Когда тут такое рассказывают…
- От кого вы вообще услышали эту историю?
- От пострадавшего, конечно. От принца Орландо.
- Орландо?.. Бедняжка… Я надеюсь, ему уже лучше.
- По-моему, ему уже никак.
- То есть как - никак? - снова недопоняла фея.