- О Риддерах? - удивился Виктор. - С чего бы это они тебя заинтересовали? Впрочем, не важно. Я обещал. Риддеры… Их было двое, вернее, трое: два брата и сестра - дети Винанда Ридера, младшего брата Максимуса Ридера Второго, являвшегося в то время главой дома Ридеров. Младший брат прав наследования не имел, но его дети… Это длинная и путаная история, ты уверена, что хочешь ее знать?
- Да!
- Что ж, постараюсь изложить ее кратко, перечислив лишь самые важные факты.
- Как скажете, - согласилась Тина.
- Так и скажу, - усмехнулся ди Крей. - Дело происходило, чтобы ты поняла, полстолетия назад. Агнус, Роланд и Надин… Агнус пошел служить в императорскую армию и в конце концов стал маршалом. Роланд ушел из компании дяди, перебрался в Лоан и там создал свое дело. Его оружие было не хуже, а лучше того, что производилось домом Ридеров. Ну а Надин… Надин последовательно сменила трех титулованных мужей. Говорят, она была писаная красавица, и Яков - я имею в виду отца нынешнего императора - буквально сходил по ней с ума. Это случилось как раз между ее вторым и третьим замужеством. Впрочем, возможно, что третьим мужем Надин герцог Фокко стал всего лишь ценой любви императора. Император не мог жениться на Надин, а князь был стар и немощен и, как говорят, не способен исполнять супружеские обязанности. Ты ведь понимаешь, о чем идет речь?
- Да, - призналась смущенная Тина. - В общих чертах.
- Что ж, вот и вся история, - улыбнулся ди Крей. - Добавлю лишь, что Яков даровал всем троим дворянство, а Георг XII - король Лоана - возвел Ролана Риддера в баронское звание.
"Черт! - сообразила вдруг Тина. - Но Сандер говорил так, словно бароном был Агнус!"
5
Третий день полузимника 1647 года
Казалось, им улыбнулась удача, но так только казалось. Погода не стала лучше, и дожди заставали путников то в пути, то на биваке. Похолодало, а вся теплая одежда осталась с лошадьми в Мельничной заимке. Дичь попадалась редко, людское жилье не встречалось вовсе. Соль - небольшой мешочек из дорожной сумки ди Крея - кончилась на третий день, когда, достигнув наконец гор, они углубились в петляющее, но неизменно ведущее вверх ущелье, по дну которого протекала река.
Вероятно, им вскоре пришел бы конец: дикие земли ломали и не таких героев, но они все еще были живы. Каждый раз, когда ситуация представлялась безнадежной, случай или действия одного из компаньонов, а то и всех вместе, оборачивали поражение победой. Однако ненадолго. Не проходило и нескольких часов после очередного "счастливого избавления", как приходилось испытывать судьбу наново и как бы не в худшем варианте. Третьего дня это был голодный медведь, неожиданно вставший перед ними на тропе, но дама аллер’Рипп оказалась готова - "Учуяла она его, что ли?" - и всадила зверю арбалетный болт прямо в левый глаз. Сандер шел впереди, торя тропу, и от испуга - когда медведь поднялся над ним могучий, словно гора, - едва не впал в ступор. Разумеется, боевые рефлексы, вбитые в него еще в детстве, не подвели, но свое "мгновение выживания" он упустил. Растерялся и прошляпил два удара сердца, когда успевал достать меч и атаковать. Нет, он успел даже цапнуть рукоять меча, но и только. Однако в то же мгновение арбалетная стрела вжикнула около его уха, медведь оглушительно зарычал, и все закончилось. Медвежье мясо ели весь следующий день, но во время вечерней переправы через разлившийся ручей удар молнии вскипятил мелкую воду. И для Сандера так и осталось тайной, как уцелел в разверзшемся вдруг аду, состоявшем из раскаленного пара и летящих во все стороны брызг крутого кипятка, оказавшийся в эпицентре катаклизма Ремт. Тем не менее мастер Сюртук отделался лишь легким испугом да еще потерял ненароком все оставшееся мясо. Обожгло - других, и Керста в том числе. Однако на этот раз спасительницей отряда стала Тина. У нее оставался маленький кусочек медвежьего жира. Растопив его в котелке Ремта над костром, она смешала с жиром какие-то травы и перетертые листья деревьев вперемешку с крошками коры и помета лис и, представьте себе, создала из ничего что-то - самый удивительный бальзам, какой встречал в жизни мэтр Керст или о котором хотя бы слышал. Натертые мазью путники забылись тревожным сном, а к утру от ожогов не осталось и следа. Бывает же такое!
"Нет, не бывает", - понял в то утро Сандер.
Чудеса случаются, но воспитанницы сиротских приютов не дерутся на ножах, словно портовые бандиты, и не мешают зелий, подобно колдуньям-травницам из Старых графств. Всему на свете положен предел, чудесам тоже.
"Чего я не знаю? О чем должен был спросить?"
В последние дни Тина казалась ему куда привлекательнее, чем раньше. Возможно, все дело было в условном одиночестве странника в пути, но временами он ловил себя на том, что любуется ее волосами цвета осени или раскосыми миндалевидными глазами. О нет, он и на мгновение не потерял рассудка, и спроси его кто-нибудь, хороша ли девушка, ответил бы не задумываясь: нет, сударь, не красавица. Но взгляд ее глаз завораживал, а улыбка временами заставляла сердце Керста буквально рваться из груди.
"Она…"
Она была таинственна и непознаваема, словно высокие небеса или воды глубин. Она находила дорогу там, где пасовал даже ди Крей, шедший по этим землям как по своему саду. Она не ведала страха и не знала усталости, мешала зелья и добывала мясо самыми причудливыми образами, о каких Сандер мог помыслить. И она, кажется, продолжала расти. Во всяком случае, взглянув на нее однажды утром, Керст обнаружил, что мальчишеский кафтанчик, который по-прежнему носила Тина, туго натянут на ее явно пополневшей груди, а макушка девушки оказалась в этот день уже не чуть выше плеча Сандера Керста, а на уровне его уха.
"Шесть футов без дюйма…" - с ужасом понял он и больше в этот день не любовался ни ее взглядом, ни цветом ее волос.
6
- А девочка-то наша, ты заметил, как подросла? - Иногда Ремт переставал нести околесицу и начинал говорить серьезно, но было ли это лучше или хуже, сказать с определенностью нельзя. Во всяком случае, Виктор для себя этого пока не решил. Мастер Сюртук ему нравился, и ди Крей отнюдь не жалел, что выручил тогда Ремта из "Заемной лавки Карнака". Другое дело, что и тогда, и тем более теперь он ни в грош не ставил душещипательную историю, выданную мастером Сюртуком в ту памятную ночь. Он вообще сомневался, что Ремт рассказал про себя - свою природу и происхождение - хоть слово правды. Но Виктор ничего такого и не ожидал, он вполне представлял, с кем имеет дело. Однако и с практической, и с метафизической точки зрения - напарник из Ремта был хоть куда. С ним оказалось гораздо лучше, чем без него, и он не представлял для Виктора опасности, что, согласитесь, совсем немаловажно в горах Подковы.
- А девочка-то наша, ты заметил, как подросла? - спросил Сюртук, протискиваясь сквозь неровную щель между двумя скалами.
- Заметил, - ответил ди Крей. - Растет девочка.
- И не только растет.
- Ну, это когда как, - возразил ди Крей, пробираясь вслед за Ремтом через узость и далее вверх по осыпи. - Откуда нам знать, может, у нее и раньше такое случалось.
- Не думаю. - Ремт поднялся к деревьям, росшим на краю распадка, и остановился, дожидаясь Виктора. - Она бы знала. Кто-нибудь наверняка ей бы об этом уже сказал, а она знать не знает и ведать не ведает.
- Возможно, - согласился ди Крей. - Далеко еще?
- Да нет! Близко уже… Как сутяга наш давеча на нее зенки пялил, заметил? Чуть весь на слюну, бедолага, не изошел.
- Видел, не видел… К чему ты клонишь?
- Сказать тебе, у кого такое случается?
- У меня на руках пальцев не хватит - загибать.
- Тоже верно, - не стал спорить Ремт. - Но, согласись, есть в этом что-то эдакое, а?
- Фея, например, ручная… - предположил ди Крей, которому и самому хотелось знать, что тут не так.
- А, ты тоже подумал?! - оживился Сюртук. - Верно-верно! Все одно к одному: и "фейная поляна", и травки да корешки, и блеск в очах…
- Про поляну давно знаешь? - поинтересовался ди Крей.
- Сразу сообразил, - не стал крутить Ремт. - У нее кожа светилась. Не сильно, но для меня достаточно, и в глазах еще этот их фейный блеск! Что она там пила?
- Подслушивал?
- Упаси боже! Видел, как разговариваете, прикинул, о чем…
- Росу с листьев серебрянки из голубого наперстника…
- Час от часу легче, это же такая диковина, что и не объяснишь! Одни не знают, другие - не поверят…
- Вот и я думал - сказка, - пожал плечами ди Крей, у которого, однако, сидело в душе, словно заноза, нехорошее чувство, что сам он когда-то знал про все эти фейные штучки гораздо больше, чем теперь, и не относился к ним тогда как к сказке. Отнюдь нет.
- Нет, - мотнул головой Ремт. - Не сказка, но редкость невероятная, как же она…
- Фея помогла?
- Да, пожалуй! Если фея, то это многое объясняет…
Они прошли под деревьями, перебрались еще через две осыпи и маленький, но быстрый ручей. Все это время говорить было невозможно: или шум ручья заглушал голоса, или ветер, буквально флейтой свиставший в кронах. Наконец они миновали еще одну крошечную рощицу и вышли на край глубокого ущелья.
- Пришли! - Ремт остановился в тени группы деревьев и кивнул вниз: - Смотри!
- Н-да…
Смеркалось, и черные тени уже сгустились в складках местности, в расщелинах, между валунами. В зевах пещер и фгротов. Однако света все еще хватало, во всяком случае, ди Крей вполне рассмотрел идущих по дну ущелья людей. Не узнать воинскую колонну было невозможно, но Виктор приметил не только оружие.
- Фрамы? - спросил он не без удивления.