- Вунтвор! - Нори смотрела на меня с нежным удивлением, видимо восхищаясь моей решимостью прийти к ней на помощь. Ее зеленые глаза широко распахнулись, прелестный рот приоткрылся. И тут я не удержался! Я поцеловал ее.
- Ну наконец-то! - воскликнула Матушка Гусыня. - Сказка начинается!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
"Если любимая с вами, у вас все получится! Конечно, кое-что может все-таки не получиться, боюсь, что знаю это по опыту, ну в общем, если подумать, то может и совсем ничего не получиться… Нори! Ты куда?"
"Избранные мысли об ученичестве".
Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств (черновик)
Воздух вдруг наполнился густым дымом, и мы с Нори вцепились друг в друга, чтобы не потеряться. Откуда-то издалека я услышал смех Матушки Гусыни.
- Ах, Вунтвор, - прошептала возлюбленная мне на ухо, - не надо было мне показываться! По крайней мере, сейчас. Но старуха так тебя унижала. Я просто не могла больше видеть, как твоя жизнь ежеминутно подвергается опасности. И потом, когда эта Эли… - Она замолчала, не в силах продолжать.
- Не волнуйся, Нори, - сказал я, стараясь внушить ей спокойствие, которого сам не чувствовал. - Теперь, когда мы вместе, мы все преодолеем.
- Надеюсь, - не очень уверенно ответила Нори. - Бог знает, зачем я ради тебя ввязываюсь во все это! Иногда просто зла на тебя не хватает!
Я посмотрел Нори в глаза сквозь уже рассеивавшуюся дымовую завесу. Когда эта девушка так со мной разговаривала, это значило, что она по-настоящему меня любит. Будь мы в другом месте, уж я бы доказал ей, как много значит для меня ее любовь.
- Проклятие! - Эхо разнесло это слово по всей поляне, и огромный силуэт рыцаря замаячил перед нами. Налетел летний ветерок и разметал последние клочки дыма.
- Как я погляжу, Матушка Гусыня любит специальные эффекты! - сказала Нори.
- Проклятие, - повторил Хендрик, размахивая своей заколдованной Дубиной Головоломом. - Я - первое испытание.
- Хендрик! - удивился я. - Какое еще испытание?
Но рыцарь надвигался на нас, и выжать из него что-нибудь, кроме "проклятие", было невозможно. Я пытался поймать его взгляд, но лицо его не выражало ровно ничего. Наконец я понял: некоторые из нас все еще не выбрались из сказки Матушки Гусыни.
Я поднял свой меч и предупредил:
- Опомнись, Хендрик! Не вынуждай меня на крайние меры!
- Что это вы такое задумали? - призвал меня к ответу Катберт. - Я знал, я чувствовал: сколько бы вы ни убеждали меня в обратном, дело кончится резней!
Хендрик улыбнулся вымученной улыбкой и потряс дубинкой:
- Твой меч слабоват против Головолома!
- Между прочим, он прав, - заметил Катберт. - Тут нужно действовать по-другому. И не применяя оружия.
- Я внесу вас в перечень моих жертв! - грохотал ополоумевший рыцарь.
- Не делай этого, Хендрик! - воззвала к нему Нори. - Если ты нападешь на Вунтвора, тебе придется напасть и на меня!
Что она говорит? Я сделал выпад, не обращая внимания на протестующий визг меча. Мой долг - защитить возлюбленную!
- Проклятие! - Рыцарь наморщил лоб. - Что ж, если нет другого выхода… - Он сделал еще один шаг и занес Головолом над моей головой.
Тут Нори скороговоркой произнесла несколько древних слов и дважды щелкнула пальцами.
Дубинка изменила направление и шмякнула Хендрика по шлему. Послышался гулкий звон.
- Уф-ф, - выдохнул Хендрик и тяжело осел на землю.
- Обыкновенное возвратное заклинание: сила всегда обернется против того, кто ее применяет, - объяснила юная волшебница.
- Куда-то не туда пошло, - пожаловался из леса голос старой волшебницы.
- Теперь понимаете, каково мне пришлось? - отозвался грубый волчий бас.
- Матушка Гусыня так легко не сдастся. Следующее испытание! И вот еще что… - она возвысила голос, чтобы ее лучше слышали на поляне, - если кто попробует выручить Принца с помощью заклинания, то оно будет последним в его или ее жизни!
- Нори! - воскликнул я, испугавшись за свою возлюбленную.
Но юная волшебница только улыбнулась моим страхам.
- Не волнуйся, Вунтвор, - сказала она. - Ты ведь сказал: мы вместе. Что-нибудь придумаем.
И снова нас окутали клубы дыма. На этот раз развиднелось быстрее, и перед нами предстали два демона. Один из них бил в барабан. Второй нерешительно переминался с ноги на ногу. Казалось, он находится в полусне. Наконец демон с поистине ужасающим звуком прочистил горло и неуверенно продекламировал:
Э-э… Гакс Унфуфаду - под гипнозом.
Он видит… э-э… Принца, живого еле.
Принц хоть и худ, но вполне… э-э… годен
к… э-э… употреблению в пищу.
Нори поморщилась:
- Гакс! Что у тебя с ритмом? Думаешь, кто-нибудь испугается такого стихотворения?
- Э-э… - замялся Гакс. Похоже, он действительно находился под воздействием одного из заклинаний Матушки Гусыни. - Не думаю… Э-э… - Он закусил губу, да так, что на ней остались следы от мощных клыков. - Так что вы предлагаете?
- Больше глаголов! - посоветовала Нори. - Ну что это такое - "к употреблению в пищу"? Куда это годится? Тут нужно действие. Что мы делаем с пищей?
- Да-да, понимаю. - От напряжения демон даже высунул огромный зеленый язык. Минуту спустя Гакс забормотал себе под нос:
Гакс Унфуфаду, та-та-та-та,
Он видит Принца, живого еле,
Принц хоть и худ, но та-та-та-та…
Тут Гакс сделал паузу и радостно улыбнулся:
- Да! Так действительно гораздо лучше. - И окрепшим уверенным голосом он провозгласил:
Чтобы его немедля съели!
И демон тут же начал чихать.
- Как прекрасно рифмует! Талант! - сказал Бракс, глядя, как его собрат катается по земле.
- Ну вот, - заключила Нори, - ты выдержал второе испытание, причем безо всякой магии.
- Так не пойдет! - вопила Матушка Гусыня из своего укрытия. - В чем же я просчиталась?
- Ваш просчет в том, что вы не используете говорящих волков… - начал было Джеффри.
- Я знаю, что это, - прервала его волшебница. - Меня предупреждали. Это называется Усталость Сказки. Нам, сказочникам, известен этот синдром. - Она вздохнула. - Не думала, что меня подобное тоже коснется. Мне казалось, я выше этого… Пока не появились эти люди!
- Было бы гораздо лучше, если бы вы… - опять завел волынку Джеффри.
- Еще одно слово, - взвилась Матушка Гусыня, - и ты - буханка ржаного хлеба! - Потом она крикнула нам: - Напоминаю: эта сказка - о Принце. Любой, кто вмешается в третье испытание, будет иметь дело со мной!
И нас снова окутал дым.
- Нори! - сказал я возлюбленной. - Встань за моей спиной. На этот раз я должен сам…
- Вунтвор… - Она хотела возразить, но передумала. Она знала, что я прав. Злить Матушку Гусыню было не в наших интересах.
Из-за дымовой завесы донесся монотонный гул. Еще до того, как дым рассеялся, я понял, что это дракон.
- Простите, у меня вопрос, - пискнул Катберт, которого я все еще держал в руке. - Если вы все равно собирались выдержать это испытание в одиночку, не пора ли вложить меня в ножны?
- Пожалуй, ты прав, - ответил я. На этот раз в мои планы вовсе не входило кровопролитие.
- Вот как? Я прав? Значит, я вам сегодня больше не ну… - Радостные возгласы заколдованного меча смолкли, так как я вложил его в ножны.
Передо мной стоял огнедышащий дракон величиной с замок или с гору средних размеров. Он явно был не в себе, а во власти Матушки Гусыни. Дракон набрал побольше воздуха, готовясь изрыгнуть на меня пламя. Сейчас или никогда!
- Эй! - крикнул я. - Представление начинается!
Дракон задержал дыхание. Теперь все решали быстрота и натиск. И я запел:
Что бы сказать дракону,
который вот-вот изувечит?
На него посмотри влюбленно
и промолви: "До скорой встречи!"
Хьюберт выдохнул, но не пламя, а дым. Он потряс головой, пытаясь стряхнуть с себя чары Матушки Гусыни. Тогда я перешел к следующему куплету:
Огнем ли дохнет ужасным,
ядовитыми ли парами, -
не погибай безгласным,
скажи: "Извини, пора мне!"
Пока я пел, хвост Хьюберта непроизвольно отбивал такт. Теперь он мой! Но я решил закрепить успех:
И в руки взяв свои ноги,
дракона не обижая,
скажи: "Сейчас уезжаю,
но тебе напишу с дороги!"
Хьюберт весь подергивался и извивался в такт песне.
- Давай, Хьюберт! - подбодрил его я.
И Хьюберт сплясал, радостно скача туда-сюда по поляне, под аккомпанемент моей незатейливой песенки из трех куплетов, которые я охотно пропел для него снова. Как я и предполагал, страсть к театру была у дракона в крови. Тут Матушка Гусыня оказалась бессильна.
- Нет, нет, нет, - запричитала старуха и, не усидев в своем укрытии, выскочила на поляну. - Ладно, на сегодня хватит! Теперь надо придумать подходящий конец.
- Ох ты! - раздался голос с высоты.
- Ричард! - Матушка Гусыня взглянула вверх. - Тебя только за смертью посылать! И потом, ты что, не видишь, что мы заняты?
Но великан гнул свое:
- Поглядите-ка, что я нашел! - И он протянул хозяйке башмак.
- Вот как! - Гнев Матушки Гусыни сразу улетучился. - Славный мой великан! Ну-ка, Ричард, что там внутри?
Великан засунул внутрь башмака свой огромный указательный палец и старательно все исследовал.
- В основном кожа, - ответил он наконец.