Чертов Мкаи! Он споил меня! Он, и эти его вонючие солдафоны со шлюхами! Будь они все лишены покаяния, будь они низвергнуты в самые бездонные глубины геены огненной, чтоб сгнили они заживо, чтоб крысы выели им селезенку, чтоб им марабу глаза выклевали, чтоб в мозгах у них поселились змеи, скорпионы и тарантулы, чтоб… - но ни одно проклятие не казалось ему достаточно сильным.
- Чтоб им князя Сергия встретить на своем пути! - вырвалось из измученной души менестреля и тогда, наконец, удовлетворенный, он обреченно замолк.
Теперь можно было и подумать.
Куда девался медальон? Ведь если он его передал бедному принцу, он должен это помнить! Хоть смутно, но помнить! Или нет?.. Какие волшебные слова сказать, чтобы его вымоченная в красном полусладком память заработала?! Как там, в сказке - дум-дум, откройся?
Не помогало. После седьмой кружки, пятой песни, второй игры и четвертой девчонки - провал.
Бедный принц Джон.
Что я скажу князю?
Бедный я…
Стоп. Что скажу? Скажу, что все сделал, как надо. Что передал. Что рассказал. Что он все понял и принял.
А там видно будет.
Бедный, бедный принц Джон. Доверчивый, простодушный, бескорыстный, добрый принц Джон… Никакого худа, кроме добра, от него я не видел. Открытый романтик, которого рок связал с подлым прохиндеем… Я князя Сергия имею ввиду. Гм. Так, о чем это я? Ах, да. За что этому светлому юноше выпали такие испытания?.. Как все обернется, когда обнаружится, что никакого медальона у него нет, и что он слыхом ни о чем таком не слыхивал?.. Шарлемань с Сержио живым разрежут его на куски… Если ему повезет. Не любят они таких шуток. А если я во всем признаюсь, то живым на куски разрежут меня. Найдутся моральные уроды. А хороших менестрелей в наше время гораздо меньше, чем плохих рыцарей. Так что, я думаю, тут выбор ясен. Извини, Джон. Мне искренне жаль. Я сделал все, что мог. Значит, судьба твоя такая. Или судьбец. Что скорее. А ведь неплохо было задумано. Как я о нем, горемычном, буду скорбеть… Я даже напишу о нем балладу.
И да простит меня, грешного, Памфамир-Памфалон.
Публика на улице Слесарей стала собираться еще с семи часов: заядлые театралы, которые считали себя самыми хитрыми, рассчитывали, придя пораньше, занять места поближе к сцене, а так как за последнюю пару недель заядлыми театралами сделались все уважающие себя мюхенвальдцы, от мусорщиков до судей, от конюхов до художников и от кузнецов до стражников, а хитрецами вондерландская земля была исстари богата и, иссякни все запасы и товары страны, могла бы с успехом экспортировать их, то к половине восьмого к "Молнии" уже было невозможно подобраться, а народ все прибывал и прибывал.
И тогда папа Карло принял решение, пока есть еще время, перенести сцену на соседний пустырь. Чем больше народу увидит их "мелодраматический боевик" (откуда ведь только этот Гарри таких слов понабрался? Боевик - понятно, это потому, что там будет изображаться бой. Драма - тоже понятно. Но "мелодраматический"… При чем тут мел?…), тем лучше.
Сказано - сделано. И к девяти часам их зрительный зал, как и задумывалось, разросся до размеров небольшой площади, благо добровольных помощников было хоть отбавляй.
И с последним ударом часов на храмовой башне представление началось.
Сквозь щелочку в занавесе старик Гарджуло не отрываясь следил за реакцией публики. Интерес, догадка, узнавание, шок, негодование, ярость - все эмоции сменяли друг друга с многообещающей быстротой, и когда, спустя два часа, спектакль подошел к концу, совместный возмущенный разум уже кипел, и вместо обычных "браво" и "бис" из толпы полетело:
- Смерть предателю!
- Все на площадь!
- Казни не будет!
- А почему актеры так смешно пришепетывали?
- Изменника Томаса - на казнь!!!
- На казнь!!!
- Все на казнь!!!
- Где Гарри?
- Не знаю… Не возвращался.
- А, может, его уже того…
- Кого?
- Ну, этого…
- Юджин бы знал…
- Инфанта - на престол!
- Дурить нас вздумали!
- Мы им покажем!!!
Неподалеку совершенно случайно застряла в трехсантиметровой грязи повозка с оружием, каковое наиболее горячие головы, не задумываясь, и реквизировали.
Идея Мура имела успех.
Толпа, подобно мутному потоку с гор, неслась вперед, вбирая в себя все и всех на своем пути - так очень скоро помимо своей воли к ней присоединились отряд городской стражи, фургон и лошадь пекаря, сам пекарь, тачка и лестница каменщика (сам каменщик так и остался метаться на втором этаже недостроенного дома), дрессированный слон из королевского зверинца (у остальных животных и смотрителей хватило сообразительности залезть на близстоящие деревья. Те, которые еще не присоединились.), памятник Шарлеманю Первому, шесть лотков с овощами и торговцами и свадебный поезд, и уже невозможно было ее остановить, а только нестись вместе с ней, и кричать:
- Руки прочь от инфанта!!!
- Предателей - к ответу!!!
- Отодвиньте слона!!!
- Шарлеманя - на престол!!!
- Он же памятник!..
- Настоящего!
- Горько!.. Горько!..
- Гарри не видели?
Служба в храме Просветления закончилась, и его величество с его же высочеством в сопровождении кардинала Мадженты, приятно улыбаясь и изредка помахивая руками в оранжевых перчатках собравшимся вокруг верноподданным, по белой ковровой дорожке, окруженной королевскими гвардейцами, прошествовали через всю площадь к воздвигнутому за ночь огромному помосту, вокруг которого уже собиралась своя публика, свои завсегдатаи и любители, хоть и не такие многочисленные, как на представления труппы "Молнии".
С двенадцатым ударом часов на храмовой башне ворота дворца распахнулись и, как в параде-алле, перед зеваками прошли все участники предстоящего действа - отряд дворцовой стражи, десять герольдов, два глашатая, шесть палачей и одноконная повозка - черный ящик без окон, в которой традиционно перевозили к месту казни государственных преступников.
Король удобно расположился на походном троне, поглаживая нервными пальцами золотой скипетр, на вершине которого горел, переливался всеми лучами солнца и слепил глаза огромный красный камень - сокровище династии Шарлеманей - Камень Власти.
Кронпринц со скучающим видом остановился на полшага сзади, снял перчатки и занялся традиционным маникюром - стал обкусывать ногти.
Кардинал осенил собравшихся благословляющими взмахами рук, деревянно улыбнулся и склонился к монаршему уху:
- Ваше величество приняло мудрое решение, отдав приказ о казни.
- Я знаю, - скромно отозвался король.
- В этом глупом народе предатели и изменники распускали слухи, не имеющие под собой никаких оснований, естественно разумеется…
- Я знаю, - повторил король.
- Они говорили, и я сам это слышал через своих подслуш… послушников, я хотел сказать, что будто бы…
- Я знаю, - раздраженно рыкнул Шарлемань, и фонтан красноречия Мадженты иссяк.
- Надеюсь, папа, все пройдет без всяких сюрпризов? - проронил кронпринц, отвлекшись от ухода за ногтями.
- Я приказал Айсу расставить на крышах лучших лучников, - буркнул король. - Мыши на бегу в глаз попадут. А почему ты спрашиваешь?
- Посмотри туда, налево - там по улице в сторону площади катится нечто, похожее на человеческую волну - всякий сброд, я уверен, но что-то их слишком много.
- Ерунда, - фыркнул король. - Если бы произошло что-то нехорошее, мои шпионы сообщили бы мне.
За плечом его кто-то вежливо покашлял.
- Пора начинать, ваше величество?
- Преступников привезли?
- Так точно, уже поднимаются, ваше величество.
Король посмотрел направо - над помостом едва показалась чья-то голова, одетая в черный мешок, как предписывал Кодекс Казней Вондерланда.
- Начинайте, - и в предвкушении удовольствия Шарлемань откинулся на спинку походного трона.
Главный герольд взмахнул шляпой.
И шум большого города перекрыли фанфары.
- Быстрее, быстрее!!!
- Свободу принцу!!!
- Они уже начинают!
- В трубы дудят!
- Навались!
- Поднажми!
- Слона уберите, кому говорят!!!
- Даешь!!!
- Вперед!!!
- Капуста! Картошка!
- Ура!!!
- Где Гарри?!
- Не знаю!!!
- Горько!!!
И на площадь, сминая все, ввалилась толпа освободителей-революционеров. А впереди всех, на лихом слоне, гарцевал отрок Сергий, скинувший наконец-то ненавистный голубой парик и розовое платье.
- Вот он!!!
- Стойте!
- Узурпаторы!!!
- Палачи!!!
- Который?
- Что - который?
- Который из них - настоящий Шарлемань?
- Который в цепях, конечно же, дубина стоеросовая!
- Сам дубина! Их там двое!
- Что-о?
- Двое!
- И что - оба принца?
- Нет, звездочета!
- Один - Лукомольский, другой - Лотранский, чудило!
- От чудилы слышу!
- Который же наш-то, а?
- Да вон тот!
- Нет, вон тот!
- Этот, этот!
- В сирен… в тунике, которая посветлее!
- Ваше величество - произошло что-то нехорошее…
Трубачи завертели головами, сбились с ритма, фанфары издали предсмертный хрип, визг и хрюк и умолкли.
И сквозь заскочившую на секундочку тишину донесся до каждого гневный голос Шарлеманя:
- Что все это значит? Это что - бунт?! На колени, чернь! Я - ваш король!
- А король-то ненастоящий!!! - донесся злорадный голос с ближайшего слона.
- Взять его!!! - подскочил на месте Сержио. - Это он!!! Ярославский Волк!!! Стража!!!