Зачем я на это согласился? Видимо, от безделья. Мы спрятались неподалеку от бунгало и следили за тем, как облачко пыли превратилось в облако, из которого, в конечном итоге, выпрыгнул джип и остановился возле дома. Из машины вылез незнакомый мужик. Светлана вышла из укрытия.
– Пошли, это Альварес.
– Какой такой Альверс? – спрашиваю на ходу.
– Помощник Хосе. Точно – ты же с ним не знаком. Хосе предупреждал, что приедет именно он.
Разве? Не помню…
Подходим, здороваемся, заходим в дом. Садимся за стол и слушаем последние новости из Рансьона. Удавчика я убил – кто бы сомневался! Нас уже почти не ищут. Все уверены, что нам удалось покинуть континент. Полиция провела в доме Светланы обыск, но ничего не изъяла. Хосе предъявил права на дом и все находящееся в нем имущество. Чуть позже он отправит наши вещи контейнером. А нам пора уходить. Альварес переправит нас за границу. Уходить мы будем на север и по реке. Недоумеваю:
– Почему по реке и тем более на север? Южная и восточная границы куда ближе.
– На этих направлениях наиболее вероятна опасность опознания, – отвечает Альварес.
– Опознание кого? – спрашиваю я. – Нас? Вы ведь только что сказали, что нас уже не ищут.
– Я этого не говорил, – возражает Альварес. – Я сказал: почти не ищут. Активный поиск действительно прекращен, но ваши фото будут красоваться в людных местах еще долго.
– А на северной границе их, значит, не будет? – пытаюсь язвить я.
– Наверняка будут, – не смутившись, отвечает Альварес. – Но наша северная граница, – как бы это помягче сказать… – она отчасти прозрачная. Я проведу вас в обход постов. И насчет реки. Те, кто плывет на пароходе, никуда не торопятся, а значит, полицию мало интересуют.
Ну вот, теперь все понятно. Идем собираться…
Мы сидели на дебаркадере, ждали Альвареса и любовались сползанием солнца за деревья по ту сторону реки, когда из-за поворота показалось это чудо. Такие пароходики я видел только на картинках, да в старых американских фильмах. Хоть и довольно большой, но все равно как игрушечный, он шлепал по воде лопастями единственного колеса, расположенного на корме. Труба попыхивала дымом. А потом он загудел. Нет ничего приятнее для слуха, чем пароходный гудок. Теплоходы разговаривают не так солидно. У их гудка тембр скорее баритональный, а тут чистый бас.
Музейный экспонат уже причалил к дебаркадеру. Началась обычная кутерьма: кто-то выходил, кто-то садился, чего-то заносили, а что-то выносили. Альварес появился минут за десять до отправления. Мы успели не только занять трехместную каюту, но и распаковать вещи, когда пароход вновь загудел – отваливаем, значит.
На следующий день, с утра до обеда, я с упоением лазил по этому чуду, даже не прошлого – позапрошлого века. Скажете, загнул? Не без того. Лет семьдесят старику прибавил. Все здесь было старинное, латунное, деревянное. Сунулся на мостик – вежливо, но выпроводили. Полез в машинное отделение. Заметили не сразу, а когда заметили, то тоже попросили убраться. Долго стоял, смотрел, как крутится колесо. Со Светланой и Альваресом увиделся только за обедом. Спросил у провожатого, отчего он взял билет на этого мастодонта, если по реке плавают вполне современные теплоходы? Ответил – закачаешься: ему, видите ли, с детства мечталось прокатиться на таком пароходе. Если и соврал, то мне такое вранье по душе.
Второй день плавания. Мимо проплывают все те же поросшие тропическим лесом берега. Смотрю я на эту разнозеленую вакханалию и вспоминаю наши российские реки. Сколько раз мечтал прокатиться вот так, неспешно, вдоль да по Волге аж до самой Астрахани, или по Оби от Новосибирска до Салехарда. Чтобы с танцами на палубе. С зелеными стоянками под шашлычок и водочку. С экскурсиями по городам большим и малым, знакомым и вовсе неведомым. Не сподобился. На "Ракетах", "Восходах", "Метеорах", "Зорях" плавал не раз, будучи в командировках. Но там берег несется вдоль борта, а не плывет степенно и величаво. Ирония судьбы: дома не случилось, а перемахнул на другую сторону "шарика" и, пожалуйста, плыву себе, да не на чем-нибудь, а на самом настоящем парахеде.
Вечером на верхней палубе играла музыка. Аборигены зажигали в неистовом танце. Когда прискучило лицезреть изгибающиеся разгоряченные тела, я спустился вниз. Сквозь завесу ночи почти ничего не было видно. Но стоило фарватеру приблизиться к берегу, как в отблеске судовых огней проступили таинственные заросли, а в уши, перебивая доносящуюся сверху музыку, ворвался разноголосый птичий гвалт.
Недолго музыка играла, недолго Вяземский скакал – то бишь наслаждался прелестям речного круиза. Когда наш пароходик в очередной раз предупреждающе рявкнул и пошлепал к очередной пристани, Альварес сказал:
– Все, приплыли.
– В смысле? – не сразу врубился я.
– В смысле, выходить пора. Дальше плотина.
С вещичками поднялись наверх. Действительно, ниже по течению отчетливо виднеется перекрывающая речку железобетонная перемычка.
– А шлюзы тут, значит, строить не умеют? – поинтересовался я.
Альварес от души рассмеялся.
– Какие шлюзы? За плотиной водопад.
Делать нечего, выгрузились. Альварес оставил нас с вещами на пристани, сам утопал в город. Стоим, ждем. Однако, ждать сидючи, да на сытый желудок куда как сподручнее. Прошли мы со Светой в ресторан. Столик выбрали на веранде с видом на реку. Ничего не скажу – красиво. Отобедали мы, значит, сидим, какую-то бурду через соломинку потягиваем. Подгребает Альварес. Подсаживается к нам, заказывает обед.
– Сейчас пообедаю и пойдем.
– Куда? – Спрашиваю скорее из вежливости, нежели из интереса.
– Вон, видите мысок? – Альварес показывает рукой в сторону реки.
– И что?
– А то, что за мысом на той стороне реки уже другое государство. Если туда доберемся, считай, что границу перешли.
– А там что – затон?
– Не совсем… – Альварес выдерживает короткую паузу. – Там еще один водопад, только без плотины. Поэтому пограничники туда не суются, слишком рискованно.
– А мы, значит, риска не боимся?
– У нас просто нет выбора.
Переглядываюсь со Светланой. Прав проводник: выбора у нас действительно нет. Не поворачивать же назад? Молча ждем, пока Альварес кончит есть. Встаем следом за ним и идем к выходу.
Просачиваемся на территорию порта. Заходим в пристройку к какому-то пакгаузу. На столе три комплекта экипировки военного образца. Альварес командует:
– Переодеваемся.
Переоделись – рейнджеры, блин! Альварес указывает на рюкзаки.
– В те, что поменьше сложите деньги, документы и самое необходимое. Рюкзаки за плечи, и не снимать ни в коем случае. Остальное, в большой рюкзак. Утонет – не беда. Обнадежил, значит.
А вот и плавсредство. Ничего лодочка, остойчивая. Два подвесных мотора – еще и шустрая. Спрашиваю:
– Пойдем ночью?
– Пойдем сейчас – ночью опасно.
Хорошенькое место выбрано для перехода. Ночью здесь границу пересекать опаснее, чем днем. Садимся. Кучер из местных заводит моторы и малым ходом крадется к выходу из акватории. Высовываем нос. Вроде, ничего подозрительного. Кучер врубает на полную, и мы вылетаем на чистую воду. Сижу рядом с рулевым, Альварес и Светлана сзади. Уже на подходе к мысу слышу, как кто-то орет в матюгальник. Поворачиваю голову – пограничный катерок. Догнать нас припозднились. Докричаться отчаялись. Похоже, собираются стрелять. Ору: – Ложись! – Сгибаюсь к коленям насколько могу. Слышу свист пуль над головой. Слева вскрик, лодка тут же рыскнула. Инстинктивно хватаюсь левой рукой за руль и выпрямляюсь. Кучер уже выпустил руль, как-то странно вскинулся и валится за борт. Башка в крови. Перехватываю руль правой рукой, а левой пытаюсь поймать бедолагу за одежду. Не успеваю. Кучер исчезает за бортом. Выстрелов больше не слышно. Поворачиваю голову – понятно. Мы на траверзе мыса, и погранцы нас больше не видят и следом не идут. Оборачиваюсь назад, Альварес и Светлана сидят ошарашенные, но, вроде, невредимые. На всякий случай спрашиваю:
– Целы?
Кивают головами. Ладно, сейчас не до них. Лодка уже миновала мыс и идет поперек протоки. Вода здесь неспокойная вся в бурунах и течение сильное. Шум водопада слышен очень даже отчетливо. Пока мы уверено пересекаем реку. Тьфу, тьфу, тьфу… А плыть-то куда? Вижу на том берегу нечто вроде заводи. Рулю туда. Еще немного и мы на месте. Что-то пошло не так. Сердце обрывается и летит в желудок. Слышу крик Светланы: – Один мотор заглох! – Уже почувствовал. Начинает сносить. Второй мотор тоже зачихал. Ору, не оборачиваясь: – Приготовьте весла! – Берег совсем близко. Мотор чихнул в последний раз и заглох. Ору: – Гребите! – Не вижу, что там у них, но получается плохо. Вот, теперь получше, но мимо заводи нас уже пронесло. Берег впереди: скала да камни. Над ними кусты и деревья. К такому причалить будет трудно. А что это за веревка привязана за носовую скобу, конец которой уходит в бардачок? Переползаю на нос и откидываю лючок. Веревка уложена аккуратными петлями, на другом конце привязана кошка. Выкладываю все на нос. Выпрямляюсь на коленях. Раскручиваю конец с кошкой над головой и бросаю наудачу. Второй попытки не будет. Повезло! Кошка за что-то зацепилась. Веревка травится за борт, а я спрыгиваю с носа. Вовремя. Сильный рывок валит с ног, прямо в объятия Светланы. Лодка разворачивается носом против течения и начинает бортом идти на берег. Мы трое уже рядом и на ногах. За пару секунд до столкновения ору Светлане:
– Прыгай!