- Лукоморский, вы хотели сказать, - покраснев, вежливо поправил его принц Джон.
- Да-да, Лукомольский, я это и имел ввиду, - ослепительно улыбнулся им фон Свиттер из-под седых усов.
- Лукоморский будет правильнее, - предпринял вторую попытку Иван.
- Ах, да, извините, Мукомольский, прошу меня простить, эти иностранные слова так трудно всегда запоминаются…
- Не Мукомольский, а Лукоморский!
- Я и говорю - Мухоморский.
- Не…
- Не суть важно. - поклонился друг принца Мухоморского Иванушке с ухмылкой от уха до уха. - Ну, вот мы все и в сборе, и теперь можем выслушать посланца его величества, - отвесил еще один поклон сэр Вульф. Было похоже, что эта вондерландская гимнастика его просто забавляла.
- Да, конечно же, - изящно вернул поклон старик.
Иван нехотя и неуклюже сделал то же самое. Он кланяться не любил. И не в последнюю очередь потому, что считал это дело не достойным истинного мух… то есть, лукоморского витязя.
- Речь пойдет, как, наверное, уже догадалось его высочество принц Мухоловский, о продаже Жар-Птицы…
Пока друзья поднимались к своим комнатам, Иванушка болтал без умолку, не закрывая ни на мгновение рта - если королевич Елисей услышал бы его хоть краем уха, он бы пришел в отчаяние.
- Просто удивительно, Сергий, как быстро и просто все кончилось. Нет, не так уж быстро, вернее, да и приключений у нас… у меня, вернее, тебе-то это, наверное, так, пустяки, повседневная рутина, а мне хватало, еще долго будет что вспомнить, и, может быть, даже найдутся такие, о которых и перед братьями похвастаться не стыдно будет, только на ум сейчас что-то ничего не приходит, но ничего, должно же хоть что-нибудь быть, как говорится, переход количества в качество, нет, просто я имею ввиду, вот как забавно - во всех книгах успеха добивается именно третий и младший сын царя, и я еще об этом подумал, когда только отправился в путь, нет, конечно, я хочу сказать, что, если бы, к примеру, у старшего или среднего сына царя был такой попутчик, как ты, то у хоть какого распоследнего и премладшего не было бы ни единого шанса - как классно, Волк, что я тебя встретил!!! Вот подожди - только приедем домой - ведь ты поедешь ко мне в гости - а если захочешь - ты и жить у нас остаться сможешь, правда-правда… Только, Сергий, знаешь что? Одно меня смущает - ни в одной книге, которую я прочитал, или о которой хотя бы слышал, ты знаешь, "достать" и "купить" ни разу не были эквивалентны, то есть, "достать" - это означало все, что угодно - украсть, выиграть в азартные игры, выманить, выменять, отобрать… Только не "честно купить за свои деньги". Нет, я, безусловно, помню, что ты предлагал, и, как вот сейчас думаю, я все равно никогда бы не смог пойти ни на что такое даже ради Жар-Птицы… Наверное, из меня, в конце концов, витязь никудышный…
Серый, ковырнув зубочисткой в санчесовском универсальном замке, открыл их дверь и нырнул под свою кровать за мешками. Два - под его, два - под Ивановой.
- …То есть, я хочу сказать, что все кончилось хорошо, и я рад этому, честное слово, но как-то не очень героично. Ну, наверное, каков витязь, таковы и приключения - уж с королевичем Елисеем случилось бы такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ты же знаешь, какой он…
- Урод!!!
- Что?!?!?!
- Я убью его!!!
- Елисея?! Но он же…
- Какого, к лешему драному, Елисея, черти его гоняй по сковородке!!! Гарри!!! Где этот змеиный ублюдок?! Я ему!.. Я его!.. А потом!.. - Волк выхватил из ножен меч.
- Что? Что случилось, Серый?! - наконец, вышел из розового блаженства и обеспокоился Иван.
- Деньги! - с плеча рубанул он постель.
- Что - деньги? Какие?
- Твои деньги, турист несчастный! Твои! Птичьи! Деньги! Которые! Он! Спер! У тебя! Из-под носа! На баб! И вино! И теперь ты честно сможешь украсть, выиграть в азартные игры, выманить, выменять или отобрать свою золотую ворону - потому что у тебя осталось только три мешка!
- Пустых?
- Полных. Но три. И где ты возьмешь здесь еще один - я не знаю. Я знаю, где бы взял я, но так ты же честненький! А-а-а-а, скотина!!! - и Волк, зарычав, пулей вылетел из комнаты.
После него в пыльном воздухе остались плавать пух, перья, клочки ваты и ниток. И почему-то царевичем овладела уверенность, что через пять, самое позднее, через семь минут, одним мини-сингером в мире станет меньше.
- Нет! Серый! Не надо! Не трогай его! Это же ГАРРИ!!! - Иван выскочил в коридор, пинком прикрыл дверь (зачем?) и попытался по звуку понять, куда побежал Волк.
Очень скоро снизу, со стороны красилен, до второго этажа долетели душераздирающие вопли отчаяния, смешивавшиеся с проклятиями и грохотом разрушаемой мебели и роняемых инструментов.
"Кричит," - облегченно вздохнул царевич и взял низкий старт. - "Значит, жив."
На чей счет это "жив" относилось, думаю, сомнений не возникало.
Когда царевич появился на пороге мастерской, глазам его предстала безрадостная картина разрухи и опустошения. Краска, высыпавшаяся из прорезанных мешков, ровным разноцветным ковром устилала пол. На полках не осталось ни одной целой реторты, бутылки или пробирки по той простой причине, что целых полок не осталось тоже. В дальнем темном углу испуганной кучкой жались мастеровые. Отрезанные от спасительного угла делали успешные попытки выскочить через разбитое окно. Судя по всему, страшное самосудилище приближалось к развязке. Мини-сингер был загнан на кучу тюков неокрашенной ткани в ближнем углу и прижат к стене. Тюки, и так сваленные как попало, под весом ваганта норовили вообще раскатиться, и тот балансировал на них как акробат, стараясь удержаться наверху. В значительной степени этой задаче мешала лютня, надетая на шею подобно щегольскому воротнику "от кутюр". На ушах подрагивали струны.
- Иди сюда, гад, я тебе нос отрежу, - уворачиваясь от катившейся ему под ноги ткани, уговаривал мини-сингера спуститься Волк.
- Уберите от меня этого психа! - выделывал вслепую кренделя ногами куртуазный певец, стараясь сохранить равновесие.
- Сергий, прошу тебя, не трогай его! - Иван кинулся к другу.
Гарри увидел, что идет его спасение.
- Принц Джон, пожалуйста! Я раскаиваюсь! Моя душа рыдает и терзается! - простер он руки к мягкосердечному Иванушке. - Я не хотел!
Серый, видя, что его законная добыча вот-вот от него ускользнет, решил форсировать события, и кинулся на штурм высоты.
Нечистый на руку менестрель, напуганный (если можно было напутать его еще больше) таким ходом событий, шарахнулся к стене, покачнулся, из-под ног его, подобно горной лавине, заскользили тюки, и он беспомощно и неумолимо покатился вместе с ними вниз.
Тюки наткнулись на край ближайшего чана и неохотно остановились.
Гарри остановился бы очень охотно.
Раздался короткий вскрик, в воздухе мелькнули ноги в дырявых носках сомнительного цвета, и темные воды (или химикалии?) чана с плотоядным плеском сомкнулись над многострадальной головой лукавого трубадура.
Как говорил в таком случае автор "Приключений лукоморских витязей", если в начале повести на заднем плане есть чан с краской, то в конце он должен обязательно булькнуть.
Потрясенный происшедшим, Иван долго бы стоял и смотрел на место последнего упокоения гениального поэта, если бы с другого конца мастерской опять не донеслись недобрые крики.
Царевич зыркнул вокруг.
- Это не я, - пожал плечами князь Ярославский.
- Это голос Санчеса! С ним что-то неладно! - и, не дожидаясь реакции Серого, Иванушка бросился бежать по направлению к шуму. Разбойник последовал за ним.
- Верни мне мои деньги! - потрясая маленького красильщика за грудки, орал разряженный толстомордый усатый бургер (или, все таки, бюргер?), по одежде и манерам похожий на купца или лавочника, не в обиду никому из представителей этих достойнейших профессий будет сказано. - Я знать не хочу, что у тебя их нет! Я подам на тебя в суд самому королю! Халтурщик! Бездельник! Шарлатан!
Серый, молча наблюдавший эту сцену неподалеку, криво ухмыльнулся Ивану.
- Тебе это ничего не напоминает?
Иван нахмурился и шагнул вперед.
- Извините, уважаемый господин. Я - Лукоморский царевич Иван, и являюсь на данный момент гостем этого благородного мастерового. Могу ли я узнать, чем вызван ваш гнев, ибо наблюдаемая картина заставляет меня тревожиться за здоровье и самочувствие нашего доброго хозяина.
Человек, застигнутый врасплох, выпустил из рук Санчеса и удивленно повернулся к Иванушке.
- Весьма удивлен, ваше высочество, что при вашем титуле и положении вы не нашли в нашем городе более достойного места для проживания. Меня зовут Александер Иогансен, и я имею несчастье быть клиентом этого жалкого тряпкомарателя. Я имею ввиду, что на протяжении долгих лет работал с его почтенным отцом, да будет земля ему пухом, и всегда наша компания была удовлетворена качеством работы "Веселой Радуги", но это ничтожество… - и он снова от души тряхнул белобрысого парнишку так, что у того зубы застучали. - Это ничтожество уже который раз подряд умудряется испортить целые партии дорогой ткани, и если раньше я пытался усовестить его по-хорошему, то сейчас мое терпение лопнуло и, слава Памфамир-Памфалону, срок нашего контракта истекает через две недели - иначе я или разорился бы, или убил бы это чудовище.
- А в чем его вина? - полюбопытствовал Серый. Легкомысленный красильщик всегда нравился ему, и несмотря на то, что он был другом и собутыльником усопшего менестреля, он бы не желал Санчесу никаких неприятностей.