Город и так уже гудел, как улей. Агитация против существующей династии в продуктовых очередях, эффективность которой была прямо пропорциональна их длине, туманные песни Гарри, которые в его отсутствие подхватили его коллеги по цеху - уличные певцы и бродячие артисты, тонкие намеки управляющих "Бешеными вепрями" на возможные скорые интересные события - не пропустите, будет о чем внукам рассказать (если живы останетесь), которые расходились по столице как круги на воде - все это будоражило общественность, придавало форму новым легендам и извлекало из шкафов и подвалов старые, несколько подзабытые, но еще дышащие и кровоточащие. Парады, наряды, балы, маскарады ушли в прошлое. Людям доходчиво объяснили, как плохо им живется, и они в это поверили.
Королевские гвардейцы, дворцовая стража, и даже солдаты регулярной армии рыскали по городу, хватая всех, кто, с их точки зрения, походил на заговорщиков (то есть, хорошо одет, с большим кошельком и не способный оказать сопротивление), что было подобно выступлению духового оркестра в горах в период обвалов. Из дворца доносились слухи о пытках и тайных казнях, со стен - о неудачных вылазках и потерях.
Люди ждали спасителя и были готовы принять его, но пока внешне все было спокойно - так покрытой бездонными снегами горной вершине не хватает всего лишь одной снежинки, чтобы вниз сорвалась лавина, погребая под собой королевства и династии.
Через два дня, после вечернего спектакля, в гримерку Мальвины-Серого вбежал запыхавшийся Мур.
Волк уже хотел кокетливо поинтересоваться, а где же розы, но увидел выражение лица стражника, и сердце пропустило удар.
- Назначена казнь?
- На воскресенье. После дневной службы в храме. На Дворцовой площади. Король напуган слухами о восставшем из мертвых инфанте, и приказал казнить обоих принцев. На всякий случай.
- А сегодня среда?
- Пятница.
- …………..!!!!! Мы ничего не успеваем!!!
- Как идут репетиции?
- Еще до середины даже не дошли! Ты хоть представляешь, Юджин, - что такое выучить пьесу наизусть? Вам, людям, далеким от искусства, этого не понять!
- И что будем делать?
- Медальон когда будет готов?
- Завтра, как старик и обещал.
- А пораньше попасть во дворец ты не сможешь?
- Нет. Нам обычно туда вход закрыт, ты же знаешь. Я же рассчитывал, что во вторник состоится общее собрание, и будет возможность… - Мур прервался на полуслове.
- Что, ты что-нибудь придумал? - встрепенулся Волк.
- Придумал. Надо поговорить с Гарри. Пусть завтра вечером как-нибудь навестит своего… земляка. Они же вечерами как раз в том дворе костры жгут, куда окошко нашего Ивана выходит! Это же моментом - ему и сказать-то всего пару слов царевичу - чтобы тот всегда говорил, что этот медальон у него с детства на шее! И ты, помнится, говорил, что у тебя какой-то магический амулет есть, при помощи которого ты в любом месте можешь Ивана найти - так мы дадим его Гарри, чтобы уж все наверняка было.
- А он справится? - усомнился Волк. Несмотря ни на что, а, может, именно как раз по этой причине, к заносчивому менестрелю у него было весьма специфическое отношение.
- Сергий, ты не справедлив, - мягко упрекнул его стражник. - Гарри - замечательный человек. Он талантлив, а у всех талантливых творческих людей свои… странности.
Серый поморщился, и после недолгой внутренней борьбы, в которой был самим собой повержен, вздохнул:
- Ну, ладно. Если ты за него ручаешься… пусть это будет Гарри. Но если что - это будет последняя странность в его недолгой жизни.
- Не надо угроз, - укоризненно покачал головой Мур.
- Это не угроза. Это констатация факта.
Иоганн Гугенберг с большим рулоном в одной руке и ведерком клея - в другой, выбрал подходящую поверхность и приступил к работе. Взмах кистью, ловкое движение руки - и очередная афиша заняла свое место в интерьере города и его истории.
ТЕАТР "МОЛНИЯ"!!!
ТОЛЬКО ОДИН РАЗ!!!
ОТ АВТОРОВ "УЛИЦЫ ПОБИТЫХ СЛЕСАРЕЙ"!!!!!
ОСТРОСЮЖЕТНЫЙ МЕЛОДРАМАТИЧЕСКИЙ БОЕВИК
"БРАТ"
Этот спектакль совершит переворот!!!
И внизу - шрифтом поменьше: "Вход бесплатный. Начало представления - в девять часов утра в воскресенье. Все собранные от спектакля средства пойдут на гуманитарные цели."
Щелкнул кнут - и бочка водовоза, запряженная парой лошадей, резво покатилась прочь. Правый бок ее теперь украшал намертво приклеенный лист бумаги.
А первопечатник, удовлетворенно хмыкнув, подхватил свое имущество и бодро зашагал к стене ближайшего трактира, и через минуту рядом с надписями "Мы работаем до восьми часов", "Даешь свет" и "Франсуа Генрих Манер - не очень умный человек" укрепился очередной плакат.
После десяти часов вечера быстро стемнело, во дворце зажгли светильники, канделябры и фонари, и он засиял, осыпанный огнями, как королевский именинный пирог на стопятидесятилетнем юбилее, хотя, как говорят, короли столько не живут - работа у них больно уж вредная.
В городских окнах засветились редкие свечки. После того, как выяснилось, что склад с ворванью сгорел тоже, в городе высочайшим указом была введена днем и ночью светомаскировка - "с целью введения противника в заблуждение". Наиболее любопытные горожане сразу же захотели узнать, с какой целью, кроме того, была введена также и голодовка, и сухой закон, но их вопросы часто просто отфутболивались от гвардейца к гвардейцу. Как правило, вместе с головами спрашивающих. После этого вопросы прекратились, но не исчезли. Они, как пружина в кресле, просто притаились до лучших времен.
Теперь после темноты улицы становились безлюдными, и недобрая тишина нарушалась только мерным спотыкающимся шагом патрулей.
Часы на храмовой башне пробили четверть одиннадцатого.
У заднего хода дворца раздалось вопросительное "Стук-стук-стук".
- Кто т… Что за шутки! - открылось и захлопнулось окошко калитки привратника.
Стук-стук-стук.
- Я сказал - что за дурацкие шутки!
Стук-стук-стук.
- Если ты, гадкий мальчишка, еще раз постучишь и убежишь - я вызову солдат, и они тебя…
И тут темнота заговорила.
- Мне нусен лейсенант Майк Атолло. Скасите, сто к нему присол ево семляк.
- Земляк? - проворчал пришедший в себя через пару минут привратник. - А я думал, что вас на разных фабриках красят.
- Я ессе меньсе месяса негр, а как узе вас, белых, ненавизу! - процедил сквозь зубы минисингер, презрительно прошествовав мимо в сопровождении предвкушающего веселый вечер молодого офицера.
- Ха, Нгар, это просто классно, что ты пришел - мы тут как раз в кости игру затеяли!
- Я не играю в косси, Мкаи, - снисходительно ответствовал мини-сингер.
- И картишки разложили!
- И в карсы тозе, - менестрель остался равнодушен.
- И девчонки подошли. Вернее, проснулись!
- Продазные зенсины - это посло, приясель.
- И пятилетнего красного бочонок только что открыли!
- Где?!
- Ну, вот - другое дело! - радостно засмеялся гвардеец. - И, я надеюсь, что ты немного попоешь нам, земеля, а? Лютня твоя у нас осталась - правда, помятая маленько - так ведь ты на нее сам сел, помнишь?
- У меня новая, - отмахнулся Гарри.
- В прошлый раз ребятам знаешь, как понравилось! Особенно песенки про восемь покойников и жестянки-банки-склянки! Ты настоящий талант! Да мы, в Узамбаре, вообще все такие! Вон, в том дворике сидит наша теплая компашка, заруливай! Эгей, бваны, смотрите, кто к нам пришел!
- Гарри! - завизжали девицы.
- Гарри! - взревели господа офицеры.
- Кружку нашему барду!
- Скамейку нашему барду!
- Подходи!
- Наливай!
- Хо-хо!!!..
Проклятое солнце резануло по закрытым векам как ножом.
Гарри застонал, попробовал отвернуться, напоролся щекой на что-то острое, застонал еще громче и сделал попытку поднять руку, чтобы закрыться от лучей всепроникающего наглого светила.
Голова - как фабрика фейерверков после взрыва. Во рту гадостно. Язык - как собачья подстилка. На теле - как будто кордебалет плясал. Хотя, возможно, так оно и было.
При мысли об этом мини-сингер улыбнулся - девчонки оказались хоть куда - как на подбор красавицы, умницы, просто обворожительны, а с начала-то показались - перезрелые туповатые дурнушки. Вот и доверяй первому впечатлению… А если бы не… не… как там ее… Айрина?.. Карина?.. ладно, не важно - то он бы в пух и прах в "девятку" продулся - а так хоть лосины и туника на нем, и…
Медальон!
Как кирпич… нет, как целый поддон кирпичей, рухнувший с пятого этажа, ударило это слово похмельного поэта по голове.
Медальон. Который он должен был передать принцу Джону. И что-то при этом сказать. Что? Что он… что у него… что ему… Нет. Не то. Да и какая теперь разница… Где медальон?
Гарри поднялся, попутно обнаружив, что спал в казарме, подложив под щеку разбитую новую лютню - подарок Мура, и принялся нервно себя обыскивать. Впрочем, это не заняло много времени. Карманов на остававшейся на нем одежде отродясь не было, а на шее висел только волшебный прибор - "иваноискатель" - переданный ему накануне князем Ярославским.
Князь.
Это была бочка с раствором, приземлившаяся поверх груды битого кирпича, и зацементировавшая унылую могилку злосчастного трубадура на веки вечные.
Сергий ему ничего не говорил, а Юджин - ничего не передавал, но и без этого минисингер знал, что пропажи медальона ему не пережить.