- Вы меня не слушали, да? Хорошо. Я повторяю. Я пойду с вами. В качестве эльфа. Здорово, правда?!
- Что-что? - пришел в себя иролец. - В каком смысле "в качестве эльфа"?
- А что такого? - нахмурилась девушка, принимаясь теребить края своей рубашки.
- Ну, просто невооруженным глазом видно, что вы, сударыня, эльфом не являетесь… - принялся объяснять Ральдерик.
- Почему это? - с обиженным вызовом спросила гостья.
- Хотя бы потому, что у них острые уши…
- Уши ничего не значат!
- Да и фигура у эльфов другая, - попытался безопасно обойти скользкую тему дворянин.
- Какая другая? - не понимала намеков девушка.
- Менее женская, - пояснил Гудрон.
- А в чем проблема-то?
- Ну, как бы… - кузнец беспомощно пытался нарисовать руками в воздухе силуэт, который, по его мнению, более присущ типичному эльфу.
Гостья непонимающе глядела на его пассы, пытающиеся изобразить что-то очень худое, практически безгрудое. На середине объяснения под обиженным взглядом "эльфа" Гудрон смутился и беспомощно посмотрел на своего спутника.
- Хорошо, проехали. Фигура не главное, - сдался вельможа, пытаясь сообразить, как нужно общаться с подобным типом девушек. - Вот вас как зовут?
- Филара. А вас?
- Я - Ральдерик. Это вот Гудрон…
- Очень приятно.
- Взаимно. Итак, Филара, вы, наверное, мастерски стреляете из лука, да? Со ста шагов сбиваете муху в полете?
- Я, вообще-то, из лука стрелять не умею, - призналась гостья. - Никогда не пробовала. Я очень мирная.
- Ладно, это тоже не главное, - легко согласился герцог. - Значит, вы умеете здорово колдовать, да? Взываете к силам природы, черпаете из них свою силу…
- В общем, это не совсем так… - уклончиво ответила Филара.
- Хорошо. Однако вы почему-то утверждаете, что вы - эльф. При этом ни внешне, ни по происхождению, ни в сфере наиболее ярко выраженных способностей вы им не являетесь.
- Ну, в общем да, - спокойно подтвердила девушка, не испытывая ни малейшего смущения по этому поводу.
- Замеча-а-ательно-о-о, - протянул Ральдерик, обхватывая руками голову. - Вот ответьте мне, пожалуйста, зачем вы хотите идти с нами?
- Как вам сказать, - задумалась Филара, - Просто я шла по улице, увидела ваше объявление. Мне показалось это интересным. Тем более что я подхожу по всем критериям. Вот я и решила, что мне стоит попробовать.
- Я, конечно, извиняюсь, что вмешиваюсь, - подал голос Гудрон, - Но, боюсь, по критериям вы как раз не проходите…
- Ошибаетесь, - парировала гостья. - Перечитайте свое объявление и покажите мне строчку, где сказано, что претенденты должны уметь стрелять из лука и колдовать! Вы покажите, покажите! Там ничего об этом не сказано! Зато я соответствую ВСЕМ условиям, которые там все же названы. Я молода, энергична, у меня куча свободного времени, и я согласна с вами идти. Не понимаю, в чем проблема!
- Проблема в том, что эти критерии подразумеваются сами собой для личности "эльф", - попытался объяснить Ральдерик.
- Подразумеваются ВАМИ. Это не является универсальной точкой зрения.
- И кто же ее не разделяет? - начал утомляться гендевец.
- Я, например! - девушка была настроена крайне решительно и не собиралась проиграть это соревнование по риторике. - У меня душа эльфа! Для меня это является определяющим фактором.
- Хорошо. Предположим, мы согласимся рассматривать вас в данном качестве, - решил сменить тактику дворянин. - Только наше путешествие обещает быть ОЧЕНЬ опасным, долгим и непредсказуемым. Нам придется рисковать своей жизнью, голодать, мокнуть под дождем, страдать от экзотических болезней, драться с разбойниками и чудовищами. Вы уверены, что хотите в этом участвовать? Вы ж сами, сказали, что вы - мирная. Я не могу понять, зачем вам это надо?!
- Ну, я думаю, вы легко сможете меня защитить от любой опасности, - польстила Филара.
Заметив, что ее слова не возымели действия, она тоже решила сменить тактику.
- Давайте, спросите меня: "Филара, а чем ты можешь помочь нашему отряду?"
- Вы проигнорировали мой вопрос…
- Ну, спроси-и-ите!
- Филара, чем ты можешь помочь нашему отряду? - послушно повторил Гудрон, которому этот разговор давно начал действовать на нервы.
- Я могу готовить еду, лечить раны, поднимать боевой дух и толкать на подвиги! - принялась перечислять девушка, - А еще…
Она вдруг быстро выбежала за дверь и через секунду вернулась с довольным видом и каким-то странным струнным музыкальным инструментом, который она по ведомой ей одной причине оставляла в коридоре.
- А еще - вот! - Филара гордо продемонстрировала этот гибрид лиры с балалайкой. - Еще я могу играть и петь! Давайте, я вам спою!
- Ну, спойте… - окончательно сдались товарищи, приготовившись слушать.
Девушка села на кровать кузнеца, легко провела пальцами по струнам и приняла одухотворенный вид.
- Эта баллада о любви и страданьях, счастье и предательстве, храбрости и надеждах. Услышьте ж ее, и да останется она в ваших сердцах звучать навечно, - после этого вступления Филара запела.
Уже к середине второй строчки путники поняли, что вселенская справедливость все же существует. Если б гостья еще и умела петь, это было б очень подло и вообще нехорошо по отношению ко всем остальным девушкам. После двадцатого куплета баллады о любви и страданиях, счастье и предательстве, храбрости и надеждах она остановилась, вопросительно посмотрела на слушателей и, увидев выражения их лиц, поняла, что эта песня вряд ли останется звучать в их сердцах навечно.
- Слушайте, я никогда не говорила, что ХОРОШО пою и играю! - нагло заявила Филара, разводя свободной от инструмента рукой.
- Боюсь, вы нам не подходите, - решил прямо сказать Ральдерик.
- Не согласна! Спорю на что угодно, к вам кроме меня больше никто не обратится. У вас выбора нет!
- И все равно, вы с нами не пойдете!
- Да что ты говоришь?! А ты попробуй меня убедить! - рассердилась Филара, незаметно для себя переходя не "ты".
- Я больше не буду с тобой спорить, ты к словам цепляешься! - тоже перешел на "ты" Ральдерик, давно забыв про эффектные позы. - Можешь считать это проявлением мужского шовинизма и тирании!
- Ах, значит так! А ты что скажешь?! - она гневно ткнула пальцем в притихшего Гудрона.
- Я, в общем-то, с ним солидарен… - промямлил тот.
Когда за Филарой с грохотом захлопнулась дверь, друзья дружно вздохнули с облегчением.
Как и предсказывала странная гостья, больше по объявлению никто не приходил. К вечеру погода окончательно испортилась. Все небо заволокло тучами, где-то вдали гремел гром и сверкали зарницы. День явно не задался. Последняя надежда на хорошие новости была связана со знакомой старушкой. К назначенному времени товарищи подошли к крылечку, где была назначена встреча, и принялись ждать. Ровно без двадцати десять бабушка появилась и, тяжко вздохнув, села на ступеньку.
- Значит, слушайте, - сказала она, устраиваясь удобнее. - Две недели назад (плюс-минус четыре дня) ничего подобного у нас не пролетало. Как есть, говорю. Зато в это время другое произошло. Шестнадцать дней назад через город проехали странные люди с большой телегой. Огромной, закрытой брезентом. На запад. Всего семеро. Пятеро - охранники. Они были хорошо вооружены, а на спинах у них один и тот же рисунок. Вот такой.
Старушка протянула лист бумаги, на котором была изображена гербовая доска с нарисованным на фоне бабочки карпом.
- Шестой управлял телегой (запряжены четыре лошади: черная, две карие и еще одна, пестренькая такая). Она, как я уже сказала, большая была, бортики очень высокие.
- А седьмой? - поинтересовался Гудрон, думая, чем им могла помочь эта информация.
- Он был самый главный. Всеми командовал и очень боялся повредить то, что лежало в телеге. Какой-то несимпатичный. Дерганый очень, нервный. Худой совсем, кушает, видать, плохо. Еще у него были такие большие круглые очки с толстыми стеклами, и он немножко заикался. Да и вообще затюканный какой-то! Мямлил все время. Судя по говору, эти люди не из наших мест. Мы тут посовещались и решили, что, возможно, они из Дальних Земель. Судя по одежке, седьмой был благородных кровей. Только не очень благородных, а так, слегка. Всяко не такой, как вы, - обратилась она вдруг к Ральдерику, - герцог.
- Откуда вы знаете, кто я? - напрягся тот. - Мы вам не говорили этого.
- И-и-и-и, - усмехнулась женщина, хитро глядя на воина. - Вы, Ваше Благородие, правда думали, что от меня можно что-то скрыть?
- "Ваша Светлость", - скрипнул зубами гендевец, убеждая себя, что старуха не думала его оскорблять, а просто в силу сирости своей, убогости и недалекости не разумеет, что за "Ваше Благородие", сказанное героцогу, в обычных условиях, огребла бы по полной.
- Бабушка, а зачем вы нам все это рассказали? - прямо спросил Гудрон, пока старушка не принялась выкладывать им досье на них самих. - Какое отношение это имеет к нам?
- Спустя пять дней они обратно проехали, - продолжила бабка, игнорируя вопросы и всем своим видом показывая, что ей всяко лучше знать. - Торопились.
- Что-нибудь еще? - окончательно огорчился кузнец.
- Еще? Еще две недели назад у бабы Миларьи корова сдохла, дочка лекаря нашего обрюхатилась…
- Я не об этом спрашиваю…
- Знаю. Но то, что я тебе поведала, тебя не устраивает ведь!
- Вы, правда, считаете, что это имеет отношение к делу?
- Милок, я ж тебе сказала, телега большая была. И бортики у нее высокие. И те люди приложили все усилия, чтобы никто не узнал, что там лежит. Вот моя подружка даже под колеса бросалась понарошку, и то не выяснила…