Садья пыталась сохранять спокойствие, но было очевидно, что достаточно откровенные высказывания Эйдриана сердят ее все сильнее. Тот придвинулся к ней поближе - может быть, слишком близко! - и женщина отпрянула - надо сказать, совсем чуть-чуть.
- Я понимаю тебя, - продолжал молодой король, понизив голос почти до шепота. - Мы оба осознаем очарование власти и опасности. Мы оба понимаем, что только тот по-настоящему чувствует себя живым, кто подходит вплотную к опасному краю.
Грудь певицы тяжело вздымалась. Эйдриан ощущал на лице ее дыхание, подогреваемое внутренним жаром. Он видел, как темные глаза женщины мерцают все ярче по мере того, как разгоралось, угрожая взорваться всплеском необузданной страсти, ее желание.
Он наклонился еще ближе, стремясь впитать в себя ее запах, ее дыхание, почувствовать притяжение ее прекрасного тела.
Садью тянуло к нему все сильнее, и, казалось, голос здравого смысла в ней вот-вот смолкнет.
- Я должен идти на совет, - внезапно сказал Эйдриан и сделал шаг назад, разрушив наваждение.
Он невероятно сильно хотел Садью. Не вкусив еще любви женщины, он ощущал прелесть, которую обещало обладание ею, судя хотя бы по сиянию в глазах певицы, по жару, исходящему от ее тела.
Но не сейчас, когда до обещанной Де'Уннеро и такой желанной для того награды пока далеко. Придет время, и Эйдриан совершит с монахом сделку - церковь Абеля в обмен на женщину, - на которую он согласится. Кроме того, король понимал, что доводит Садью до безумия, пробуждая в ней вожделение к себе, и ему хотелось продолжить эту игру, разжечь огонь такой страсти, чтобы певица умоляла его овладеть ею.
Бросив на женщину многообещающий взгляд, Эйдриан повернулся и покинул комнату, оглянувшись лишь раз.
Мысли о ней преследовали его на всем пути из Чейзвинд Мэнор до дома у северных ворот Палмариса, где была назначена встреча. Де'Уннеро, Калас и командиры, не занятые в подготовке к походу, возглавляемому графом Де Лурмом, собрались у стола, на котором была разложена карта Хонсе-Бира.
Король, подойдя к столу, встал между Де'Уннеро и герцогом. Он изучал карту, в особенности закрашенные красным области, находящиеся под его контролем. К ним относилось пространство к югу от Кертинеллы на западном берегу залива Мазур-Делавал и все южные земли от провинции Йорки до Энтела. В особенности Эйдриан обратил внимание на флажки, позволяющие судить о направлениях дальнейшего продвижения его армии. Одна стрелка шла от Мазур-Делавала к Пирет Данкарду - этим путем должен был следовать Де Лурм, - а другая начиналась от Палмариса, пересекала водное пространство и по диагонали уходила на юго-восток, в направлении Энтела.
- Продолжайте обсуждение, - сказал король, понимая, что остальные смолкли, давая ему возможность тщательно изучить карту.
Калас сделал знак Де'Уннеро, тот наклонился над столом и перечеркнул устремленную в юго-восточном направлении стрелу, слегка сместив ее к востоку. Теперь наконечник стрелы указывал на Сент-Гвендолин, самое большое аббатство королевства близ побережья Лапы Богомола.
Последовала короткая пауза, после чего заговорил герцог Калас.
- Ты рискуешь оставить очаги сопротивления у нас за спиной. Не все городки и деревни к югу уже наши. Уверяю тебя, у принца Мидалиса там найдется много преданных сторонников.
- Чем дольше мы мешкаем, тем быстрее в этих очагах сопротивления перейдут к открытой борьбе, - возразил монах. - Пройдя севернее деревень, мы отрежем их от остальной части страны, и их жители поймут бессмысленность сопротивления.
- Мешкаем? - переспросил человек с противоположной стороны стола. - Разве не ты призывал нас к осмотрительности и терпению, возражая против отправки графа Де Лурма к Пирет Данкард?
- Брат Де'Уннеро хочет лишь, чтобы были приняты все меры предосторожности, - вмешался в разговор Эйдриан, прежде чем вспыльчивый монах успел огрызнуться. - Что весьма мудро. Есть существенная разница между быстрым маршем и нападением с моря в это время года. Тогайские пони прекрасно скачут в любую погоду, а шторм в заливе может дорого нам обойтись.
Люди за столом, главным образом те, кто поддерживал решение Эйдриана послать Де Лурма на север, начали недоуменно переглядываться.
- Де'Уннеро хочет удостовериться, что возможные потери учтены и оценены - что, по-видимому, заботит сейчас и герцога Каласа, склоняющегося к походу в направлении Энтела. - Король сделал паузу и в знак поддержки улыбнулся монаху. - Думаю, никакая серьезная опасность нам тут не угрожает. - Он показал на стрелку, указывающую в направлении Сент-Гвендолин. - Если у нас за спиной вспыхнет мятеж, мы тут же вернемся и погасим его. Армия, которую мы пошлем к Сент-Гвендолин и к морю, будет гораздо меньше той, которая сопровождала нас до Палмариса. И следовательно, сможет быстрее перемещаться. Мы пройдемся по всему королевству от Мазур-Делавала до Мирианика, а потом развернемся и двинемся в глубь страны, одновременно и со стороны моря, и со стороны залива.
Эйдриан прикоснулся пальцами к указанным стратегическим точкам и начал медленно сближать руки; в итоге они сошлись на Санта-Мер-Абель.
Его не удивило удовлетворенное выражение на лице Маркало Де'Уннеро. Бросив взгляд на Каласа, король увидел, что тот склоняет голову в знак согласия.
- Это будет самый славный поход Бригады Непобедимых и королевской армии на протяжении столетий! - с энтузиазмом воскликнул офицер, который совсем недавно высказывал недовольство позицией Де'Уннеро.
- Десять тысяч солдат, марширующих под знаменем с изображением медведя и тигра, знаменем короля Эйдриана! - поддержал его один из товарищей. - Сама земля содрогнется!
- Армия готова выполнить твой приказ, - заверил короля герцог Калас, и многие командиры закивали.
- Герцог Калас должен выступить из Палмариса как можно быстрее, - заявил Эйдриан. - Зима в глубине страны мягче, чем здесь. Поскольку часть Непобедимых останется в Палмарисе, нужно сформировать из них и разослать во все стороны небольшие разведывательные отряды, от Кертинеллы на север и от Урсала на юг, а также западнее Мазур-Делавала по всему королевству. Также необходимо подготовить карательные отряды на случай возможных мятежей. Если какой-нибудь местный вельможа окажет сопротивление, нужно уничтожить его и заменить верным трону человеком.
Некоторые военные с энтузиазмом закивали, другие, однако, выглядели слегка растерянными.
- Ты возвращаешься в Урсал, мой король? - спросил герцог Калас. - Твои слова звучат так, словно ты не собираешься участвовать в нашем походе.
- Это близко к действительности, - ответил Эйдриан, вызвав новые недоуменные взгляды.
- Неужели ты поплывешь с графом Де Лурмом к Пирет Вангард? - с тревогой воскликнул один из участников совета, выразив сомнения, проступившие на всех лицах - за исключением двух: самого короля и Маркало Де'Уннеро.
Эйдриан бросил взгляд на монаха и убедился, что тому ясны его намерения.
- Герцог Калас утвердит за нами области к западу от Палмариса, - заметил Де'Уннеро, давая возможность королю начать, отталкиваясь от этих слов.
- Не сомневаюсь, что мы одолеем врагов короны, о которых всем известно, - заговорил Эйдриан. - Однако на западе притаился еще один противник. Он может представлять для нас серьезную угрозу, но только в том случае, если мы позволим ему применить свою излюбленную тактику уверток и ударов исподтишка. Если же мы встретимся с этим врагом лицом к лицу в честном поединке, эта угроза будет устранена.
Он замолчал, пробегая взглядом по лицам собравшихся, на которых стало заметно недоуменное выражение; в чьих-то глазах можно было прочесть и подозрительность. Молодой король, разумеется, прекрасно их понимал. Его восхождение на престол втянуло королевство в междоусобицу, заставило знать и военных выступить против человека, который, как они до тех пор полагали, будет в случае смерти Дануба их королем. А теперь Эйдриан сообщает им о чем-то вовсе доселе неизвестном - еще одна угроза, еще одна война.
- Я сам займусь этой проблемой и решу ее до наступления весны.
Король встал и теперь возвышался над сидящими.
- Пока граф Де Лурм перекрывает залив, герцог Калас и вы, доблестные господа, завоевываете южные провинции страны, а брат Де'Уннеро продолжает наставлять заблудших овец абеликанской церкви и готовится вдохнуть в нее новую жизнь, я отправлюсь на запад в сопровождении четырех сотен воинов.
- Бригада Непобедимых в твоем распоряжении, мой король, - воскликнул герцог Калас. - А остальных я лично отберу из числа самых надежных солдат королевской армии.
- Ты уже забыл о том, что только что было сказано? - осведомился Эйдриан. - Твои обязанности перед короной касаются южных провинций Хонсе-Бира.
- Но, мой король…
Эйдриан перегнулся через стол, нависнув над герцогом, и, к удивлению остальных присутствующих, привыкших воспринимать герцога Каласа как сильного и гордого человека, тот внезапно съежился и как будто даже стал меньше ростом.
- Мне совсем не по вкусу, когда со мной обращаются как с хрустальной вазой, - ровным тоном произнес молодой король. - Не забывай, это я сделал возможным захват Палмариса, а затем подавил в зародыше бунт в этом городе, и именно я незадолго до того одержал победу на турнире в честь полувекового юбилея короля Дануба.
Едва произнеся последнюю фразу, Эйдриан тут же пожалел об этом. Герцог Калас, который до сих пор не мог избавиться от ужасных воспоминаний о том дне, когда ему было нанесено сокрушительное поражение, заметно напрягся; остальные вельможи тоже моментально ощетинились. Молодой король услышал, как у него за спиной шумно задышал Маркало Де'Уннеро.