- Вы устали, Гийом, - Кармен не заметила его подколки, - Глаза, складки на лбу. Вас мучает что-то.
- Несчастная любовь, - честно признался маг.
- Все шутите, - погрозила ему пальцем Кармен, - Вам нужен отдых. Развейтесь, и, советую, побудьте с женщиной, чувствую, их у вас давно не было.
- Угу, - кивнул маг, - месяц как содержанку рассчитал, а новую найти - все времени не было. Вы мне положительно нравитесь, Кармен. Прямо луч света, в здешнем темном царстве. Так зачем я был вам нужен?
- Не сегодня, - едва заметно мотнула она головой, - Как-нибудь я зайду к вам, Гийом, и расскажу свою проблему.
- Одна? - удивился чародей, - Муж ревновать не будет?
- Нет, он в курсе. И помочь мне, к несчастью, не может.
- Заинтриговали, но я на места Бласа вас бы одну никуда не отпускал. Даже по магазинам и ювелирам. Вы, чертовски соблазнительны, Кармен. Так и хочется впиться в ваши сочные губы, взять на руки и утащить в постель, срывая на ходу платье, - Гийом говорил это с абсолютно серьезным лицом, но глаза его смеялись.
Кармен Феррейра заметила эту смешинку, и, закусив губу, сама едва удержалась от того, чтобы не расхохотаться. Лицо ее покраснело.
- Благодарю за откровенный комплимент, Гийом. Сейчас невозможно встретить такую честность. Обычно говорят: "сеньора, ваши губы, как кораллы; груди как два прекрасных холма. Как же я мечтаю пройтись языком любви по ложбинке между ними, слизывая пот нашей страсти". Хочется дать пощечину, разодрать в кровь наглую морду, а нельзя, не принято. Эта пошлость считается искусством.
Кармен посмотрела на свои ухоженные пальчики с аккуратными острыми ноготками, окрашенными красным лаком, и мечтательно вздохнула. Здесь маг не выдержал, рассмеялся, привлекая внимание еще остававшейся публики.
- Что поделаешь, стихотворчество - обязательная часть образования, вот и развелось поэтов. В кого пальцем не ткни - все что-то пишут. В основном о любви и непременно несчастной. Или же счастливой, тут есть два направления: о древних богах или пастухах и пастушках. Причем ни тех, ни других, горе-поэты в глаза не видели. Вот и получаются у них пастухи в пышных туниках, играющие на арфе и рассуждающие о судьбах мира напыщенным придворным языком. Это даже не смешно.
- Не судите строго.
- Буду. Надоело. Какой сборник не открой - всюду прекрасный вымысел, чинно и благолепно. А пол-Мендоры в грязи тонет. В центре чистота и фонари, а новом городе - где простой люд - канализации нет и в помине, не улицы, а болота. Ваши "старые" волшебники едва успевают инфекции и болезни останавливать…
- Хватит, Гийом. Вы устали и злы - воспользуйтесь моим советом, не то скоро станете просто несносны, - остановила его движением тонкой ручки Кармен, - Уже светает, мне пора, Блас любит, когда завтрак готовлю ему я, а не кухарка.
- Прощайте, Кармен. Спасибо, вы подняли мне настроение, - маг наклонился и поцеловал ей руку, - Я сделаю для вас все, а сейчас - прощайте!
- Вы задержались, каасил, - ворота Гийому открыл лично - Майал - главный средь паасинов, что охраняли его.
На вид ему было между тридцатью и сорока, несколько шрамов на правильном и некогда красивом лице мешали определить точный возраст. Страж был явно не доволен бодрствованием, вызванным долгим отсутствием мага. По его знаку двое других паасинов, всюду сопровождавших Гийома, отогнали карету к черному входу.
- Только не говори мне, что в этот час на улицах опасно, - упредил Майала чародей.
Черноволосые дети лесов, что вот уже полгода стерегли его покой, были идеальными воинами и отвратительными слугами. Их кандидатуры предложил ему еще покойный граф де Вега, забыв упомянуть о характере паасинов, что не считали себя людьми и вели свой род от Волка, принявшего облик человека, и богини их лесов.
Гийом до сих пор не мог сказать точно, что означает слово "каасил" - титул, которым его почтительно величают. Повелитель, колдун, или же беспечный тюфяк, нуждающийся в защите?
- Мой долг хранить вас. Мы поклялись, и честно отрабатываем ваше золото, каасил. Прежняя охрана была хорошей - умерла, спасая вас, мы же - лучшие, поэтому просто не допустим такого ситуации, - не скромничая, ответил Майал, смотря на чародея сверху вниз.
Паасины были все как один высоки, стройны и черноволосы, и с непривычки казались близнецами. Они тщательно брили лица и тела, не оставляя волос нигде кроме верха головы. В их больших миндалевидных глазах всегда читалась одна и та же смесь из непоколебимой уверенности в себе, гордости и чувства легкого превосходства.
- Зови меня, Гийом. Надоело слушать: каасил, да каасил, не титул, а кличка, - сердито приказал Гийом.
- Слушаюсь, каасил, - Майал определенно издевался.
Паасины никогда никому не кланялись, максимум, на что мог рассчитывать наниматель или сюзерен - кивок головы. Одевались они только в три цвета: зеленый, черный и синий.
- Прошу, каасила, впредь предупреждать меня о возможных задержках заранее - я увеличу охрану. Вы - люди - самые опасные и коварные существа, - твердил свое Майал по дороге в дом.
- Вы - люди, - передразнил его Гийом, - А вы кто, нелюди что ли? Заладили свое, дети лесов. Потомство от связей между пасинами и прочими человеками рождается? Рождается - значит, вы люди.
- Нет, не рождается, - остановился Майал, паасин любил спорить.
- Конечно, если это носить, то детей не будет, - Гийом развернулся и быстро схватил телохранителя за правую руку, на среднем пальце которой красовалось деревянное колечко, - Попробуй снять, когда в очередной раз в город к любовнице пойдешь.
Майал освободился одним едва заметным движением.
- Полукровок можно плодить только в критических случаях, когда род ослаблен. Мы бережем чистоту своей расы. Мы близки, но не родня, человек Гийом.
- Бережете, не плодите. С одной стороны - сохраняете народ, культуру, обычаи, богов. С другой - слабы своим консерватизмом, вот и истребили вас всюду, кроме лесов между Камоэнсом. Лагром и Скаем, - подвел итог Гийом, - Когда-нибудь мы еще поговорим на эту тему. А сейчас, не обижайся на усталого чародея.
- Я и не обижаюсь, Гийом, - паасин позволил себе улыбку, - Любознательность вкупе с уважением к чужому народу не повод для обид, - стражи распахнули перед ними стеклянные двери.
В небе пробивались первые лучики наступающего дня.
- Если бы ты оскорбил нас, то сразу же узнал об этом. Жизнь хулителя - единственная достойная плата за его слова, - тихо добавил Майал, когда Гийом переступал через порог.
Войдя, наконец, в свой дом, маг замер. Спасть ему не хотелось, есть тоже. Это самое ужасное состояние, когда апатия нападает одновременно и на тело, и на разум.
- Каасил, в нашем доме гость. Он пришел вечером с вашей визиткой, я предложил ему подождать, благо он оказался моим знакомым.
- Кто это? - удивился Гийом.
- Барт Вискайно - бывший торговец сукном, затем офицер нашего графа Риккардо - сейчас лейтенант короля Хорхе, - последнее паасин произнес с явным неудовольствием.
Людских владык они не любили - те слишком часто покушались на вольности лесного народа во всех трех пограничных странах. Исключением были лишь графы де Вега - властители Кардеса - даровавшие паасинам полную автономию в своих обширных владениях.
- Он еще здесь? - поспешно спросил маг, мысль о разговоре с бомбардиром его обрадовала.
- Да. Барт в комнате для гостей. Ору назад еще бодрствовал, мы разговаривали о Кардесе.
- Спасибо, - маг устремился в комнату для гостей.
Майал язвительно бросил в спину, что гостей в это время беспокоить невежливо, но Гийом проигнорировал его слова.
Барта Вискайно не слишком огорчило внезапное пробуждение. Он не отказался от позднего ужина, плавно перетекший в ранний завтрак.
- Тяжело вам с Майалом приходится, Гийом? - прямо спросил Барт, отдавая должное трудам знаменитого повара Хасана, - Сознавайтесь, я их упрямую породу хорошо знаю.
- Угу, - признался Гийом, жуя.
В кампании с едва знакомым лейтенантом ордонансных рот ему было легко и свободно; в отличие от затхлой атмосферы светских приемов, где на пару-тройку добрых товарищей, приходилась сотня злопыхателей, алчных до скандалов сплетников или просто завистников.
- Зато бойцы они отличные. Раньше меня алькасары, из плена выкупленные, охраняли, пока не погибли все. Паасины им не уступают, даже превосходят.
- Еще бы, - ухмыльнулся офицер, отложив обглоданную кость, - Они же всю жизнь с кем-нибудь воюют: то со скайскими кланами, то с лагрскими князьями, то с нашими из провинции Вильена. Только в Кардесе им свободно.
Тут поневоле лучшим станешь. Вы же были под Ведьминым Лесом, видели, как они стрелы мечут из своих здоровенных луков. Что не выстрел, то труп или раненый.
- Как вам Мендора? - решил сменить тему маг, о войне Барт мог говорить долго и подробно.
- Красивый город, но жадный, - дал неожиданную характеристику бывший купец, - все норовят объегорить, хоть на медяк да обхитрить. Я бы здесь разорился, у нас в Кардесе честно торговали, - заявил он.
Маг улыбнулся, услышав пассаж о честной торговле.
- Справедливо, - поправился Барт, - по сравнению со здешними купцами мой дядя-суконщик - сущий ангел. А так в столице хорошо. Платит Хорхе вовремя, жаловаться не на что.
Хотя, не признают здесь мои нашивки, - нахмурился лейтенант Вискайно, - Мы - из ордонансных рот офицеры - словно и не офицеры вовсе. Недавно сунулся в дом веселый из дорогих - не пустили. Куда, говорят, прешь, здесь для благородных. А я чем хуже?! - в голосе Барта звучала обида.
- Привыкайте, - пожал плечами маг, - здесь дворянство главное. Даже меня знать за ровню не держит.