Всадник ухмыльнулся и поманил Темьяна рукой. Словно под действием чар колдуна парень послушно поплыл к берегу, даже не пытаясь сбежать. Совершенно позабыв о своей наготе, он выбрался на твердую землю и остановился в растерянности. Черный человек указал на штаны, и Темьян поспешно оделся. Вода теплыми струйками сбегала по его дрожащему как в лихорадке телу, и это придавало происходящему ощущение реальности. Иначе Темьян решил бы, что еще спит.
Всадник указал рукой вверх по холму. Молодой разбойник подхватил бурдюк с водой и стал поспешно подниматься, чувствуя за спиной чужое дыхание.
Когда Темьян под конвоем вышел к костру, то увидел обалдевших разбойников в окружении десятка всадников джигли. Черные люди деловито обыскивали пожитки банды, выгребая золото и самоцветы, а один упаковывал истекающую ароматным соком недожаренную тушу кабана в промасленную бумагу. И хотя разбойников было больше сотни, и все люди очень отчаянные, ни один из них даже пальцем не пошевелил, чтобы отстоять свое, кровно награбленное имущество.
Приведший Темьяна всадник сразу потерял к нему всякий интерес. Потоптавшись немного на месте, урмак осторожно подошел к сумрачному Келвину. Главарь сидел у костра и кривился так, словно у него болели все зубы разом.
– А чего это они, а? - громким шепотом спросил Темьян.
Главарь бросил в ответ злобный взгляд, но промолчал.
– Что им надо? - не отставал Темьян и даже потеребил Келвина за рукав зеленой щегольской рубахи. Главарь отпихнул Темьяна в сторону, прошипев сквозь зубы: - Ты заткнешься или нет, придурок?
Упаковывавший тушу кабана джигли поднял голову и с усмешкой уставился на Темьяна.
– Ты урмак, да? - Голос всадника звучал вполне по-человечески, только выговор был странноват, словно саарский язык давался ему с трудом.
Темьян кивнул.
– Понятно. - Черный человек вновь вернулся к прерванной работе. - У вас, на Ксантине, говорят: "Тупой как урмак". Это правда.
Темьян насупился. Может, урмаки и уступают в уме людям, но он не собирается молча выслушивать оскорбления в адрес своей расы от всяких черных тварей, будь они хоть трижды порождениями Проклятых! Темьян нахмурил густые темные брови и с вызовом спросил:
– А знаешь, как на Ксантине называют вас?
– Знаю, - усмехнулся джигли. - Вот только меня не интересует мнение жалких людишек вашего задрипанного мирка. Мы из другого мира, и там нас называют героями.
– А зачем же вы пришли в наш мир, герои?! Вам что, в своем грабить некого?! - начал яриться Темьян. И тут же получил чувствительный пинок по ноге от Келвина.
Черный человек бросил насмешливый взгляд на главаря местных разбойников и пристально вгляделся в Темьяна.
– Ты глупый, но смелый парень. И ты мне нравишься. А вот зачем мы прибыли в ваш мир, тебе лучше не знать. Если хочешь жить, конечно!
Взвалив тушу на плечо, всадник отошел к своему коню и больше ни разу не взглянул в сторону Темьяна.
Закончив обыск и упаковав понравившиеся им вещи, всадники джигли вскочили в седла и быстро растворились в зарослях.
2
Деревня была небольшая - домов тридцать. Обычная рыбацкая деревушка, приткнувшаяся возле излучины широкой реки, которая давала пищу и скудный, но верный заработок ее жителям.
Откровенная нищета деревушки не смущала разбойников. Сегодня их интересовали молоденькие девушки, которых можно выгодно продать. Банда Келвина, потерявшая большую часть своего имущества после встречи с джигли, захватом наложниц надеялась хоть отчасти поправить свои дела.
Разбойники, сидя на лошадях, вглядывались с заросшего березняком холма в лежащую перед ними деревню и негромко переговаривались, обсуждая выгодность мероприятия. Наконец, Келвин принял решение и подал знак к нападению. С гиканьем и свистом пришпоривая лошадей, шайка понеслась к беззащитной деревне, на ходу обнажая мечи.
Первой опасность заметила какая-то девка, достающая воду из старого, но ухоженного колодца. Уронив ведра и схватившись за голову, она истошно закричала и, подобрав длинные юбки, бросилась со всех ног в деревню. Там начался переполох. Забрехали собаки, заплакали дети, заорали женщины. Большинство мужчин находились в лодках далеко от берега, остальные взялись за вилы и топоры. Впрочем, дружного отпора не получилось: деревенские защищались больше для вида. В Саарии разбойников боялись и знали, что лучше отдать им то, что они хотят, но остаться в живых, чем потерять и голову и имущество.
Зарубив несколько собак и одного не в меру ретивого мужика, банда воцарилась в деревне. Разбойники выгребали небогатые сбережения рыбаков, приторачивали к седлам кур и свиней и сгоняли молодых девок в дом деревенского подеста (*высшее административное лицо в деревнях и маленьких сельскохозяйственных городках Саарии и Беотии), где Келвин и несколько особо приближенных проводили осмотр добычи. Отобрали всего шесть девушек (остальные либо уже рожали, либо внешность оказалась с изъяном), и разбойники досадливо морщились: добыча получалась гораздо меньшей, чем ожидалось.
– Да-а… Перевелись красивые девки в Саарии. Вырождается наша страна. Ох, вырождается, - тяжко вздохнул усатый Хмарь.
– Все красавицы на юге, - уверенно заявил Томвуд, разбойник с черной повязкой на правом глазу. Уцелевший левый жадно ощупывал пленниц, и девушки под его диковатым взглядом испуганно всхлипывали и пытались спрятаться за спины друг дружки. - Точно вам говорю, самые сладкие крали остались в Кротасе.
– Ну, чего ты мелешь, Томвуд, - поморщился Хмарь. - Откуда тебе знать-то? Что там, в Кротасе, доподлинно никому неизвестно. Слухи одни. Домыслы… Может, там баб и вовсе не осталось, всех Черный Чародей извел. Говорят, он до женского тела жаден.
– Жрет, что ли?
– А Проклятый его разберет. Может и жрет. Или на магические ритуалы… тьфу, тьфу, тьфу… употребляет. Говорю же, толком никто ничего не знает. Одно слово - Завеса!
– И слава Богам, что Завеса, - вступил в разговор Келвин. - Не хватает, чтобы кротасская пакость до нас добралась. Нам и своей предостаточно. Вон сколько ее из Спящего Леса повылазило. Да еще с севера прутся Ожившие Льды. И так уже от Саарии половина осталась - все земли выше Лакруста погибли. А маги и не чешутся.
– А магам что. Они в Беотию переберутся. Или восточнее - в Кабию. Льды туда не дойдут - растают. Живые они там или нет, а с солнцем не поспоришь.
– Эй, Клиф, ты чего кривую такую притащил?!! - завопил Келвин на приведшего новую девушку разбойника. - Кто ее купит, страхолюдину?!! Ты глаза-то разуй, раздолбай! Вали с ней отсюда, недоумок, помет саранчи!
Разбойник вместе с девицей вылетел вон.
– Ну, каково, а? - Келвин с возмущением глянул на приближенных. - Всех уродин тащит, дурища!
– Небось, под себя выбирал, - заржал Хмарь. - Клиф и сам страшила и баб таких же любит!
Разбойники поухмылялись и поплевали прямо на чисто вымытые струганные доски пола.
Темьян как обычно в разговоре не участвовал. Ему доли в добыче не полагалось, он состоял в банде за кормежку и немудреную одежонку. Впрочем, у него не было ни дома, ни семьи, а о будущем он никогда не задумывался всерьез, так для чего ему были богатства? Келвин подобрал его несколько лет назад в глухих болотах Белковской пущи, куда банда забрела случайно, уходя от стражи. Молодой урмак, сильно порванный медведем и неизвестно как оказавшийся в одиночестве в дремучем лесу, помирал от голода, потери крови и болотной лихорадки. Не отличающийся особой добротой Келвин почему-то подобрал его, выходил, приютил и с тех пор обрел в нем послушного, надежного и очень преданного слугу, телохранителя и воина. В силу особенностей своей расы Темьян в одиночку и безоружным мог запросто раскидать десяток-другой вооруженных людей и даже маги и волшебники не представляли для него особой угрозы.
Пока Келвин и остальные придирчиво оглядывали дрожащих от страха девушек, Темьян сидел возле печки на полатях, позевывал и скучающе поглядывал в забранное бычьим пузырем мутное оконце. Потом он встал и рассеянно подошел к Небесному Уголку - своеобразному миниатюрному пантеону, без которого не обходилось на Ксантине ни одно жилище. Небесный Уголок в доме подеста представлял собой деревянную, в три полки, этажерку, уставленную вырезанными из крашеной кости фигурками Всемилостивейших Богов. Не всех, конечно, а только особо почитаемых хозяевами этого дома. Сам Темьян "отдавал свою душу" величайшему из Всевластных - Богу Молний, которого обычно изображали с длинными, падающими на плечи волосами, короткой курчавой бородой, гиацинтовыми глазами и молниями в руках. Темьян поискал глазами знакомый силуэт. Да, разумеется, статуэтка была - стояла в самом центре, на почетном месте. Темьян удовлетворенно кивнул: все правильно, Верховный Бог - почетное место.
Внезапно, с улицы раздался шум и крики. Кто-то с воплями и причитаниями приближался к дому.
– Эй, выясни, что там, - приказал Келвин одному из разбойников.
Через некоторое время в дом ввалилась толстая пожилая рыбачка и с плачем кинулась на колени перед разбойниками.
– Кто ее пустил? - нахмурился Келвин. - Убрать отсюда немедленно!
Женщина вцепилась ему в ноги.
– Смилуйтесь!.. Пощадите!.. - закричала она. - Оставьте мою! Не трогайте! Пропаду без нее! Вдова я, без кормильца! Как есть пропаду!
– За дочку, что ли, просишь? - поморщился Келвин. - Которая твоя?
– При чем здесь дочка? - удивилась рыбачка. - Я о свинье.
– Ну, ты, тетка, даешь, - покрутил головой Хмарь. - Дочку не жалко, а о свинье убиваешься!
– Так дочку кормить надо, а свинья, наоборот, меня прокормит, - рассудительно объяснила та.
– Слышь, тетка, - буркнул Келвин, - не морочь нам голову. Проваливай, пока цела!