– Можно я уведу ее отсюда? - взмолился он. - Запру где-нибудь в чулане до утра!
Несколько мгновений главарь разбойников буравил всегда такого послушного урмака бешеным взглядом. Затем успокоился.
– Ладно, - разрешил он, - убери ее с моих глаз долой! - И, мельком глянув на пленницу, добавил: - Можешь сам позабавиться с ней, если захочешь. Только знай, она, скорее всего… - Он притянул Темьяна к себе и что-то тихо прошептал ему на ухо.
4
Урмак и пленница вышли во двор.
Наступила теплая звездная летняя ночь. Во дворе хутора там и сям светили факелы и костры, возле которых пировали пьяные разбойники. А вдалеке чернел лес, сливаясь кронами с темнеющим небом.
– Тебе не стоило злить его, - сказал Темьян, разглядывая далекую звездную черноту.
– А ему - меня!
Темьян покачал головой.
– Келвин неплохой. - Он помялся и посмотрел на нее. - Женщины его любят, а он любит их. Ты ему очень понравилась. И если бы ты… ну… повела себя иначе, он, скорее всего, помог бы тебе спрятаться от стражников.
– Вряд ли! - фыркнула незнакомка. - Он слишком жаден и самовлюблен! - Она перевела взгляд на Темьяна. В неверных отблесках костров ее сапфировые глазищи показались ему двумя омутами, глубокими и притягивающими. - А вот ты… А ты тоже неплохой? А тебя женщины любят? А если с тобой я "поведу себя иначе", ты отпустишь меня на свободу?
Темьян растерянно глядел на нее, чувствуя, что тонет в загадочном сиянии ее глаз. Она негромко засмеялась, явно забавляясь его замешательством.
– Ну, что ты застыл? Где же твой чулан? Пойдем скорее, - поторопила она.
Они прошли по двору и вошли в небольшой сарайчик, где хозяин хранил лопаты и другие инструменты. Темьян запалил плошку и приладил ее в уголке.
Девушка по-хозяйски огляделась:
– Здесь тесновато будет.
– Для чего? - не понял урмак.
– Ну… чтобы я повела себя иначе, - вкрадчиво ответила она, как бы невзначай распахивая разорванную рубаху. Темьян машинально посмотрел на нее и уже не смог отвести взгляда. Его сердце дало странный сбой, а потом обрушилось гулкими тяжелыми ударами и погнало кровь густой волной прямо в пах.
– Принеси сена и убери отсюда весь этот хлам, - деловито распорядилась она.
Ее голос вывел Темьяна из оцепенения. Он смог кое-как восстановить дыхание и замялся у входа.
– Я не сбегу, не бойся, - разгадала его мысли девушка. - Вернее, сейчас не сбегу. Слово даю.
Это было произнесено таким тоном, что он поверил: да, она умеет держать свое слово. К тому же во дворе было полно разбойников, и ей так и так не удалось бы уйти незамеченной.
Темьян вздохнул и послушно пошел за сеном.
Когда он принес сена, она не утратила решимости, но слегка растеряла свою уверенность, сильно волновалась и прятала взгляд. Тем не менее она скинула рубашку и потянулась развязывать тесемку своих невообразимых маскарадных штанов.
– Я все равно не смогу отпустить тебя без разрешения Келвина, - честно предупредил Темьян и понял, что она не поверила. Она знала, что очень красива и считала, что может заставить мужчину сделать все, что ей угодно.
– Ты долго еще будешь стоять столбом, бугай? Или решишься, наконец, подойти ко мне?
Обострившейся звериной интуицией Темьян понял, что за нарочитой грубостью слов она пытается скрыть дикую неуверенность, и ему вдруг показалось, что наедине с мужчиной она впервые. Она напугана, но не видит другого выхода и пытается хоть как-то взять ситуацию под контроль.
Он остался стоять у входа. Мысли его путались. Горячее желание толкало к ней, но ощущение неправильности происходящего удерживало на месте.
– Послушай, я действительно не смогу отпустить тебя! - В его голосе прозвучала мольба.
– Ты так боишься своего главаря? Ты сильнее, я же видела! Ты можешь убить его и забрать власть в банде себе. А я подскажу, как лучше это сделать…
Он покачал головой, отчаявшись объяснить, что ее слова - глупость, а все происходящее - нелепость.
Она истолковала его жест по-своему:
– Понятно. Ты из тех идиотов, которым не нужна власть.
Она справилась, наконец, со штанами, оставшись полностью обнаженной. Видя его смятение, она обрела почву под ногами. Уверено подошла вплотную, касаясь твердыми сосками его обнаженного торса. Задрала голову, пытаясь поймать его взгляд своими загадочными глазищами.
– Если ты сейчас откажешься, бугай, то будешь жалеть об этом всю свою жизнь. У тебя никогда не было и не будет такой женщины как я!
Глаза Темьяна изменили цвет: потемнели, став почти черными. Ах, так! Он усмехнулся. Не было, говоришь. Пожалуй, стоит наказать ее за гонор и завышенное самомнение. Он честно предупредил, что не отпустит ее, а если она не поверила - что ж! - это ее проблема.
Он подхватил незнакомку на руки, сделал три шага, опустился на сено, разделся и стал целовать ее, чувствуя под руками и губами упругую грудь и нежное восхитительное тело. Она почти не отвечала на ласки, но и не отстранялась, и он никак не мог понять, нравится ли ей то, что он делает, и готова ли она впустить его в себя или надо еще подождать.
– Пообещай, что потом отпустишь меня, - чуть задыхаясь, пробормотала она в перерыве между поцелуями.
– Нет.
– Что?!!
– Я не отпущу тебя без разрешения Келвина.
– Ах, так!
До нее, наконец, дошли его слова. Она обозлилась и попыталась скинуть его руку со своей груди и отстраниться. Куда там! Легче отодвинуть скалу.
– Не трогай меня! Я не хочу! Убери свои грязные лапы, обманщик! Сейчас же отпусти меня! Ты мне противен, урод!
Она лупила его кулачками и извивалась всем телом, пытаясь освободиться. Не отвечая, он заломил ей руки. Он уже не мог остановиться и плохо воспринимал слова. Ему казалось, что весь мир качается в жарком сладостном тумане. Плевать, готова она или нет! Коленом он раздвинул ей ноги, собираясь войти в нее. И тут она перестала дергаться и заплакала - тихо и отчаянно.
Темьян окаменел, чувствуя на губах соленую влагу. Ему вдруг показалось, что внезапно его хлестнули по лицу мокрой тряпкой. Грязной и холодной. Наотмашь.
Несколько мгновений он смотрел ей в лицо, на трясущиеся мокрые губы и крепко зажмуренные глаза с драгоценными капельками слез, потом отодвинулся. Надел штаны. Вздохнул, слушая ее сдавленные рыдания. Буркнул:
– Хватит плакать, не бойся, не трону.
В ответ она взревела громче и внезапно уткнулась мокрым лицом ему в плечо. Он на миг опешил, а потом неуклюже погладил ее по волосам, приговаривая:
– Ну, ну, не плачь. Не плачь… Испугалась? Ты девственница, да?
Она еле заметно кивнула, не отрываясь от его плеча, и шмыгнула носом. Только сейчас Темьяну пришло в голову, что она совсем еще девчонка, ей лет пятнадцать, не больше, и по меркам урмаков она считалась бы несовершеннолетней, хотя у людей в этом возрасте девушек уже выдавали замуж. Но, судя по всему, то, что сказал Келвин ему на ухо, все-таки правда - она настоящая принцесса. Значит, и житейского опыта у нее совсем нет, а есть только гонор и спесь избалованной королевской дочки, которая впервые столкнулась с реальной жизнью и неумело пытается управлять людьми и событиями.
И еще Темьян подумал, что он полный дурак: сидит в обнимку с обнаженной красивой девушкой и целомудренно гладит ее по волосам вместо того, чтобы завалить на сено и продолжить начатое. Тем более что она сама напросилась, он не заставлял ее раздеваться. Подумаешь, заплакала! Кто же в Саарии обращает внимание на женские слезы! К тому же уже завтра она окажется собственностью какого-нибудь богатея, который не станет с ней особо церемониться. У тех, кто покупает себе женщин, правило простое: раздвигай ноги, детка, и улыбайся, а не хочешь повиноваться, получай розги. Так пусть уж лучше она лишится девственности с ним, с Темьяном, а он будет очень осторожен и нежен и постарается доставить ей удовольствие…
Словно прочитав его мысли, она заметно напряглась и тихо спросила:
– Можно я оденусь?
– Конечно! - Темьян почувствовал сильнейшее раздражение. В глубине души он надеялся на другое развитие событий: что она оценит его благородство и все же отдастся ему - просто так, безо всяких условий, потому лишь, что он понравился ей.
Как бы не так!
Испытывая болезненное разочарование, он сел к ней спиной, поджав ноги и почти упираясь носом в стену сарайчика.
Она пошуршала одеждой и забилась в противоположный угол. Но вскоре опять осмелела и устроилась поудобнее, вольготно раскинувшись на мягком сене.
– Почему ты не носишь оружия? - спросила она.
"Стерва!" - подумал парень и стиснул зубы. Неудовлетворенное желание отзывалось в паху мучительной болью, а чарующий голос незнакомки обернулся ножом, полоснувшим по обнаженным нервам.
– Ты что молчишь? - Она придвинулась к нему ближе и провела пальчиком по широкому рваному шраму - следу от удара иззубренной секирой, который в числе прочих украшал его спину.
Темьян тихо выругался сквозь зубы. Он был зол на нее, на себя и на весь мир.
– Поговори со мной! - Кажется, она опять собиралась плакать.
Он чувствовал на своей спине ее дыхание. Ему хотелось одновременно и ударить ее, и поцеловать.
– Темьян, - прошептала она и всхлипнула. Оказывается, она запомнила его имя!
– Ну, что? - сдался он.
– Почему у тебя нет ни меча, ни кинжала?
– Мне не нужно никакое оружие, - нехотя ответил он, не оборачиваясь. - Я сам оружие.
– Как это так?
Он вздохнул. Отвечать не хотелось, но ведь все равно не отстанет.
– Я - урмак.