- Действительно море, да и воздух такой какой бывает только на побережье.- Сказал капитан Гребнев. - Фантасмагория какая-то! Может, мы все спим? И нам все это снится?
- Одновременно видеть один и тот же сон невозможно, - сказал подъехавший командир первого батальона подполковник Ремезов, - произошло непонятное вмешательство Вышних сил. Не знаю только, к добру или к худу.
- Каких Вышних? - Встрял казначей полка.
- А, таких! Сидят они на высотах Горних, уже не здешних и смотрят на нас оттуда.- подполковник почесал нос, и добавил, - Смотрят и думают, как мы тут на грешной земле дальше жить будем.
- Мистика!
- Никакой мистики господа! Наука стремительно движется в своем развитии, и все это безусловно найдет свое объяснение ...
- Бросьте поручик! Лучше туда посмотрите!
- Господа, море! - С ошеломленным видом произнес командир первой роты, штабс-капитан Агеев.
Пока поражённые офицеры осматривали открывшуюся панораму, полк продолжал движение, и первая рота первого батальона уже подошла к стоящим.
Из группы оживлённо обменивавшихся мнениями офицеров отделился полковой адъютант и, строго по уставу приложив руку к козырьку, спросил полкового командира:
- Какие будут приказания господин полковник?
- Пока только одно. Ввиду неясности обстановки, разбить лагерь, предусмотрев наличие места в расположении для всех, включая артиллеристов, саперов и прочих. - Ответил Ларионов, немного подумав, добавил, - Сергей Аполлонович, прошу Вас, распорядитесь, чтобы ко мне прибыли командиры команд разведчиков и хорунжий.
- Слушаюсь. Приказать готовить горячую пищу?
- Да, распорядитесь, пожалуйста. Кашеварам дайте команду ввиду неясности обстановки, пусть закладывают в котлы половинный рацион.
Адъютант полка отошел отдать распоряжения, а Ларионов въехав на небольшой пригорок, не слезая с коня, стал в бинокль осматривать окрестности.
Полк стал устраиваться на бивуак. Неподалеку был обнаружен ручей и сейчас кашевары торопливо набирали воду в полевые кухни. Кухонные рабочие подтаскивали дрова, строгали лучинки для мясных порций. Специально назначенные люди несли от полкового обоза, где распоряжался заведующий хозяйством, крупу, мясо и овощи.
Нижние чины, обрадованные неожиданным перерывом в марше, были заняты растягиванием палаток, ровные ряды которых стали появляться как грибы после дождя. Уже была обозначена передняя линейка, места для часовых, натягивались офицерские палатки и большая палатка офицерского собрания. Озабоченный командир нестроевой роты, пожилой капитан Нестерович, размечал с помощью своего младшего офицера места для отхожих мест и помойных ям. Кое-где уже слышался рык фельдфебелей.
К Ларионову постепенно стали стягиваться не только вызванные им офицеры, но и вообще весь офицерский состав колонны. К офицерам присоединился полковой священник, отец Зосима, старший врач - титулярный советник, Михаил Павлович Иванов, призванный на службу из земских врачей. Инженер со станции. Все оживленно обсуждали произошедшее. Последним к группе присоединился офицер догнавший колонну перед входом в лес и ехавший в сопровождении двух конных унтер офицеров.
- Господа, господа! Я сам пока знаю не больше вашего. - В ответ на многочисленные вопросы собравшихся отвечал Ларионов. - Вот сейчас вышлем разведку, и надеюсь, ей удастся прояснить обстановку, где мы оказались и как это произошло. Пока прошу всех разойтись к своим людям. Прошу остаться командиров батальонов, рот и батарей. Вас полковник, тоже прошу остаться.
Начальник летучего парка, откозырял и встал с самым независимым видом рядом с полковым командиром.
К Ларионову подошли командиры разведчиков и хорунжий.
- Господин полковник, ..., - начал было докладывать поручик, у которого в подчинении были команды конных и пеших разведчиков, за его спиной стояли вытянувшись подпрапорщик и старший унтер-офицер. Рядом с поручиком встал, хорунжий.
Ларионов прервал доклад поручика и стал ставить задачу.
- Вам господа, отдыхать не придется. Сейчас, после ужина, разобьете свои команды на дозоры по десять, пятнадцать человек, и чтобы к утру я знал, что твориться на ближайшие двадцать верст вокруг. Хорунжий Корнеев!
- Я, господин полковник.
- Сейчас, же пошлите толкового взводного с пятью казаками вернуться той дорогой, по которой мы сюда пришли. До входа в лес и далее. Как проедут, пусть вернутся ко мне, сюда.
- Слушаюсь.
- Поручик, из состава команды пеших разведчиков выставить полевые караулы. Конная команда поступает в распоряжение хорунжего Корнеева. Можете идти распорядиться.
- Слушаюсь.
- Еще Корнеев, Ваши люди, лично с вами во главе, должны проехать как можно далее вперед, - показывая рукой на Юг продолжил Ларионов: - попытайтесь узнать, какие поселения есть на расстоянии верст двадцать, тридцать. И еще, если разъездам встретится что-либо необычное, пусть присылают пару человек с докладом. Вопросы?
- Если проехать надобно как можно далее, да в ночь, так кони подобьются. Им роздых нужен. Они ведь не люди, им не объяснишь, что надо.
- Три часа отдыха и вперед.
- Разрешите господин полковник? - опять задал вопрос настырный казак.
- Что еще не понятно, хорунжий?
- Разрешите в разведку о двуконь выехать?
'Хитрый казачина, половине своих людей даст выспаться, а потом и для второй даст возможность подремать в седлах, - подумал Ларионов. - С другой стороны дело говорит'.
- Хорошо, согласен с Вами. Конных разведчиков пошлите на восток верст на двадцать, тоже с заводными лошадями. Выполняйте.
- Слушаюсь.
Когда офицеры ушли, к полковнику подошел Гребнев.
- Пойдемте Андрей Васильевич, там уже палатку для Собрания поставили, подождем ужина, да и обсудим наше положение.
- Положение у меня - хуже губернаторского. Вместо позиций полк пришел неизвестно куда! Вот тебе и принял полк! Что-то будет в штабе и дивизии и корпуса? Даже думать не хочется!
- Ничего, думаю, все разъяснится.
- Очень хочется на это надеяться. Но как такое могло произойти совершенно не пойму. Расскажи, кто ни будь другой про такое, не поверил, но ведь вот оно, море.
- Ничего, вернется хорунжий, скажет название какого-либо местечка, а там уже как в академии учили, все города и реки на пути предполагаемого маршрута сами в памяти всплывут.
- Ваши слова Сергей Аполлонович, да Богу в уши.
- Идемте, идемте.
* * *
Ожидание посланных в пройденном направлении казаков не продолжалось очень долго.
В палатке офицерского собрания, общество офицеров полка, и получившие разрешение на вход в собрания офицеры артиллеристы, саперы и связисты собрались практически в полном составе. Командир нестроевой роты расстарался, и его подчиненные изготовили дополнительные столы и скамьи, чтобы места хватило всем.
Горячую пищу с офицерской кухни подали не раньше чем солдаты выстроились в очереди к ротным 'пищеметам'. Ларионов раз и навсегда приказал об этом, когда прибыл в полк после госпиталя. На возражения прежнего заведующего хозяйством полка, по совместительству являвшегося заведующим Собранием, Ларионов прочитал ему краткую лекцию о том, что разница в положении между солдатами и офицерами должна происходить исключительно в сфере службы. Оторванность офицерского состава от солдатской массы и так слишком велика, не надо ее усугублять тем, что господа офицеры уже кушают, а солдаты еще слюни глотают.
Заведующий хозяйством, полковник Отто Августович Беккер, хотевший после того, как прежний командир полка так и не оправился от болезни, занять вакансию командира полка, принял назначение Ларионова без всякой радости.
Саратовский помещик, он деятельно готовился к распродаже полкового имущества после демобилизации, слухи о которой упорно ходили в полку, составленном из ополченческих дружин. Отобрал лошадей для покупки, привез из имения сельскохозяйственный инвентарь, который ремонтировали солдаты из механиков и кузнецов, и вообще развил бурную деятельность с целью обогащения.
Надеждам на скорую демобилизацию не суждено было сбыться, вместо роспуска ополченцев по домам, полк оказался на фронте, попав в самую мясорубку Горлицкого прорыва.
Махинации полковника с продуктами, начавшиеся на фронте, он решил продолжить и в тылу, когда остатки полка были выведены на переформирование и пополнение. То, что, не смотря на несколько неприятных случаев с офицерами, приходившими с позиций с вопросами о плохом довольствии своих солдат, началось на фронте, полковник решил продолжить и в тылу.
Дело пошло, доход полковника и примкнувшего к нему казначея, увеличивался пропорционально тому, насколько уменьшался рацион солдат. Все кончилось очень неприятно, неожиданно проверив несколько раз закладку продуктов в полевые кухни, Ларионов вызвав к себе казначея полка, капитана Стейница, вытряс из него всю подноготную. Вытряс в буквальном смысле этого слова.
Результатом стал рапорты о болезни полковника Беккера и казначея. Бывший при разговоре с ними Ларионова в соседней комнате прапорщик Юрасов, потом по секрету рассказал кое-кому из офицеров, о том, что голос у Ларионова очень громкий, язык образный, а в места, в которые он грозил отправить обоих офицеров, лучше не соваться. Ни с анатомической, ни с познавательной целью.
* * *