Земли данов, Хеорот
Ultima Thule, Край Земли - иного подобающего названия владениям племени данов Северин подобрать не сумел.
Светло-бурые скалы на побережье, пологие холмы с первыми яркими пятнами весенней травы, безлесные равнины; на первый взгляд эта далёкая северная страна казалась ненаселенной, да и как может существовать человек на этих негостеприимных, продуваемых морскими ветрами пустошах, зимой превращающихся в бескрайнее царство льда и снега?
- …Наш народ построил немало бургов, - развеял заблуждения Северина Хререк-дан. - Если повезёт и ветер окажется попутным, к закату мы будем в Хеороте, а если плыть ещё половину дня дальше к полуночи, окажемся в Ольборге, потом Хлейдр, на восходе - Роскилле, Фюн… С Галлией по числу поселений не сравнишь, но если идти вдоль берега, бург или деревню небольшого рода можно встретить на расстоянии пешего дневного перехода.
Выйдя в море после ночёвки на каменистом берегу "порубежья", ничейной полосы между датскими землями и принадлежащими фризам приморскими низинами, Беовульф уверенно переложил рулевое весло и направил ладью на северо-восток - картулярию показалось, что лодка идёт прямиком в открытое море, беспокойное и предштормовое.
Вёсла убрали, ветер благоприятствовал.
Прежде Северин никогда не страдал морской болезнью, но сейчас его вдруг замутило - ладья казалась слишком утлой, волны чересчур огромными, даже неустрашимый Фенрир предпочёл забраться под низкий кормовой настил, только два зелёных глаза сверкали из тёмной норы.
- Ничего страшного, - приободрил бледного картулярия Гундамир. - Разве ж это шторм? Беовульф избрал самый короткий путь…
Короткий? Северин поёжился и вытер ладонью мокрое от брызг лицо. Берег скрылся из виду, кругом клокочущая вода, над головой купол синего неба, на западе висят низкие грозовые тучи.
Если начнётся буря - настоящая буря! - все в пучине сгинем и отправимся пировать к великану Эгиру!
"Нет никакого Эгира, - поправил сам себя картулярий. - И Ньорда нету. Есть только холодное дно Германского моря, чёрные раки и водяные черви которые пожрут твою мёртвую плоть… Варварам хорошо, они твёрдо верят в эти глупости, а ведь как говорят Отцы Церкви, каждому воздастся по вере его!"
Обуявший Северина смертный грех уныния был окончательно побеждён, едва солнце прошло точку зенита - несущие шторм облака отнесло полуночнее, а прямо впереди показалась чёрная неровная полоса земли.
Даннмёрк, далёкий северный полуостров, на который нога римлянина если и ступала, то очень и очень давно - во времена, когда учёные мужи Рима ещё интересовались окружающим миром и предпринимали рискованные и долгие путешествия за пределы Империи.
Попытавшись высчитать хотя бы приблизительное расстояние от Даннмёрка до Суасона или Лютеции, Северин быстро сбился и понял, что занялся безнадёжным делом - Беовульф и его дружина имели самое смутное о понятиях "стадий" или "римская миля", milia passuum, предпочитали более понятное и доступное "дневной переход" под парусом или на вёслах, а точным такое счисление назвать никак нельзя.
В любом случае получалось, что от столицы франков Северина теперь отделяет никак не меньше восьмисот миль. Выбраться отсюда самостоятельно будет невозможно, послать депешу дяде Ремигию тоже.
Ultima Thule, иначе и не скажешь…
- Не грусти. - Гундамир дружески хлопнул Северина по плечу. - Не сегодня, так завтра нас ждут кабан с чесноком, свежее пиво и гостеприимство кунса Хродгара.
- Hrodgarr nei kuns, so konung ist, - на диалекте данов сказал Хререк. - "Конунг" - это как рикс у франков. Хродгар правит несколькими родами, объединёнными под его рукой. Тот, кто правит одним родом, называется ярлом.
- …И я бы не стал с исконно вандальской беспечностью надеяться на отдых в Хеороте, - сурово заметил Беовульф. - Неспокойно там. Сами знаете, зачем мы идём в Золотой бург Хродгара.
- Почему "золотой"? - переспросил Северин.
- Хродгар - самый богатый и могучий владыка на этих землях; говорят, будто в его дружине две сотни мечей, а золота в Хеороте не меньше, чем у повелителя франков. Я сам не видел, но так люди рассказывают… Хререк бывал там дюжину зим назад, уже тогда конунг данов был велик и славен.
- Истинно так, - кивнул дан. - И в те времена никто ничего не слышал о Гренделе…
- Грендель? - Это странное имя Северин услышал во второй раз и вновь в угрожающем контексте. - Кто это такой? Почему вы до сих пор ничего мне не объяснили?
- Нечего объяснять, - дёрнул плечом Беовульф. - Я и сам ничего не знаю.
- Но ты ведь говорил с… с Вотаном, когда ходил в капище батавов. Я помню твои слова: "Он снова будет приходить, раз за разом - однажды вкусив крови, он не остановится". Кто - "он"?
- Любопытный ты, Скильд… Помнишь, я рассказывал о племени галиуруннов, злых тварей, рождённых от семени Локи? Грендель - вроде бы похож на галиурунна. Он - зло. Зло, которое поселилось близ Хеорота. А что он такое и откуда взялся - неизвестно. Никому.
- Даже вашим богам?
- Боги многое знают, но не все говорят. Зло, обитающее в нашем мире, должно заботить только людей, ибо против людей оно и направлено. Вотан, исполняя древнюю клятву, поможет нам, но и только… Хватит болтать, Хререк, на вёсла - земля близка, а ветер утихает!
* * *
Вечерело, становилось холодно. Чтобы вытянуть ладью на берег, пришлось спрыгнуть в ледяную воду - лодку не без труда отволокли выше линии прилива, утвердили меж песчаных дюн и привязали двумя верёвками к гранитному камню, похожему на огромный драконий зуб.
Гундамир, Алатей и Ариарих тотчас принялись собирать выброшенные морем обломки дерева для костра - все вымокли и замёрзли до дрожи.
По словам Беовульфа и Хререка, Золотой бург находился где-то неподалёку - тёмная скала в виде трезубца, с которой льётся серебристая струя небольшого водопада, на отвесном гребне над берегом молодой лесок и следы вырубки, чуть дальше в сушу вдаётся узкий залив, названный даном словом fjord.
Место приметное, не ошибёшься.
Беовульф откупорил сберегаемый на крайний случай бочонок с очень сладким и крепким галльским напитком, изготовляемым на основе крепкого ягодного вина и мёда, - трёх глотков хватает для того, чтобы по жилам растеклось приятное тепло, а в голове слегка зашумело.
Алатей споро развёл костёр - высушенная солнцем тина мгновенно начала тлеть, осталось лишь раздуть огонь. Тревожно-багровое солнце уже касалось нижним краем диска морских волн за западе, небо стремительно заливалось густой бирюзой.
- Ночуем здесь, - решил Беовульф. - Скоро ночь, идти никуда не хочется, а лошадей нет. Отоспимся, обсушимся… Только дров побольше собрать, чтобы костёр не погас. Скильд, выпей ещё - ты синий весь! И почему до сих пор не переоделся? Мокрую одежду положи на камень у костра, только чтобы искры не попали! Как дитё неразумное! Хенгест, ты знаешь, что надо сделать прямо сейчас… За работу!
Некоторые римские историки и хронисты несправедливо утверждали, будто вне ратной потехи варвары ленивы и бездеятельны, но если требуется устроиться со всем удобством и безопасностью, любой варвар будет действовать шустро и старательно.
Алатей с Гундамиром не поленились подняться на откос и спихнуть вниз несколько найденных брёвен, готы вытаскивали из ладьи и аккуратно раскладывали вещи, Хререк взялся за топор и быстро нарубил целую поленницу.
Северин лентяйничал и грелся у огня - ему, как обычно, никто ничего не приказал и не заставил сделать: захочешь, сам поможешь. А вот Беовульф и угрюмый ют занимались неким священнодействием.
Хенгест, самый нелюдимый и неразговорчивый из дружины Беовульфа, по мнению Северина, в прежней жизни был или жрецом, или учеником годи - недаром у него на груди, подле сердца, в коем, по мнению варваров, обитает человеческая душа, была заметна плохо сведённая татуировка: сплетение рун, символизирующих Мировое Древо, змея Ёрмунганда и силу богов Асгарда.
Настолько значительные символы обычный человек носить не вправе, только посвящённый в таинства языческих верований.
Беовульф как военный вождь был обязан принимать участие в ритуалах - если ты вожак, значит на тебе лежит печать богов. Риксы и дуксы хорошо знакомых картулярию франков никогда не пренебрегали жреческими обязанностями - Северин не раз видел, как Хловис или его приближённые закалывали жертвенных быков и обрызгивали их кровью истуканов в Суасоне и Реймсе.
Ничего похожего Северин прежде не видывал. Хенгест с Беовульфом разделись догола, не обращая внимания на ветер и жгуче-холодную воду омылись в набегающих волнах Германского моря, затем ют достал из небольшого кожаного мешочка оправленный в серебро медвежий коготь и начал проводить по песку черту вокруг стоянки.
Беовульф шёл за ним с факелом, загодя сделанным из толстой сосновой ветки и тряпицы, пропитанной маслом, освящая пламенем Доннара незримую преграду и глухо бормоча висы на некоем древнем, рыкающем и свирепом наречии - в каждом звуке ощущалась необоримая первобытная сила, яростная и грозная, сила, коей были напитаны великие племена, некогда вышедшие из Скандзы…
Язычки факельного огня постепенно изменяли цвет с обычного бледно-оранжевого на алый, затем на багрово-фиолетовый, а потом и вовсе чёрный.
Чёрный огонь, да - картулярий не мог его видеть, но твёрдо знал: пламя не угасло, оно даёт тепло и свет, только этот свет неразличим для обычного человеческого зрения, - однако любая тварь из иных миров ослепнет, узрев такой огонь.