- Тебе нужны деньги? Для чего?
- Купить десяток паршивых сигарет. Для нее. Чтоб немного перекипела.
- Правда?
- Десяток вонючих сигарет.
- Слушай, - сказал Роджер. - Если больше ничего, я могу одолжить тебе.
- Нет, спасибо.
- Можешь не отдавать. У меня их много.
- Я не сомневался.
- Что с тобой? - спросил Роджер.
- Ничего.
- Слушай, купи и запиши на наш счет в магазине. Хочешь? Никто ничего не заметит.
- Нет, спасибо.
- Меня тошнит от этого разговора!.. - сказал в сердцах Роджер.
Магазин располагался в полумиле от их дома, в передней комнате жилого здания. Комната была тоже обставлена как для жилья. В ней стоял большой стол черного дуба с вырезанными по дереву фигурками цапель, на столе - пустой помидор из пластика, когда-то в нем держали соус, теперь он использовался как украшение. Банки с вареньем возвышались на буфете среди свадебных фотографий; рядом с дедовскими напольными часами стояли две корзины с мукой и сахаром. Потолок в комнате был такой низкий, что для часов пришлось делать отверстие в полу.
Хозяйка магазина, миссис Ричарде, беседовала по-валлийски с миссис Льюис-Джонс.
- …Я этого ожидала, миссис Льюис-Джонс. Я ожидала этого… Никогда еще не было такой жары, как на нынешней неделе… Черный кабан Гарета Пуфа взбесился и удрал в горы, а Гарет ничего не мог поделать… Мой прадед всегда говорил, что животные чуют первыми.
- Это в самом деле так, - отвечала миссис Льюис-Джонс, - они очень чувствительны. Прямо как дети, когда у тех режутся зубы. Мы просто боимся сейчас подойти к нашему старому быку, и овцы такие беспокойные там, на склоне… Мистеру Льюис-Джон су приходится все время чинить ограду. Особенно возле Вороньего Камня.
- Да, это работенка, - сказала миссис Ричарде. - Не позавидуешь.
- Мне две тонко нарезанных булки, - попросила миссис Льюис-Джонс.
- Хлеба еще нет. Почтальон не привез…
- Неужели мы увидим все это в наше время, миссис Ричарде? Подумать только!
- А что, к этому идет?
- Ну да! Мистер Гув приходил вчера вечером и сказывал. Он ходит по всем фермам… Говорит, она на подходе и что будут совы…
- Бедняжки, - сказала миссис Ричарде и покосилась на Роджера и Гвина.
- Можно нам… - начал Роджер.
- Одну минуту, пожалуйста, - сказала миссис Ричарде. Она отрезала кусок масла от бруска, лежащего на подоконнике. - Их будет опять трое, миссис Льюис-Джонс?
- Да. Там еще девочка. Мистер Гув говорит, она сама делает этих сов.
- Нужно перетерпеть, - сказала миссис Ричарде. - Другого выхода нет, не так ли? Город не настолько уж далеко.
- Правильные слова вы говорите, миссис Ричарде. Мне еще пакет мыльных хлопьев.
- Извините, - сказал Роджер, ни слова не понимавший из их разговора, но видевший, что процесс покупки затягивается, - если вы много покупаете, можно нам чуть-чуть муки. Мы очень торопимся.
- Конечно, - сказала миссис Льюис-Джонс. - Вы тот самый молодой человек из дома на берегу?
- Да, - ответил Роджер.
- Очень приятно. А ты Гвин, сын Нэнси?
- Я Гвин.
- Очень приятно. Мы с твоей мамой познакомились, еще когда были совсем девочками. Хорошо проводите здесь каникулы?
- Да, спасибо, - ответил Роджер.
- Это хорошо, - сказала миссис Льюис-Джонс. - В нашей долине приятно отдыхать. Особенно во время каникул.
- Пожалуйста, шесть фунтов муки для дома, миссис Ричарде, - попросил Гвин.
- Сделаем, мальчик, - миссис Ричарде опустила совок в одну из корзин. - Говорите, она скоро появится, миссис Льюис-Джонс?
- Да, - отвечала та. - Бедняжка…
- Если у них столько времени занимает попросить полфунта прогорклого масла и пакет мыла, - сказал Роджер, когда они с Гвином вышли из магазина, - я рад, что не говорю по-валлийски… Боялся, мы проведем там весь остаток дня.
- Они просто беседовали, - возразил Гвин.
- О чем? Ты хоть понял что-нибудь?
- О погоде, кажется.
- Конечно! Женщины… Слушай. - Роджер остановился. - Я же не видел Элисон, когда мы выскочили из дома! Ты тоже?
- Да.
- Надеюсь, она справилась с этими тарелками и никто ее не засек… Непонятная все-таки штука с мышеловкой! Зачем Эли понадобилось сунуть туда несчастную мышь? Если шутки ради, то не получилось. Уж очень неприятное зрелище!
- Никакой шутки, - сказал Гвин. - И Элисон этого не делала.
- Но кто же, кроме нее?
- Это не она. И мышь была еще теплая.
- Ты смеешься? Хотел бы я увидеть сову, которая может вытащить мышь из мышеловки, сжевать, выплюнуть и сунуть остатки обратно.
- Я тоже хотел бы.
- Знаешь, - сказал Роджер, - все же невежливо с их стороны разговаривать при нас по-валлийски. Как бы им понравилось, если бы мы заговорили по-французски?
- Конечно, нехорошо. Вообще нехорошо быть валлийцами и жить у себя в Уэльсе.
- Не выпендривайся, - сказал Роджер. - Я совсем не то имел в виду. Перед тем как мы зашли, я ведь входил первым, они говорили по-английски.
- Ну и чего говорили? - спросил Гвин.
- О какой-то важной особе, которая должна прибыть. Я не ухватил, они сразу переключились на валлийский, как только увидели меня… Какая-нибудь годовщина, может? Не знаешь? Или фестиваль? Что-нибудь в этом роде…
Они уже подходили по аллее к дому, когда увидели Элисон. Та сидела посреди лужайки на деревянном стуле, с книгой в руках.
- Привет, Эли! - сказал Роджер. - Все нормально с тарелками? Спрятала как следует?
Элисон подняла на них глаза, скрытые за темными стеклами солнечных очков.
- С какими тарелками? - спросила она.
8
- Ладно, не шути, Эли, - попросил Роджер.
- Да о чем вы толкуете?
- Ха, - сказал Роджер. - Ха-ха-ха… Теперь ты довольна?
- Вполне, благодарю тебя, Роджер. Элисон снова принялась за чтение.
- Все-таки где тарелки? - спросил Гвин. - Куда ты их дела?
- Какие тарелки? - повторила Элисон, не поднимая головы от книги.
- Только не прикидывайся…
- Я не имею обыкновения прикидываться, - отчетливо произнесла Элисон. - Могу я спокойно почитать книгу?
- Где тарелки, ты, чертова кукла?! - прорычал Гвин.
- Пожалуйста, не хами. Ты не у себя дома.
- А ты перестань нас дурачить!
- И не смей так со мной говорить! Еще пожалеешь.
- А кто первый начал? Разве не ты, воображала? Может быть, я?.. Нам нужны тарелки. Они опасны!
- Роджер, дай ему леденец, пусть успокоится, - сказала Элисон. - Он точь-в-точь как его мать.
Гвин сделал футбольное движение ногой, выбил книгу из рук Элисон. Книга приземлилась в траве, в нескольких метрах от места, где они стояли.
Никто из троих не сделал больше никакого движения. Все как бы замерли в молчании. И потом…
- Ты очень пожалеешь об этом, - сказала Элисон.
Костяшки ее пальцев, лежащих на коленях, совсем побелели. Она подалась вперед.
- Ты пожалеешь, - повторила она. - Пожалеешь… - Гвин видел свое отражение в темных стеклах очков Элисон, и у края одного из стекол словно билось что-то похожее на раненую птицу. Что это могло быть?
Он повернул голову. Это была книга. Она висела над ним в воздухе без переплета, листы растрепаны и тянутся, как хвост, за красной обложкой.
Гвин выронил пакеты с мукой, прикрыл руками лицо, защищаясь от налетавшей на него книги.
- Нет! - закричал он.
Гравий, взметнувшийся с дорожки, ужалил его руки и ноги.
- Не надо!
Гвин бросился бежать. Он мчался не разбирая пути, влажные стебли болотной травы били его по спине, сосновые иглы осыпали голову и плечи. Рядом с ним взорвался пакет с мукой, второй - ударился прямо об него, а он продолжал бежать в сторону реки, ничего не видя и не соображая.
Гвин не помнил, как добрался до леса, где его сразу атаковали ветви, и листья, и сухие сучья, пока он продирался сквозь заросли. Еще несколько камешков шлепнулись рядом с ним, когда он добежал до проволочной ограды пастбища и почти повис на ней, плача в голос.
В страхе он оглянулся; никто его не преследовал. В той стороне был только лес. По другую сторону ограды - река и горы. Его ботинки промокли насквозь в болотной жиже.
В лесу было все спокойно. Воздух звенел от насекомых, то появлявшихся, то исчезавших из вида; кусты лабазника раскинулись, как цветочная завеса; солнечные лучи выхватывали протянутые гусеницами нити, и те сверкали, как дождевые струйки.
- Вот так, - сказал самому себе Гвин. - И не требуется доказательств.
Он оттолкнулся от забора, пошел обратно, вверх по склону, выбрался на сухое место. Возле двух кучек муки остановился. Отсюда тянулась в направлении дома полоска, усеянная листками бумаги. Он потер голову рукою, пальцы нащупали застрявший в волосах обрывок книжного листка. Смысла в тексте Гвин не обнаружил, но из какой книжки - сразу узнал: из той, которую он дал почитать Элисон.
- Дикки Нигног! - воскликнул он. - Малахольный Дикки Нигног!..
Он поднял с земли еще несколько обрывков. Тот же самый шрифт, из той же книги.
- Ох ты, Дикки Нигног! - простонал он. - Что же ты выкомариваешь!
Но тут его внимание привлек текст, Гвин вгляделся пристальнее и вот что смог прочитать:
"…с помощью волшебства жену для него из цветов. А сам он был могучий и прекрасный лицом юноша - каких и не сыщешь среди смертных. И они взяли цветы дуба, и цветы ракитника, и цветы таволги, и призвали из них к жизни прекрасную и одаренную разумом девушку - каких и не сыщешь среди смертных…"