- Причины, Платон Александрович, две. Одна, что в армию он, по моему разумению, не стремится. Чин камер-юнкерский получил и ничего больше не ищет.
- Это так. Сам говорил, больше дома сидеть любит.
- В самую точку, значит.
- А вторая причина?
- Девица тут одна не то что глаз на него положила, а вроде бы оглянулась, и сватать ту девицу сама государыня готова. Так я ее величество поняла.
- Кто же это?
- Княжна Вяземская. Прасковья Александровна.
- Это генерал-прокурора Сената дочка?
- Она и есть.
- А родитель-то ее согласится ли? И матушка у нее, сколько мне известно, из знатных.
- Верно тебе известно: урожденная княжна Трубецкая. И тебе не о родителе, а о родительнице говорить следует.
- Значит, она в их семействе главная.
- И в семействе, и во всем. Секрет тебе один открою. Тридцать лет князь всеми денежными делами в государстве нашем управляет. Государыня его как самого доверенного держит - честности его надивиться не может.
- Так богат по родителям, что и заработков не ищет?
- Ищет не ищет, что от родителей, что как иначе имеет - не наша с тобой печаль. Дорог человек императрице, и весь разговор. Ведь не как-нибудь - контроль за канцелярией всех департаментов Сената имеет! Тут и грешить не станешь, а все равно богатеть будешь.
- Тридцать лет!
- Знаю, что говорю. Вот только остроты ума никогда у князя не бывало, а тут и вовсе паралич его разбил. Совсем в негодность старик пришел, хуже Ивана Ивановича Бецкого.
- Менять его государыня станет.
- Да не спеши ты, Платон Александрович, дай толком все обговорить. Всю жизнь за князя дела его супруга решала, а теперь и Васильев, тоже не чужой человек. Княгиня Елена Никитишна его за собственную сестру двоюродную сосватала. Здоров ли князь, болен ли - в семейном кругу не дознаешься. Одна для них опасность - воля государыни. Захочет - заметит княжеский недуг, не захочет - сквозь пальцы посмотрит. Если государыня твоего Дмитрия Александровича посватать решит, княгиня и минуты думать не будет - на все согласится.
- Вашими устами бы да мед пить, Анна Степановна.
- Вот и пей, голубчик, времени не теряй. Тут и тебе прямой расчет - государыня увидит, что семейство твое самостоятельно устраиваться начинает. Ей же расходов меньше.
- Да разве государыня расходы считает!
- Еще как считает. Все от дня да настроения зависит. Прогневается, не приведи, не дай, Господи, каждое лыко в строку поставит. А так, ты уж мне поверь, только порадуется. Чины да награды - одно, деньги да недвижимость - совсем другое.
- А за княжной-то что дадут?
- Уж, поди, больше, чем за любой другой здешней невестой. А после государыниного сватовства тем более.
- А все-таки, Анна Степановна, как брату сказать?
- А так и скажи: пусть твой камер-юнкер на балах около девицы покрутится для порядку, а там честным пирком да за свадебку. Больше того тебе скажу. При помолвке, надо полагать, государыня пожалует Прасковью Александровну в фрейлины.
- Откуда ж вам знать, Анна Степановна, о милости такой?
- Поживи с мое при дворе - всему научишься.
Малый двор. Великий князь Павел Петрович, Е. И. Нелидова.
- У вас есть час свободного времени, чтобы посвятить его мне, Екатерина Ивановна?
- Вы смеетесь надо мной, ваше высочество! По сравнению с возможностью видеть вас, говорить с вами любые дела перестают для меня существовать - тем более я не рассчитывала сегодня на разговор с вашим высочеством.
- Так дурно говорить, но меня подстерегла удача: великая княгиня почувствовала себя нездоровой и решила не выходить со своей половины.
- Что-нибудь серьезное, ваше величество?
- Полноте, Катишь, обычные фантазии, которыми она старается обратить на себя общее внимание.
- Но, может быть, это не так.
- Оставьте ваше милосердие, друг мой. Необходимость постоянно чувствовать себя привязанным к Марии Федоровне мне кажется большим злом, чем все козни Большого двора.
- Ваше высочество, но раз этот недуг неизлечим и ничего изменить нельзя, остается стараться о нем по возможности забывать. Мы с вами одни - разве это не чудесно?
- Но повод моего разговора далеко не так приятен, чтобы ему радоваться. Вы видели нового кандидата в флигель-адъютанты императрицы?
- Да, государыня сочла нужным представить нас друг другу, а вернее - показать и назвать меня этому молодому человеку.
- Даже так. Впрочем, если все пойдет привычным чередом, скоро ему будут представлять посланников и спрашивать его мнения о назначении министров. Но вы не сказали своего мнения о нем.
- Ваше высочество, боюсь, здесь не о чем говорить.
- Что вы имеете в виду?
- Это полное ничтожество.
- Вы не преувеличиваете?
- Что можно здесь преувеличить!
- Прежде всего он достаточно хорош собой.
- Дело вкуса. Мне кажется, все гусары на одно лицо.
- Тем не менее я слышал отзывы придворных дам о его привлекательности.
- Сделанные с расчетом, чтобы они дошли до ушей императрицы.
- Но в самом деле…
- Ваше высочество, если вы настаиваете на более подробном отзыве, пожалуйста: он не умен, не образован, плохо воспитан и - у него отвратительное французское произношение.
- Катишь, вы очаровательны и вы совершенно выдали себя!
- Позвольте, ваше высочество, чем же?
- Дурным французским. Вы маленькая снобка, моя дорогая, и не можете не гордиться собственным произношением.
- Вовсе нет, ваше высочество. Или, во всяком случае, не в данном случае. Вы просто не слышали, как безбожно этот молодой человек коверкает слова, путает мужской и женский род, а глаголы, а спряжения! Не знаю, в какой деревне он получил подобные навыки!
- И этого достаточно, чтобы вы не заметили смазливого лица?
- Естественно. Смазливая, как вы изволили отозваться, внешность может быть и у простого скотника, но скотник по крайней мере не будет строить из себя того, кого он из себя не представляет.
- Ваша категоричность меня просто завораживает. Вы никогда не применяетесь к мнению собеседника.
- В данном случае я даже не знаю этого мнения.
- Сначала ответьте мне на вопрос: как этот Зубов - надо же иметь такую поэтическую фамилию! - отнесся к вам?
- Вы знаете, ваше величество, с необычайным почтением, и это меня искренне удивило.
- Он выделил вас среди других?
- Совершенно явно. Он как-то особенно низко поклонился и даже попытался сказать достаточно неуклюжий, но очень высокопарный комплимент, хотя это далось ему явно нелегко.
- Вообразите, Катишь, он совершенно безукоризненно держал себя и в отношении меня, так что у императрицы даже появилась на лице недовольная гримаска.
- Мне сказали об этом.
- Вот видите. Более того. Сегодня утром он примчался из Царского с совершенно пустяковым известием, заявив на мой вопрос, что государю-цесаревичу обязан всяческой почтой только флигель-адъютант, а не любой придворный, и что такой чести он никому не уступит.
- Вы поверили в его искренность?
- Конечно нет, но в расчет - несомненно. А может быть, это входит в его отношение к престолу и венценосцам вообще.
- Как бы хорошо это было.
- Какая разница!
- Ваше высочество, но получается, что этот Зубов не станет, усиливать недовольство императрицы Малым двором.
- Если только прыткий флигель-адъютант не изменится до неузнаваемости в ближайшие же месяцы. Но если бы вы знали, Катишь, как отвратительны мне все эти амурные интриги императрицы! И эта женщина словно похваляется ими.
- Может быть, вы нашли удивительно удачное выражение, ваше высочество. Можно предположить, что разговоры о флигель-адъютантах ей важнее, чем общение с ними.
- Компенсация давно ушедшей молодости?
Зимний дворец. М. С. Перекусихина, П. А. Зубов.
- Опять ты мне, батюшка, конфектов принес, уважил старуху. Экой ты, Платон Александрович, предупредительный. Уж как тебя за любезность твою благодарить - и не знаю.
- Не стоит благодарности, Марья Саввишна. А ваше доброе слово мне сегодня как никогда нужно.
- Что так, батюшка?
- Дело важное сделать хочу, да робею. Может, не ко времени.
- Робеешь? Да полно, Платон Александрович! Уж к тебе ли государыня наша не ласкова?
- Не знаю, как к делу подступиться. Очень по сердцу братцу моему Дмитрию невеста одна пришлась, только захочет ли за него идти. Вот и хочу государыниной поддержки.
- Ах, ты о Вяземской, батюшка!
- Откуда все вы знаете, Марья Саввишна? Всегда диву только даюсь.
- А как бы мне иначе государыне угодной да нужной быть. На то и дворец, батюшка: не доешь, не доспи, лишь бы новостей не пропустить.
- Вы-то сами как на такое дело смотрите, Марья Саввишна?
- Свадебка всегда дело славное.
- Никак что-то вас смущает?
- Не то что смущает. Коли не обидеться, батюшка, сказать тебе хочу. Кто знает, может, и мой совет пригодится.
- Премного благодарен, Марья Саввишна. И думать нечего, как пригодится. Очень вас о нём прошу.
- А коли так, ты, по моему разумению, не с государыни начинай. Без ее помощи не обойтись - и подарков твой братец больше получит, и почет при дворе при такой-то свахе иной. Но тут и тебе неплохо в дела семейные войти. Лишний благожелатель, как высоко ни вознесись, при дворе всегда полезен.
- Да я, Марья Саввишна…